Рюрикович 2

Мы с Годуновым выглядели не очень броско. Обычные костюмы из хорошей ткани, ботинки, рубашки, галстуки. Самые заурядные посетители, какие посещают подобные заведения. К чему бы такое пристальное внимание? А ещё то, что один из официантов достал телефон и начал набирать номер, поглядывая в нашу сторону, тоже могло насторожить.

— Я сейчас, — сказал я Годунову и встал из-за стола.

— Ты куда? — поднял глаза напарник.

— Пойду, носик попудрю, — хмыкнул я в ответ. — Ну, чего смотришь? По нужде я…

— А-а-а, так бы и сказал, — проговорил Борис и опять погрузился в изучение меню.

Уже в туалете, который тоже был выдержан в атмосфере остального ресторана, я шепнул:

— Тычимба, ты рядом?

— Внимательно слушаю, — раздался голос.

— Быстро прослушай разговор двух официантов возле сцены. Что-то они мне не нравятся. Всё понял?

Ответом мне была тишина. Значит, всё понял и умчался. Я сделал свои дела, умылся, посмотрел в зеркало. Мне на миг показалось, что зеркало пошло рябью. Я нахмурился. Сделал знак Очищения.

Нет, просто показалось. Если бы за зеркалом что-то или кто-то скрывалось, то знак открыл бы прячущегося. Сейчас это было самое простое зеркало, пусть и в необычной раме, сделанной из старых узловатых корней дуба.

Когда я вернулся к Годунову за столик, то официанты всё также стояли возле сцены. Они о чём-то переговаривались, но я не стал показывать, что интересуюсь ими. Тоже взял со стола кожаную папку с вытесненным словом «Меню» и начал лениво листать.

По меню у меня вопросов не было. В бытность ведарем быстро привыкаешь наслаждаться не только изысканными яствами, но даже обычным хлебом с водой. А тут… Блюда сопровождались необычными соусами на основе ягод, грибов и ароматных трав. Основные блюда включали в себя лесную дичь, запеченную с лесными орехами, или жаркое, приготовленное на углях. Десерты представляют собой творения из диких ягод, меда и сливок.

В общем, можно было нормально посидеть, выпить, закусить. Вот только пить я не собирался, не люблю алкоголь и не приемлю ни в каком виде, кроме как в лекарственном.

— Ну что, выбрал? — спросил Годунов, открыв карту вин.

— Что поесть? Выбрал. Буду жаркое из дикого кабана с корнеплодами и грибами. Тут написано, что «мясо дикого кабана, томлёное до мягкости, подаётся с жареными корнеплодами: картофелем, морковью и пастернаком. Блюдо дополнено густым грибным соусом, приготовленным из лесных грибов и пряных трав». Вот его и буду. На второе возьму суп из морепродуктов, а на сладкое пирог с ягодами и сливками. Ещё чайник зеленого чая с шиповником и ежевикой.

— Ты всё это съешь? — нахмурился Годунов.

— Ну да, я проголодался, — пожал я плечами.

— А что будем брать нашим дамам? — спросил Борис.

— А это ты можешь узнать у них самих. Вон они как раз идут, — улыбнулся я, показывая в сторону входа.

Как раз в это время входили две красотки нашего училища. За отведенное время они успели не только переодеться, накраситься, но также соорудили прически. Поразительная скорость скажу я вам…

Годунов вскочил на ноги, кинулся навстречу княжнам. Я тоже поднялся, расплылся в вежливой улыбке.

— Господин, вас хотят отравить, — раздался шепот Тычимбы в ухо. — Это приказ получен непосредственно от Мити Февраля.

Во как. Ну что же, нужно продолжать улыбаться, как будто ничего не произошло. Княжны не должны ничего узнать. Я сам сейчас со всем разберусь. Похоже, что Митя Февраль не принял моё предложение мира, а жаль…

Глава 20

«У каждого ведаря свой путь. Но финал этого пути един»

Кодекс ведаря

Я с улыбкой встретил подошедших к нашему столику княжон. Галантно усадил и крайне вежливо подал меню. Карамзина села на диванчик к Годунову, а Бесстужева ко мне. Что, впрочем, не было удивительным.

— Мы уже и сами планировали сделать за вас заказ, но не знали — что именно вы предпочитаете, — сказал Годунов, прямо на глазах растаявший от соседства с предметом своего воздыхания.

И это тот бесстрашный воин, который недавно отправил в паралич Бельского?

— Я даже не знаю, мы такие голодные, что съели бы целого кабана. Как вы думаете — тут подают целых кабанов? — с улыбкой спросила Карамзина.

— Насчёт целых не знаю, но вот Иван Васильевич хотел заказать жаркое из кабанятины. Так вы можете распорядиться, чтобы вам тушу не разделывали, а сразу вынесли на стол, — хихикнул Годунов.

— А так можно? — округлила глаза Карамзина. — Ух, как это пикантно…

— Вряд ли такое возможно, но я могу поинтересоваться, — сказал я, приподнимаясь.

Мне и в самом деле нужно было кое о чём поинтересоваться, пока не произошло непоправимое. Однако, моё движение было остановлено лёгкой рукой Екатерины Семёновны. Она мило улыбнулась:

— Не покидайте нас, Иван Васильевич. Если за Ириной Николаевной ухаживает Борис Фёдорович, то кто же подскажет мне — какое лучше вино взять, чтобы не закружилась голова?

— Увы, в этом вопросе я вам не советчик, — пожал я плечами в ответ. — Я не сильно разбираюсь в винах и не употребляю их.

— Никогда? — всплеснула руками Карамзина.

— Никогда. Считаю алкоголь невкусным и противным.

— Ну что вы, бывает же вкусненький и приятненький, позволяющий расслабиться и отпустить стресс, — сказала Бесстужева.

— Всё это оправдание для слабых людей. Сильным же людям алкоголь не нужен, — улыбнулся я. — Для расслабления и снятия стресса лучше всего подходит баня, тренировки, чтение хороших книг. Например, есть множество книг Алексея Калинина на сайте Автор Тудей.

При упоминании бани я почувствовал, как бедро Бесстужевой коснулось моего бедра. Не могу сказать, что это прикосновение было неприятным…

— А в тренировки входит такая дисциплина, как постельное двоеборье? — спросила Бесстужева.

— Это что за дисциплина такая? — тут же заинтересовался Годунов.

— Я как-нибудь вам покажу, — ответила Карамзина. — Ох, от этих всех разговоров я проголодалась ещё больше. Давайте же закажем что-нибудь?

Я подозвал официанта взмахом руки. Подошел один из двух говоривших, тот самый, который общался по телефону.

— Чего изволите, господа? — с приторной улыбкой поинтересовался официант.

— Господа изволят… — я продиктовал заказ. — И постарайтесь не медлить. Мы такие голодные, что не намерены ждать до февраля. До этого времени мы окоченеть можем, а нам бы этого очень сильно не хотелось.