Рюрик

– Я скажу тебе об этом… в своей одрине, - ответила Руцина, стараясь не смотреть на их сплетённые пальцы. В голосе её чувствовались одновременно и вызов и неуверенность.

Слуги, до того молча, неодобрительно наблюдавшие за князем, стали расходиться по своим клетям.

Князь внимательно, как-то устало посмотрел на свою первую жену и пожал плечами.

– Я не вижу добра в этом.

– Я сумею помочь тебе.
– Она побледнела и тяжело дышала.

Рюрик ещё раз пожал плечами.

– Ну хорошо… Я подумаю.
– Он повернулся лицом к первой жене и уже решительнее и добрее добавил: - Я приду к тебе, Руц, и мы всё обсудим.

Руцина сдержанно поклонилась мужу, выпрямилась, высоко подняла голову и не торопясь пошла к дому.

Эфанда первый раз ощутила себя в роли третьей, младшей, жены. Что бы ни предпринял муж, что бы он ни сказал, но, если это касалось старших жён, младшая должна была терпеливо и покорно подчиниться его решению. Но в их отношениях с Рюриком дело было даже не в этом. Она глубоко верила своему мужу. А теперь… Что это было?.. Измена?.. Могла ли быть измена?.. Эфанда оцепенела на миг… Могло быть все! Этому учил её отец. Но могло ли такое случиться именно с ней и с её Рюриком?.. Она зажмурила глаза, вскрикнула и на миг потеряла сознание.

Рюрик испуганно подхватил её и бережно снял с коня.

– Что с тобой?
– прошептал он. Эфанда приникла к его груди и, всхлипнув, тихо попросила:

– Не ходи к ней в одрину…

Рюрик заглянул в потемневшие глаза младшей жены, перевёл взгляд на окна одрины старшей жены и молча погладил Эфанду по голове.

* * *

Была уже поздняя ночь, когда Рюрик открыл тяжёлую дверь одрины своей старшей жены. Руцина, накрытая меховым одеялом, спала. На маленьком столике в серебряном подсвечнике горела толстая свеча. Это был знак того, что она ждала своего повелителя и была уверена, что Рюрик придёт.

Рюрик с любопытством огляделся. Здесь было всё так, как и прежде. Впрочем, нет: исчез семисвечник, а вместо него на подоконнике и туалетном столике стояли обычные шандалы. Рядом с подсвечником на маленьком столике Рюрик увидел огромную толстую книгу в деревянном переплёте. "Библия", прочитал он.
– Значит, это правда, что Руцина в последнее время зачастила к Абраму и тот доверил ей великую книгу иудеев? Ну что ж!.. Пусть постигает священные истины", - решил для себя князь.

Возле одра на полу был постлан разноцветный ковёр. Князь вгляделся в его орнамент и задумался: "Не дар ли это миссионеров, которые давно не показывались мне на глаза?"

И Рюрик вдруг почувствовал, что его это не возмутило. Неужели ему совсем безразличным стало все, что касается его первой жены? Он потянул за край мехового одеяла, и Руцина мгновенно встрепенулась:

– А-а, наконец-то! Ложись рядом, разговор будет теплее, - поёживаясь от холода, предложила Руцина - на ней была всего лишь льняная с короткими рукавами рубаха.

И Рюрик, не раздумывая, лёг рядом.

Руцина бережно поправила подушку под головой мужа и поцеловала его в щёку.

– Удобно?
– жарко прошептала она, ожидая ответной ласки.

Рюрик молча кивнул головой. Каждое её движение было знакомо, каждый взгляд её, каждое прикосновение должны были пробудить в нём желание.

– Руц, - устало проговорил он.
– Ты же знаешь меня: в день гибели своих дружинников я… - И он махнул рукой. Руцина подавила вздох и отодвинулась от мужа.

– Вот что, князь мой, пошли меня к викингам, - глухо потребовала она.

– Но ведь им нужны большие дары, - тихо возразил он.
– А где я их возьму!

– Я заберу все свои золотые фибулы, колты, янтарные ожерелья, меха…

– И они тут же пошлют нам на помощь своё войско!
– с горечью перебил её Рюрик.
– Знаю я их! Им бы пограбить, набить карманы, а у нас грабить нечего.
– Он поднялся, прикрыл меховым одеялом Руц и, не глядя на неё, хмуро проговорил: - Не торопись делать добро, ибо оно может обернуться во зло. Всё должно вызреть!

Руцина резко сбросила с себя одеяло и, не прикрывая своей наготы, выкрикнула:

– Ты никогда, князь, не будешь иметь успеха! Рюрик вздрогнул.

– Сколько пророчеств в последнее время, - с горечью произнёс он и покачал головой.

– О каких пророчествах ты говоришь?!
– ещё больше разозлилась Руц.

– Я сегодня во время охоты подстрелил… хворого сокола.

Руцина ахнула.

– Не может быть!
– с ужасом прошептала она, зная, о чём говорит это грозное предзнаменование.
– Хворый сокол и… летал?!
– Руцина похолодела. Она мгновенно поняла, какая участь ждёт её и других жён, если предзнаменование сбудется.

– Летал!
– горько подтвердил Рюрик.
– И как красиво летал!

– Рюрик!
– порывисто вскрикнула Руцина, вскочила с постели и бросилась к мужу.
– Как я хочу тебе помочь! Отпусти меня к викингам! Я нынче же отплыву к ним и приведу войско!

– Пылкая моя Руц!
– грустно перебил се князь.
– Ты опоздала!
– Он прижал к груди её рыжеволосую голову, поцеловал её и повторил: - Безнадёжно опоздала! И сама это знаешь…

– Нет!
– застонала Руц и обвила его руками за шею.
– Нет, нет!
– Она рыдала и не хотела поверить в то страшное предзнаменование, в которое не верить было уже нельзя, - Ты не оставишь нас, - причитала она, - ты не убьёшь нас… - плакала Руцина.

В это время кто-то позвал: "Князь!" - и в одрину старшей жены Рюрика громко постучали.

– Нет!
– закричала Руцина.
– Я не отпущу тебя!

– Успокойся!
– Рюрик с трудом оторвал от себя первую жену и подошёл к двери.

– Что случилось?
– спросил он, открывая дверь.

– Жито горит!
– едва выговорил дворовый слуга дрожащими губами.

– Где?!
– закричал Рюрик.

– За грабовой рощей, - вытирая мокрый лоб, ответил слуга.

Руцина ахнула.

– Буди дружину да пошли кого-нибудь за верховным жрецом, - приказал князь слуге и обернулся к Руцине: - Ну вот и третье испытание послал мне твой Христос, - хмуро сказал он.

– Господи!
– простонала Руцина.
– Неужели ты не понимаешь, что это испытание… всем нам.

– Одевайся!
– закричал на неё Рюрик.
– Ты остаёшься главной в доме. Да смотри не вздумай обидеть Эфанду.

Он повернулся и быстро вышел из одрины со словами: "Торопятся германцы… Ох как торопятся!"

Руцина взвилась от последнего приказания мужа, но ответить ему ничего не успела - его уже рядом не было.

"Неужели это всё же Христос послал нам испытание?" - думала Руцина, и душа её сопротивлялась необходимости принять неизбежность жестокого испытания, посылаемого Всевышним Отцом, в которого она уверовала. Она смотрела в чёрный дверной проем и ждала чуда. Внезапно в проёме блеснул свет, и кто-то сказал сонным голосом: