Рыцари былого и грядущего. Том I

— Четыре угловые башни твердыни Фасилидиса — круглые в плане. Впрочем, это, может быть не столь уж удивительно для Африки. Здесь даже крестьянские хижины — круглые в плане.

— Так и есть, только ты подумай: с чего бы это вдруг строители царского дворца стали подражать архитектуре крестьянских хижин? Средневековых властителей, особенно африканских, вообще-то трудно заподозрить в стремлении быть поближе к народу. Кому могли подражать царские зодчие? Напряги воображение.

— Понял! Храмы тамплиеров — круглые в плане! Храмовники подражали архитектуре храма Гроба Господня. А эфиопы подражали храмовникам?

— Или они им подражали, или они вместе строили дворец. Впрочем, круглый план построек сам по себе ещё ничего не доказывает. Мало ли бывает совпадений. Ты найдёшь тут нонсенсы покруче, но чтобы их оценить — надо знать историю Гондэра.

В XVI веке Эфиопия испытала на себе такой мусульманский натиск, перед каким не устояла бы ни одна страна в мире. В 1527 году правитель Харера Ахмед Грань объединил эмираты и бросил на Эфиопию несметные полчища. Большие территории страны были завоеваны, пала древняя столица Аксум. Император бежал. Но Эфиопия, отступая в горы, всё же выстояла. От полного разгрома династию негусов спасла горстка таинственных португальцев. Это отдельная история, а теперь — о том, что было дальше. В 1557 году на побережье высадились войска Османской империи. Перед османами тогда не мог устоять никто. От быстрого поражения Эфиопию спасли горы, но они не могли спасать её до бесконечности. Османы умели воевать в горах. Негусы лихорадочно искали выход из создавшегося положения, искали союзников. Как думаешь, много ли у них было вариантов?

— Всего один — католическая Западная Европа.

— Совершенно верно. Византия уже пала. И перед падением своим греки так же пытались заручиться поддержкой Запада. В надежде обрести военного союзника греки готовы были предать свою веру, полагая, что только Ватикан может объединить Европу в стремлении помочь византийцам. Но попытка унии с Католической Церковью не спасла Константинополь. Измена вере истинной никогда в истории не приносила хороших плодов. Отречься от Царя Небесного и вместо него получить в союзники папу Римского, это.

— Это неравноценно. И Эфиопия тоже пошла таким путём?

— Уже совсем было пошла, но вовремя одумалась. Император Эфиопии Сисиний вместе со своими приближёнными принял католицизм, объявив его государственной религией. В стране уже во всю орудовали католические ордена — доминиканцы, иезуиты. Активно насаждались новые, западно-римские порядки. В любой иной стране за этим сначала последовало бы разложение национальной духовной культуры, а затем — неизбежное завоевание османами, как расплата за превращение веры в разменную монету. Но это была не любая страна. Это была Эфиопия. Её народы дорожили своей религиозной самобытностью больше, чем жизнью. Эфиопы чтили своего императора-негуса как высшее существо, как помазанника Божьего и наследника славы Соломона. Но император, изменивший вере предков, превращался для них в узурпатора, в изменника. И тогда весь народ восстал против негуса-вероотступника, началась религиозная гражданская война. Проводники латинской веры, друзья Сисиния, конечно, не смогли оказать ему помощи. Император вынужден был отречься от престола в пользу сына Фасилидаса, который взошёл на трон, как защитник веры предков.

— Но ведь эфиопы — монофизиты, а не православные, так что их вряд ли стоит представлять защитниками веры истинной.

— Монофизиты гораздо ближе к православию, чем католики, но дело даже не в этом. Главное в том, что народы Эфиопии воевали за веру, а император Сисиний — за своё земное владычество. Искренняя готовность отдать жизнь за веру, пусть даже и не безупречную, конечно, взяла верх над ничтожеством шкурного властолюбия. Так вот в 1632 году Фасилидас созвал собор духовенства в малоизвестном селении Гондэр. На соборе был торжественно провозглашён возврат к вере предков и отвержение католицизма. Тогда же новый император решил принять беспрецедентные антикатолические меры. Все миссионеры-католики были высланы из страны. Те, что не пожелали подчиниться, были убиты. Страна стала полностью закрытой не только для миссионеров, но и вообще для иностранцев. Мало кто из белых людей теперь отваживался проникать в Эфиопию. Из тех, кто всё же прорвался сюда, назад никто не вернулся.

— Дмитрий, а тебе самому все эти «беспрецедентные меры» не кажутся продуктом одичавшего разума? Мне показалось, или ты действительно с восхищением говоришь про фанатичные крайности изоляционизма?

— Не руби с плеча, Андрей, и постарайся проявить больше гибкости в суждениях. Конечно, никакие крайности не заслуживают одобрения никогда и ни в какой ситуации. Но кто рассчитает границу оправданной жестокости, не имеющей других побуждений, кроме духовного самосохранения? Ты можешь с абсолютной точностью указать, где заканчивается спасительная бескомпромиссность и начинается бессмысленное изуверство? К тому же не стоило бы подходить к африканской стране XVII века с меркой европейского гуманизма нового времени. Уникальная культура Эфиопии, основанная на древней и самобытной христианской вере, могла быть сохранена только при помощи жесточайшего изоляционизма. В любом ином случае эфиопские христиане в собственной стране превратились бы в малочисленную маргинальную группу вроде египетских коптов.

— Как знать. Может быть, действительно, никакие крайние меры не избыточны, если речь идёт о спасении веры. А я-то удивлялся настороженному отношению эфиопов к русским. Да они любого европейца привыкли сторониться и воспринимать как источник опасности.

— Вот именно. Тем более это относится к советской армии — вооружённой силе государственного атеизма. Это угроза вере их предков пострашнее католических миссионеров.

— Я тебя отвлёк. Вернёмся к Фасилидасу.

— В 1636 году он перенёс столицу в Гондэр — в самый высокогорный район Эфиопии. Древний Аксум царицы Савской оказался слишком доступен как для европейской, так и для мусульманской экспансии. Тогда-то, к слову говоря, Эфиопия и начала утрачивать контроль над побережьем, что породило современную Эритрейскую войну — попытку вернуть утраченное. Кроваво-тупой Мариам, конечно, не может понимать мудрость изоляционизма своего предшественника Фасилидаса.

Фасилидас начал отстраивать Гондэр — новую столицу старой веры-победительницы. Так появился этот дворец. Давай-ка мы с тобой рассмотрим его получше. Если что-то покажется странным — говори.

— Почему он назывался «Дом льва»?

— Лев — символ соломоновой династии. Императоры Эфиопии всегда держали львов при дворе. А здесь был львятник в самом центре дворцового комплекса.

— Территория — огромная даже для резиденции императора.

— Семь га. То что царский дворец, к тому же построенный в XVII веке, обнесён высокой мощной стеной с четырьмя башнями — тоже не очень для нас привычно. Но это — Эфиопия. Здесь если дворец не крепость, то император — не жилец. В Гондэре эфиопские негусы укрепились надолго. Этот город был столицей с 1636 по 1885 год.

— Меня, кстати, удивило огромное количество храмов в Гондэре.

— Даже сейчас в городе на 100 тысяч жителей — 20 церквей. Как видишь, они ненапрасно сражались за веру предков. А это — дворцовый храм. Давай зайдём.

Не успел Андрей осмотреться в храме, как сразу же заметил «странность», обещанную Дмитрием — вырезанный в камне равноконечный тёмно-красный крест, по форме весьма напоминающий тамплиерские кресты.

— Дмитрий, а тебе не кажется, что этот крест — католический?

— Ну да, католический. Ты здесь найдёшь ещё не один такой крест. Тебя это почему-то смущает? — Дмитрий изобразил демонстративно-шутливую растерянность.

— Но ведь ты говорил, что Фасилидас пришёл к власти под знаменем борьбы с католицизмом.

— Истинно так. Но вот тебе объяснение этих крестов, которое дал один исследователь: «Равноконечные кресты — свидетельство уважения и сыновней любви Фасилидаса к отцу, который был католиком». Устраивает?

— Полный бред. Сыновняя любовь, кажется, не помешала Фасилидасу спихнуть папашу с трона, причём именно за то, что он был католиком. И народ поддержал Фасилидаса именно как ревнителя древнего монофизитства. Потом, по приказу Фасилидаса стали резать католических миссионеров. Это, неверное, тоже «из уважения к отцу, который был католиком»?

— Объяснение, которое я процитировал — действительно бредовое, но, опровергая его, ты ещё больше заострил реально существующее противоречие. Что ты будешь делать с фактами? Фасилидас — идейный борец с католицизмом. Дворец Фасилидаса — памятник победы над католицизмом. И в этом дворце вырезают из камня католические кресты. Представь себе, что после войны по приказу Сталина здания в Москве украшали бы свастиками.

— Так, может, среди строителей были католики?

— А разве это что-нибудь объясняет? В послевоенной Москве среди строителей тоже были пленные немцы, включая, надо полагать, убеждённых нацистов. Но почему-то свастики на московских домах так и не появились.