Ряд волшебных изменений милого лица

Однако требовалось кое-что доснять. Стасик, например, хотел по-отечески побеседовать с теми, кто завалил ЦТ письмами с тревожным вопросом: "Как стать актером?".

Текста Стасик не готовил заранее, предпочитал экспромты, тем более что передаче еще клеиться и клеиться, можно будет случайные неточности или благоглупости триста раз переснять. Стасик лишь предупреждал режиссера и редактора о теме выступления, перечислял узловые моменты, а то и просто-напросто вставал перед камерой (или садился - зависело от фантазии режиссера) и начинал изливать душу. Душа его изливалась правильно, в приемлемом русле, мелей и водопадов в течении не наблюдалось. В студии сидела Ленка.

– Здравствуй, птица, - сказал ей Стасик. Всех, кроме мамули, женщин он ласково называл птицами, иногда - с добавлением эпитетов: сизокрылая, мудрая, склочная, красивая, злая - любое прилагательное, подходящее к случаю. Обращение было чужим, заемным, подслушал его в каком-то спектакле или в телевизоре, вольно или невольно взял на вооружение. Удобным показалось. В слове "птица" слышалась определенная доля нежности по отношению к собеседнице, и, главное, оно исключало возможную ошибку в имени. А то назовешь Олю Таней - позор, позор!..

– Здорово, - ответила Ленка.
– Премьерствуешь?

– Помаленьку. Ты слыхала, что я вчера утонул, разбился, убит хулиганами и уже кремирован?

Ленка хмыкнула.

– Слыхала. Про "утонул" и про "разбился". Про хулиганов - это что-то новенькое... Но я в курсе: вчера мне звонила Наталья и сообщила каноническую версию.

– Ты не разубеждай никого, - попросил Стасик.
– Пусть я умер. Я жажду Трагической славы... Да, кстати, а ты чего здесь?

– Пригласили. У Мананы, - женщина по имени Манана являлась режиссером передачи, - грандиозный замысел: твой монолог заменить нашим диалогом.

Она внимательно смотрела на Стасика: ждала _реакции_.

– Да?
– рассеянно спросил Стасик, оглядываясь по сторонам, ища кого-то.
– Толковый замысел. Мананка - молодец. А где она?

– Скрылась. Попросила меня сообщить тебе о диалоге и скрылась. Боится.

– Кого?

– Тебя, голуба. Ты же у нас го-ордый! Ты же мог не пожелать разделить славу. Даже со мной, со старым корешом...

– Я гордый, но умный. И широкий. Диалог интереснее монолога, это и ежу ясно. А диалог с тобой - только и мечтать!

Ленка, именно по-птичьи склонив на бок маленькую, под пажа причесанную головку, разглядывала Стасика, пытаясь, как и мамуля, понять: шутит Стасик или нет. Не поняла, спросила:

– Слушай, может, Наталья права?

– В чем?

– Ты стал благостным, как корова.

Ленка не заботилась о точности сравнений. Стасик знал ее особенность и не стал выяснять, почему корова благостна, почему благостен он сам и прочие мелочи. Он отлично понял, что хотела сказать Ленка.

– Версия о сумасшествии?

– Ага.

– Мамуля права: я сошел с ума, с рельсов, с катушек, с чего еще?.. Ты хоть к передаче готова, птица моя доверчивая?

– В общих чертах.
– Обернулась, крикнула куда-то за фанерные щиты с наклеенными на них театральными афишами - славный уют телевизионной "гостиной".
– Манана, выходи, он согласен. Он сошел с ума.

Из-за щитов вышла толстая черная Манана, украшенная лихими гренадерскими усами. Она смущенно усмехалась в усы.

– Стасик, - сказала она басом, - такова идея.

– Хорошая идея, - одобрил Стасик.
– Давайте начинать, время - деньги. Я теперь сумасшедший, и с меня взятки гладки. Я могу все здесь поломать, и меня оправдают.

– Ты только выступи по делу, - попросила Манана.
– А потом ломай на здоровье.

– Птица, - высокомерно спросил Стасик, - разве я когда-нибудь выступал не по делу?

– Что ты, что ты, Стасик!
– испугалась Манана официально сумасшедшего артиста.
– Я просто так, я автоматически... И Ленку тащи за собой.

– Ленка сама кого хошь потащит. Как паровоз... Мы сидим или стоим? Или бегаем?

– Сидите, сидите. Вон кресла...
– Похлопала в ладоши: - Приступаем!

Давайте опустим все-таки долгие и крайне суетливые подробности подготовки к съемке, бессмысленную для непосвященного беготню гримеров, телеоператоров, звукооператоров, помощников, ассистентов, осветителей, давайте даже не станем описывать нудный момент поиска заставки и наконец-то!
– появление ее на экране монитора. Давайте сразу начнем с первой фразы Стасика, сказанной "в эфир" и весьма насторожившей битую-перебитую, видавшую виды, имеющую тыщу выговоров и полторы тыщи благодарностей усатую режиссершу Манану.

А первая фраза была такой:

– Привет, Ленка, - ослепительно улыбнулся Стасик, - рад поговорить с тобой на вольную тему.
– И тут же добавил вторую: - Ведь нечасто приходится - именно на вольную, верно?

Ленка на секунду сдавила челюсти, мощно напрягла скулы - лучшее средство, чтобы сдержать смех, - и ровно ответила:

– Я тоже рада, Стасик.

В аппаратной звукорежиссер вопросительно посмотрел на Манану: не сказать ли "стоп"? Манана чуть помолчала, пораскинула мозгами. Переводя взгляд с монитора на огромное звуконепроницаемое стекло, через которое просматривалась студия сверху, отрицательно покачала головой: мол, подожди, успеем, а вдруг это как раз _то самое_...

– Так что за тема?
– продолжал Стасик.
– Как стать артистом? Об этом нам пишут тысячи юных дарований, мечтающих о карьере кинозвездочки, театральной кометки? Об этом, об этом, не отпирайся, - настаивал Стасик, хотя Ленка и не помышляла отпираться.
– Но я изменил бы вопрос, а значит, и тему. Я бы спросил: зачем становиться артистом? Я задал бы этот вопрос шибко грамотным, умеющим писать письма - научили на свою голову!
– и ответил бы им: _незачем_!

Ленка, знающая Стасика ничуть не хуже Натальи, а кое в чем даже получше, голову прозакладывала: Стасик говорил всерьез. Злость слышалась в его голосе, злость на всех тех, кто ему самому докучает милыми откровениями: "Ах, у вас такая насыщенная жизнь! Научите, научите!", тех, кто заваливает театры, киностудии и телецентры своими сопливыми мечтами, тех, кто с бессмысленным упорством штурмует актерские факультеты...

И, к слову, тех, кто придумывает передачи для молодежи, в коих всерьез пытается ответить на "вопрос века": "Как стать актером?"

Ленка, как пишут в газетах, целиком и полностью была согласна со Стасиком, но он побывал в аварии, а она - нет, он сошел с ума, как утверждает мамуля, биясь о телефонную трубку, а Ленка - не сошла, увы! Ленка не могла себе позволить увести телепередачу от намеченного Мананой русла. Будучи грубоватой и прямой, она все же не обладала легкой наглостью Стасика и берегла свою репутацию "серьезной" актрисы. И еще она хорошо относилась к Манане. Поэтому Ленка сказала: