Рыцарь ордена Панголин

– У тебя так когда-нибудь было?
– спросил его Гоша.

– Очень давно и очень недолго.

– У меня никогда, - вздохнул мальчик.

"А у нас в долине иначе и не бывает", - беззвучно прокомментировал панголин, и Ричард почувствовал, как пушистый шарик выскользнул из его кармана и укатился в траву, просив не беспокоиться о нем до утра.

Потом Гоша с сестрой пришли к выводу, что несомненно у них была настоящая семья, целых два с половиной года, но, увы, они этого не помнят. А Береникс со вздохом припомнил то золотое время, когда он был щенком, и у мамочки их было восемь. Но потом признался, что в младенчестве ему в основном внушали понятия чести породы и верного служения людям, а к детям, зная заранее, что им очень скоро придется расстаться, мама старалась не привязываться.

Пока на огне грелась вода для фруктового чая и пеклась в кожуре картошка, Лина узнала историю своего брата и его благородного конфликта с приемными родителями из-за Береникса. Девочка радовалась знакомству с говорящим псом. Но ее не столько удивили его способности, сколько его недоверие к людям. Отчего Береникс думает, что все его боятся и разбегаются после первого слова? И ничего похожего на правду нет в том, что пес-философ приносит окружающим одни неприятности. И вообще Лина определенно высказалась как горячая сторонница самого древнего способа создания семьи: не по крови, а по родству душ. Она официально пригласила Береникса в их с Гошей новую семью, и пес ещё до ужина стал называть Лину хозяйкой.

Решив, что настало самое время для открытия занавеса над их семейной тайной, Брусникины сели поближе друг к другу и осторожно сомкнули половинки шара. Молекулярный срез таких семейных удостоверений имел свойство срастаться в единое целое. Это и запускало механизм в действие. Внутри шара, как в магическом зеркале могли заключаться события истории целого рода на протяжении тысячелетий или же всего одна встреча, день, событие. Обычный памятный шар мог храниться веками и согретый теплом ладоней начинал воспроизводить заключенные в нем живые картины. Если шар разделился, значит, его не создавали искусственно. Он существовал строго с того момента, как семья распадалась, становясь ее материализованной тенью. И хранился до времени, пока члены семьи, у которых находятся части, не соберут его снова. Такие шары оставлялись в наследство или возникали в результате неких сложных семейных перипетий. Вероятно, у других пришлось бы собирать шар из многих долек, как апельсин, и количество частей соответствовало количеству ныне живущих родственников. Об этом знали все дети в приютах. И, обладая половиной шара, можно с уверенностью сказать, что родственник у тебя лишь один. Гоша и Лина давно привыкли к этой мысли. И рассчитывали в будущем только друг на друга. Встретившись, они хотели только узнать, что разрушило их настоящий дом. Они знали, что больше никого из их семьи нет в живых, поэтому заранее готовили себя к печали об утраченных возможностях.

Уже стемнело, шар слабо светился. Мальчик, девочка и собака приблизились к нему, чтобы четко видеть события в его глубине и слышать слабую мелодию, словно играла музыкальная шкатулка. Случайный гость у костра, странник, сидел поодаль, не вмешиваясь в чужие тайны. Лина и Гоша выбрали этот момент, чтобы потом, если печаль окажется слишком сильной, заглушить ее вкусным ужином. А после лечь спать. И наутро всё предстанет в ином, более радужном свете. Ведь у них всё впереди, их приключения только начинаются. Что понапрасну грустить о прошлом!

Внутри прозрачной сферы закружилась смутная метель, будто шар наполнен водой с мелкими блестками, и его сильно встряхнули. Но картины, которые брат и сестра видели перед собой, казались не ограниченными рамками шара. Они были повсюду. Невероятно четкие. Без слов, только под эту тихо звенящую мелодию. Точно в шаре одна за другой лопались тонкие хрустальные пленочки, последовательно показывая события. В комнате с цветущим садом за окном попеременно появлялись то мальчик, то девочка.

Это были разные дома, разные семьи. В одной колыбели суровая седая дама качала постоянно хохочущего неугомонного круглолицего мальчишку, а на крылечке, увитом розами и окруженном зонтиками разноцветных флоксов, пыталась уползти из коляски, из-под присмотра молодой няни шустрая кудрявая девочка. Потом мальчик уже научился ходить, играл в прятки по всему дому, доводя до белого каления отца, мать и бабушку, а девочка, с очень серьезным видом сидя на полянке, собирала цветочки и вкладывала между страницами маминой книжки, пока та не видела.

Мальчишка быстро подрос и стал бегать в школу и на рыбалку с отцом. У него была непослушная косая челка, острый нос и большие торчащие уши. Он не был первым отличником или особенным заводилой в классе, часто на уроках смотрел в окно, подперев кулаком щеку и мечтая о чем-то. А девочка куда-то пропала. Ее искали, искали по всему дому. Сбежались все родственники и слуги. Потом мать позвала соседей. Многие из них пришли со своими слугами. Всей толпой люди бегали вокруг белого особняка, по саду с подстриженными кустами и путались в зарослях разноцветных клумб, не обращая внимания на гроты, фонтанчики и скульптуры садовых кошек с выгнутыми спинами - на них можно было сидеть, как на скамейках. Они обыскивали все укромные уголки поместья и очень беспокоились. А девочка в это время сидела в развилке старого-старого каштана в саду и читала невероятно потрепанную огромную красную книжку. Со вздохом она перевернула последнюю страницу и смотрела в пространство, ничего не видя перед собой и закусив губу. Она закрыла книжку и стала видна обложка, знакомая и нынешним зрителям этих событий. Там был нарисован мальчик в темном костюме. С мечом в руке он выходил из солнечного весеннего леса, ведя за собой прекрасного белого коня с золотой гривой. Девочка не слышала, как ее ищут и зовут уже много часов. Она думала о чем-то и на лице ее играла печальная и мечтательная улыбка.

В доме мальчика в это время было темно. Он сидел на чердаке, где его, похоже, закрыли в наказание за какую-то шалость. Равнодушно посмотрев, как строгая сухопарая дама, по всему видно гувернантка или экономка, закрыла дверь, и услышав поворот ключа в замке, мальчишка подошел к маленькому слуховому окошку. Легко открыл его и вылез на крышу. Потом по водосточной трубе спустился на подоконник одного из окон верхнего этажа. Вероятно, это его собственная комната. Он проскользнул туда, нашел в ящике под кроватью фонарь, взял кремень и запас свечей. Из-под подушки выдернул такой же потрепанный фолиант с тускло-золотым широким обрезом. Сунув книжку за пазуху, отчего рубашка натянулась щитом, он взял в зубы фонарик и снова вылез за окно. Взобравшись на крышу и вернувшись в свою темницу, мальчик зажег фонарь и с удобством расположился на полу, открыв книжку с первой страницы. На лице его расплылась счастливая улыбка.

Когда утром дверь на чердак снова открылась, суровая дама укоризненно покачала головой, видя, что пленник спит щекой на открытой странице рядом с гравюрой чудовищного огнедышащего дракона. И выражение его лица самое безмятежное.

Картины сменялись, и годы шли. Высокий стройный парень подрабатывал на реке, перевозя на своей лодке пассажиров, которые не могли дожидаться парома. В лодку ступила барышня в белом платье, кокетливой шляпке и с кружевным зонтиком от солнца. Ее сопровождал деревенский мальчишка-слуга, и полная добродушная дама в чепце. Им нужно было подняться вверх по реке до соседнего селения на другом берегу, наверное, ехали в гости. Лодочник неотрывно смотрел на хорошенькую пассажирку, чуть не проскочил нужную пристань. Потом они встречались в саду, возле знакомого белого особняка с лебедиными крыльями над фасадом в античном стиле, и вечером, на танцах. Парень был в синей клетчатой рубашке, а девушка пришла в простом платье с голубой клетчатой юбкой. Танцуя лихую польку, они смотрелись отличной парой.

У девушки был серый решительный взгляд и иногда появлялась волевая морщинка между светлых бровей. Так было в тот день, когда после какой-то неприятной беседы с отцом, в присутствии матери, она смотрела в окно, краем уха слушая своих сильно взволнованных чем-то родителей. Поздно ночью она спустилась по веревке в сад, одетая в простой костюм для верховой езды, но с темной теплой шалью на плечах и с большой сумкой в руке. В глубине парка ее ждал тот парень с двумя оседланными гнедыми лошадками. Девушка легко вскочила в седло, и они умчались в темноту. Потом они, не сходя с сёдел, целовались при луне на широком безлюдном поле.