Рюрик

Он поднял обе руки вверх, и три его парасита встали с приготовленными жертвами в маленький кружок. Мужчины племени, взявшись за руки, трижды обошли их с низкими поклонами, а воины, вскинув руки с мечами вверх, всё это время дружно выкрикивали:

– Слава богу Святовиту! Слава воле Святовита! Когда ритуальное шествие завершилось, Бэрин дал команду, и к распахнутым воротам храма устремились сначала друиды и параситы, а за ними и все присутствующие на поляне, не исключая волохов.

Аскольд и Дир, дождавшись своей очереди, с любопытством переступили порог святилища рарогов и задержали свой шаг, как и все, кто впервые входил сюда. Первое, что поражало взоры посетителей, - это огромное изваяние Святовита. На четырёх шеях изваяния покоились четыре головы, обращённые во все стороны земли рарогов. Тело же бога - огромная каменная глыба - имело всего две руки.

– А-а… он и впрямь всевидящий, - прошептал Дир. Аскольд ничего не ответил. Внимательно вглядываясь в лица Святовита, он отметил их суровость и одновременно выражение покоя, но ни словом не перемолвился об этом с Диром.

В правой руке Святовит держал рог, отделанный золотом. В нём всегда находился хмельной напиток, утоляющий жажду и веселящий сердце бога. Подле изваяния Святовита Аскольд и Дир увидели седло, узду и огромный меч. Рукоять и ножны меча были украшены серебром и поражали своей затейливой, искусной чеканкой.

– Как и у нашего Перуна, - прошептал Дир, - седло, узда и меч необходимы Святовиту как богу-воину и лихому наезднику!
– догадался он, облегчённо вздохнув, и улыбнулся чужому богу.

Аскольд молча кивнул головой Диру, и взгляд его, брошенный на Святовита, казалось, чуточку подобрел.

Толпа обошла вокруг изваяния Святовита, возложила к его доспехам нехитрые жертвы и, славя бога, снова вышла на обрядовую поляну, где должна была состояться самая сокровенная часть церемонии.

Аскольд и Дир оставили храм в тот момент, когда параситы главного жреца втыкали в землю последнюю, третью, пару копий и приступали к завершающему этапу: поперёк каждой пары копий помещали третье копье в виде перекладины. Бэрин торжественно вышел из помещения, примыкающего к кумирне, выводя под уздцы прекрасного белого как снег коня с длинной ухоженной волнистой гривой и хвостом, которые никто и никогда не осмеливался стричь. Сотни глаз устремились на Бэрина. В эту минуту всё живое, казалось, не дышало и не двигалось. Все напряжённо ждали начала испытания. Рюрик как заворожённый смотрел на верховного жреца.

– Открой волю Святовита!
– торжественно обратился Бэрин к коню.
– Укажи исход предстоящей битвы с проклятыми германцами.

Конь тряхнул шёлковой гривой и зашагал вслед за верховным жрецом к испытательным копьям.

– Ступай!
– повелел ласково, одобрительно жрец, и конь, обнюхав перекладину, приподнял… правую ногу.

Наступила мёртвая тишина. Конь подзадержал правую ногу в воздухе, а затем решительно перенёс её через перекладину.

Облегчённый вздох прокатился по толпе, но никто но шелохнулся до тех пор, пока конь не переступил через все три перекладины. И каждый раз он шагал с правой ноги.

– Ура!
– завопил взбудораженно Олег и бросился к Рюрику, как только конь отошёл от перекладин.
– Победа за нами!
– Рюрик подхватил Олега и закружил его по поляне.

И все вокруг закричали "ура", закружились в радостном возбуждении от благого предзнаменования.

А на другом конце поляны появились две всадницы. Они пристально вглядывались в ликующую толпу.

– Ты всё поняла?
– спросила первая всадница, досадливо тряхнув рыжеволосой головой, отчего височные резные кольца, прикреплённые к головной повязке, издали серебряный звон.

– Да!
– ответила вторая.
– Он опять уйдёт в поход.

Мало ему наших наложниц - ещё приведут новых женщин.
– Её молоденькое смуглое лицо покрылось румянцем.

Первая всадница натянула поводья и хмуро молвила:

– Они уже поют свои разгульные песни, чуя запах крови. Поехали, вторая жена!
– решительно повелела она, не обернувшись к сопернице.

– Поехали, первая жена князя рарогов!
– угрюмо отозвалась Хетта, и обе всадницы, мелькнув яркими одеждами, стремглав покинули священную поляну.

БОЙ С ГЕРМАНЦАМИ

В первую же ночь третьего полнолуния после летнего солнцеворота Рюрик провёл последний военный совет перед решающим боем.

В большой шатровой палатке, сидя на медвежьих шкурах, тысячники и знатные дружинники внимали своему князю.

– Самые выгодные позиции займут лучники и меченосцы.
– Рюрик кивнул головой в сторону Дагара и Юббе.
– Самые уязвимые позиции займут подвижные и стойкие секироносцы. Командовать ими будет Аскольд, - объявил Рюрик, мельком взглянув на предводителя секироносцев. Все посмотрели в сторону чёрного волоха. По лицу того скользнула довольная улыбка.
– Геторикс, - властно продолжил Рюрик, - просит учесть его возраст и присоединить к Аскольду. Это тот предводитель, под началом которого Геторикс проявит свои лучшие качества, - решительно заявил Рюрик, перехватив недоумённые взгляды присутствующих, но слова никому не предоставил.

– Дир будет рядом с Олегом. Опыт старшего остудит пыл младшего, объявил далее Рюрик и посмотрел сначала на Дира, а затем на своего брата. Олег вспыхнул, но возражать не стал. Знал, что князь нынче таков, что ему нельзя прекословить. Надо только слушать и запоминать все, что будет сказано.

– Сигур и Триар!
– обратился Рюрик к старшим своим родственникам. Вам, как и прежде, поручаю самое тяжёлое - боевые машины и метание дротиков, - продолжил Рюрик.

На лицах его двоюродных братьев не дрогнул ни один мускул. Оба они пребывали в зрелом возрасте, оба понимали и ценили в Рюрике умение расставлять людей и боевую технику во время боя.

– Руаль, твоя колонна свеев будет первой. Ты начнёшь с малого разбега и, только подойдя вплотную к врагу, нанесёшь ему сокрушительный удар. Далее покажут ловкость метатели дротиков под руководством Триара. Машины уже стоят на местах, ремни готовы.
– Рюрик почувствовал, что увлёкся: все эти детали его дружинники и военачальники знали давно, но ему хотелось поразить волохов. Взглянув на Аскольда и Дира, он убедился, что цель достигнута, и решил закончить совет.
– Нужно использовать боевые крики. Аскольд показал нам, как угнетающе они действуют на противника.
– Князь глянул на волоха. Тот вздрогнул и метнул взгляд на Рюрика: "Издевается?" - но князь спокойно продолжил: - Только боевые крики должны раздаваться вовремя: когда воины устанут или растеряются. И напомните своим бойцам: германцы свирепы, дики и неутомимы только в начале боя. Их удали едва ли хватает на треть боевого дня.
– Князь выдержал паузу.
– Теперь о силах германцев. Разведчики доносят о постоянных раздорах между ними. Нам предстоит биться против объединённых сил Лотария и Людовика Баварского, ежели к этому времени они не побьют друг друга.

Советники засмеялись, а Рюрик, выждав тишину, продолжал:

– Братья ненавидят друг друга лютой ненавистью - вы все знаете об этом. Но после того, как моравский князь Моймир отделился от них, Лотарий и Людовик помирились. А в результате четыре года назад Людовик Баварский сместил Моймира и отдал моравов под власть своего племянника Ростислава. Ныне бушует Моравия, не даёт покоя новому правителю. Людовик рассвирепел и совершил несколько разрушительных походов не только к моравам, но и в соседнюю Богемию. Моравы, чехи и сербы не поддаются германцам, поэтому Людовик уговорил Лотария обнажить свои мечи против нас.

Рюрик сжал кулаки и, унимая поднявшуюся злость, тихо, но чётко добавил:

– Мы не уступим германцам, чего бы нам это ни стоило!

Присутствующие встали все как один и поклялись:

– Не уступим германцам!

Рюрик, ни на кого не глядя, быстро вышел из палатки.

* * *

Утром следующего дня после военного совета Рюрик был разбужен слугой.

– Почему так рано?
– досадливо морща лоб, спросил князь. Он знал, что сам пробудится с пением первых птиц, и чувствовал, что до птичьего пения было ещё далеко. Сон был сломан. Но хуже всего, что из памяти стёрлось сновидение, а князь был уверен, что снилось что-то очень важное.
– Почему ты меня поднял?