Ряд волшебных изменений милого лица

– Слушай, может, я и вправду... того... изменился? Все кругом - в один голос... Может, каждый человек в сорок лет просто обязан попасть в аварию и перенести кратковременное эпилептиформное расстройство сознания? Ты не согласна?

– Я-то согласна.
– Тон у Ксюхи стал чуть пожестче, какие-то металлические нотки в нем появились.
– Но если это твоя новая роль...

– Ксюха, у меня к тебе просьба: быстро пойди к черту, - слабым голосом попросил Стасик.

Она нагнулась, чмокнула отца в щеку, потерлась носом о невысокую жесткую щетинку, пробившуюся к вечеру.

– А зовут его знаешь как?..

– И, не дожидаясь встречного вопроса, сообщила: - Стасик, вот как!
– Легко вскинулась и упорхнула из комнаты в кухню, чем-то там загремела, воду из крана пустила, захлопала дверцами шкафчиков.

– Пти-ца...
– раздельно выговорил Стасик. Он был явно доволен разговором.
– Какая мне разница, как его зовут?..

Это он себе сказал, а не Ксюхе. Ксюха ужин готовила: Наталья вот-вот должна была появиться.

Ночь была с ливнями, и трава в росе.

Стасик с утра ушел в театр на репетицию "Утиной охоты", за завтраком был по-прежнему нежен и куртуазен. Наталье ручку поцеловал, щечку не обошел, сообщил, что после спектакля - сразу домой, чтоб, значит, ждала и верила сердцу вопреки.

От постоянного пещерного страха перед Небывалым, Неведомым, Неизвестным у Натальи все время болела голова. Она приняла очередные две таблетки анальгина, в который раз за минувшие дни позвонила Ленке, проконсультировалась с ней и собралась в поход. У нее вне графика случился отгул: Стасика она ждала к ужину, а днем решила сходить в поликлинику, попасть на прием к психоневрологу, поделиться с ним, с незнакомым, сомнениями, не дожидаясь приезда друга Игоря из города-курорта Сочи.

Просто врачу, так сказать, врачу-инкогнито, Наталья не доверилась. У Ленки нашелся знакомый, а у того - еще один, а уж там - некое близко знакомое медсветило, чуть ли не профессор, специалист по пограничным состояниям: то есть по таким, когда клиент еще не псих, но уже - не того... Светило принимало в платной поликлинике на Житной улице. Наталья, не страдающая транспортофобией, добралась туда на метро и, отсидев минут тридцать в стыдливо молчащей очереди, вошла в кабинет.

Светило было седовато, интеллигентно на вид, с округлым животом, заметным даже под свободно парящим халатом.

– Здравствуйте, - вежливо сказала Наталья.
– Я от Ирины Юльевны по поводу мужа.

Светило посмотрело в настольный блокнот, нашло там, видимо, Ирину Юльевну и неизвестного мужа, предложило благосклонно:

– Присаживайтесь. Ну, и что у вас с мужем?

Наталья завела канитель про аварию, про выпадение сознания, про инспектора Спичкина, про врача "Скорой помощи". Светило слушало внимательно - повышенное внимание входит в прямые обязанности психоневролога - и согласно качало головой, время от времени вставляя нечто вроде:

– Так-так... Ага... Понятно... Ну-ну... Да-да...

Когда Наталья закончила сбивчивый рассказ, светило спросило:

– Что же вы хотите?.. Эпилептиформное расстройство сознания собственно, еще не болезнь... Говоря непрофессионально: расстроилось и настроилось. И может сто лет не расстраиваться, ваш муж напрочь забудет об этом случае.

– А последствия?
– задала коварный вопрос Наталья.

– Есть последствия?

– заинтересовалось светило.
– Ну-ка, ну-ка...

– Он стал совсем другим.

– Говорите-говорите. Каким?

– Он стал каким-то... вежливым, нежным, благодарит меня все время, ручки целует...
– Наталья всхлипнула от жалости к себе и к Стасику, отлично понимая при сем, что светило - в полном недоумении, что оно уже сомневается в ее, Натальином, разуме. В самом деле: приходит к психиатру дура и жалуется, что муж ей "спасибо" говорит и ручки целует. А не повязать ли дуру и не отправить ли ее в соответствующую клинику?

– Простите, - нервно сказало светило, - я не очень понимаю: что вас не устраивает в поведении мужа?

– Все, все не устраивает!
– запричитала Наталья, с ужасом осознавая собственное словесное бессилие.
– Раньше занудой был, орал на меня с дочкой, то ему не так, то ему не то, а вот мне звонили, что он на телевидении свое мнение начал высказывать прямо в камеру, а моей подруге и вообще сказал, что ему ужас как врать надоело...

– Послушайте себя со стороны, милая моя женщина.
– Светило запело вкрадчиво и ласково, просто-таки заворковало, как и следует, наверно, поступать с нервными дамами, которые не ведают, чего хотят: - Вы утверждаете, что в результате кратковременного эпилептиформного расстройства сознания ваш муж приобрел иные, доселе несвойственные ему черты характера. И это вас пугает. Так?

– Так.

– Но по всему выходит, что характер его изменился к лучшему. Так?

– Выходит.

– Значит, вы должны радоваться... Припадки не повторяются?

– Нет.

– Он не буйствует, не бьется головой о стену, не возомнил себя Наполеоном, Цезарем, генералом Брусиловым?

– Что вы такое говорите!
– возмутилась Наталья.
– Он абсолютно нормальный человек.

– Видите: вы сами себе противоречите. Вы пришли к психоневрологу в странной надежде, что он поможет психически здоровому человеку. А надо ли?

– Поймите меня правильно.
– Наталья наконец обрела всегда свойственное ей разумное спокойствие.
– Меня волнует не то, что он стал лучше, а то, что он вообще изменился. Ведь все это может быть только началом какой-то болезни. Ведь может, верно?

Светило задумалось, вертя в пальцах паркеровскую золотую авторучку, машинально рисуя на рецептурном бланке кружочки, квадратики и пирамидки, что, как слышал автор, тоже не говорит об абсолютном душевном здоровье.

– Честно говоря, - осторожно начало светило, - и то минутное выключение сознания, и сама авария не должны были дать никаких изменений в психике. Не должны!

– Но дали!
– настаивала Наталья.

– Это меня и удивляет... Знаете что, я не могу лечить на расстоянии. Приведите ко мне мужа, я с ним побеседую. Если понадобится, мы его положим на недельку в наш институт, всесторонне исследуем, энцефалограммы снимем. Ну, и так далее. И тогда я вам точно скажу, здоров он или нет.

– Он не пойдет.

– То есть?
– опешило светило.

– Не захочет. Сам-то он считает себя здоровым и свое поведение разумным и единственно возможным.