Рыцарь (др. издание)

— Вы забываетесь, барон Родриго де Эро.

— Нет!

— Итак, вы решительно отказываетесь сделать то, что велит вам ваш долг?

— Что мне велят мой долг и моя честь, я знаю. Поэтому и не буду его сжигать.

— Очень… хорошо.

Легат поднялся со своего места. Лицо его было белым от бешенства.

— Мы немедленно покидаем ваш замок, барон. Не думайте, впрочем, что таким образом вы спасёте этого еретика, потому что мы отправляемся в Монпелье. Надеюсь, что тамошний фогт лучше знает свои обязанности, чем вы и Роже. Что касается вас, то я отлучаю вас от Церкви и предаю анафеме, как человека, укрывшего в своих землях еретика и продолжающего защищать его. Данной мне властью я освобождаю всех ваших людей от данных ими обязательств и разрешаю от всех вассальных клятв…

— А он смелый, этот наш ломбардчик, — вполголоса сказал мне Ги де Эльбен. — Я бы на месте барона схватил бы его и посадил бы туда, где сейчас Иммануил сидит. И не выпускал бы до тех пор, пока не снимет отлучение.

Я пристально посмотрел на тамплиера.

— И вы позволили бы барону сделать это? Вы ведь должны охранять легата.

Ги с сожалением вздохнул:

— Не позволили бы. Но стражи-то у Родриго всё равно ведь больше!

…А легат и барон тем временем продолжали ругаться.

— Я поеду в Рим! — орал барон. — Посмотрим тогда, кто из нас прав!

— Езжайте куда хотите. А пока позвольте нам удалиться — хотелось бы побыстрее избавить землю от этого еретика…

— Дьявол! Тысяча дьяволов!!! Две тысячи дьяволов!!! Я вам его не отдам!

— Что значит: вы нам его не отдадите? — произнёс легат таким тоном, от которого температура вокруг понизилась сразу градусов на тридцать. Но Родриго не уступал:

— А вот то и значит! Пусть он будет судим Божьим судом, как это исстари делалось! Я сам возьму меч. Посмотрим, осмелится ли выйти против меня кто-нибудь из этих ваших рыцарей!

— Извините, — вежливо, но твёрдо заметил легат. — Вы не можете быть его защитником. Вы были его судьёй.

— Но теперь-то я его судьёй не являюсь!

— Зато теперь вы отлучены от Церкви и, пока отлучение с вас не снято, в суде можете находиться только на одном месте — на месте подсудимого. С юридической точки зрения, барон, вы — пустое место.

— Что-то я тебя не понял, ломбардец, — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, процедил барон.

— Легат Верочелле пытается сказать, — поспешно вмешался Годфри де Фраго, — что вы не можете быть защитником этого еретика.

— Зато я могу, — громко сказал я прежде, чем Родриго успел ответить. — Меня от Церкви никто не отлучал.

— Ну, это недолго устроить, — пообещал легат, окинув меня ядовитым взглядом.

Тут, привлекая к себе внимание, поднял руку тамплиер.

— Это, — заявил он, — будет несправедливо. Вы, монсеньор, конечно, можете пользоваться своей властью как хотите, не разбирая ни правых, ни виноватых, но… это будет несправедливо. И Папа об этом рано или поздно узнает. Это я вам обещаю.

— Не узнает, — сказал тот итальянский рыцарь, который один раз уже сцепился с Ги де Эльбеном, — я убью тебя раньше.

Пабло Верочелле положил руку на плечо итальянцу, успокаивая его.

— Ги, вы считаете это несправедливым? Что ж, вот вы сами и будете сражаться с этим… с этим человеком.

Ги де Эльбен достал из ножен кинжал. Повертел в руках, задумчиво посмотрел на лезвие. Резко убрал обратно в ножны.

— Нет.

— Что вы сказали?!

— Видите ли, это человек — мой друг. Я не могу с ним сражаться.

— Вы отказываетесь выполнить мой приказ?!

— А если вы мне прикажете прыгнуть в небо, а я не смогу, вы тоже станете меня спрашивать, отказываюсь ли я выполнить ваш приказ?

— Вы трус!

— Я не трус, и вам это хорошо известно. Но сражаться с де Монгелем я не буду.

Легат Верочелле посмотрел на барона. На Ги де Эльбена. На меня.

— Да это заговор! — ахнул он. — Это настоящий еретический заговор!..

— Итак, — спросил я, — кого вы выставляете?

Легат некоторое время молчал.

— Позвольте мне, монсеньор, — сказал итальянский рыцарь.

Легат глянул на него. Потом на меня. Я был выше итальянца почти на голову.

— Нет. — Папский посланник огляделся. Взгляд его остановился на Вильгельме де Сен-Пе. Вид последнего показался ему достаточно внушительным.

— Вы. Вы будете сражаться за меня.

Вильгельм коротко наклонил голову:

— Как прикажете, монсеньор.

* * *

…Мы спустились во двор.

— Он опытный боец, — шепнул мне Ги, пока солдаты расчищали место для поединка. — Посмотри, как он двигается.

Я кивнул. Внешне Вильгельм казался грузным, но это было обманчивое впечатление. Он был широк в кости, рыжеволос, коротко стрижен и выше меня на полголовы. Серо-голубые глаза, усы… То, как он смотрел, как двигался… Кажется, я столкнулся с настоящим профессионалом. Есть такая порода людей — спокойных, уравновешенных, уверенных в себе. Они никогда не нападут сами. Но и становиться их врагами — большая глупость…

Сравнили оружие. Наши клинки оказались примерно одинаковой длины. Щиты и доспехи также не вызвали нареканий — за исключением моих шипастых наручей. Пришлось снять. Родриго приказал одному из своих людей принести из оружейной обычные наручи. Примерил обновку. К своим я уже привык, но ничего, и с этими жить было можно.

Мы с Вильгельмом разошлись по углам расчищенного квадрата земли и, дождавшись знака легата Верочелле, начали сближаться.

Вильгельм сделал обманное движение, которое вполне могло перестать быть обманным, если бы я вдруг вздумал ловить ворон. Я отскочил в сторону. Вильгельм двинулся ко мне — медленно и неторопливо.

Рывок в сторону, рубящий удар мечом. Он, конечно, закрылся, но я и не надеялся на слишком многое. Ничего, начало положено. Дальше будет веселее.

Так и оказалось. Неожиданно Вильгельм ринулся на меня, осыпая градом ударов. Он был сильнее и весил на четверть больше, а двигался ничуть не медленнее меня. Упираться ногами в землю и встречать его атаку в лоб самоубийственно — Вильгельм смял бы меня в два счёта. И я отступил, выжидая подходящую возможность для контратаки.

И всё-таки он двигался слишком быстро. Ему удалось зацепить мой щит своим. Резкий рывок влево… Не удержав равновесия, я упал на колено. Впрочем, это спасло мне жизнь, потому что в следующее мгновение клинок Вильгельма просвистел над моей макушкой.

У меня не было даже четверти мига, чтобы вскочить на ноги. Вильгельм нависал надо мной, как гора. Я ткнул клинком, получил в ответ тычок щитом, упал на спину, успел откатиться, увернувшись от очередного Вильгельмова выпада, и наконец вскочил на ноги. Кольчугу перепачкал какой-то дрянью.

Мой противник, само собой, не собирался давать мне передышки. Не успел я подняться, как Вильгельм налетел снова, применяя ту же тактику: теснить, не давая ни малейшей возможности для ответной атаки.