Рыжая проблема альфы

— Время и место! — похоже, Бурый принимает вызов на дуэль.

— Сдохнуть не терпится? — посмеивается Шейд. — Завтра в полночь. Остановленная стройка стадиона на юге Хьюстона. И выбери преемника.

На этом он вешает трубку и, ловя мой взгляд в зеркало заднего вида, обращается ко мне.

— Тебя возьму с собой, — он явно доволен собой. — Увидишь, что происходит с моими врагами воочию.

— Я не успею поправиться к тому моменту… — отвечаю вяло и до меня доходит: — Так ты не собираешься меня подлечивать?..

— Ага, лечение тебе уже не понадобится, Рэй, — рокотливо отзывается Шейд.

55.

Ну вот и конец.

— Стоило меня спасать от Бурых? — сама слышу отчаяние в голосе. — Зачем пришел за мной? Они бы меня убили, может, не скоро, но все равно… Только зря одежду порвал.

— Ничего не зря, — Шейд улыбается, как довольный кот. — Я восстановлю уроненное реноме, когда свершу суд. Враги клана должны отвечать за содеянное.

Неужели после всего, что произошло, он так и считает меня врагом? Да я побольше, чем его соплеменники, сделала для Серебристых! И Трой! Его имя было названо. Может, Шейд не смотрел видео с моей камеры? Может, выключил, чтобы не видеть? А запись?

— Но… — хочу сказать все это, но от слез слова застревают в горле.

Я не ожидала такого предательства! Возмущение вспыхивает, но тут же гаснет, сменяясь опустошением.

Да пошел он. Ничего я не буду ему говорить. Я должна была справиться лучше, чтобы наверняка сбежать. Не стоило попадаться Бурым. Не стоило светиться. Не стоило вообще ничего делать для Шейда. Надо сразу было вырезать чертову метку и свалить в закат. Меня держал Тони. Ага, только брату на меня плевать. Он, небось, договорился с тюремщиками и уже обыгрывает их в покер. Или даже больше. Шейд умный, нашел бы моему братцу применение у себя в казино. Это я из-за чувства сестринского долга оказалась на волоске от смерти. Точнее, нет волоска. Серебристые меня убьют, когда Шейд вместе с Советом огласят приговор.

Надо уже смириться. Но я пока на стадии гнева. Мне ещё долго до принятия. Ненавижу свою жизнь! И Шейда! И волков Грома. И Бурых! Ненавижу всех. И себя.

Машина въезжает в подземный паркинг и тормозит у лифта. Шейд выходит и бросает ключи подошедшему волчонку в костюме. Затем открывает заднюю дверь и вытягивает меня с сиденья. Оставляет кожаную куртку в салоне, берет меня на руки и несет к лифту.

Ничего не говорю и даже не смотрю на него. Нет сил сейчас даже стоять, ни на что нет. И боль продолжает сверлить мозг.

Шейд заносит меня в уже знакомую переговорную и усаживает на один из стульев у стены. Едва держусь, чтобы не упасть. Оглядываю длинный стол, за которым собрались известные мне волки. Щуплый во главе стола. По длинной стороне — Заплывший, Сердитый и Водолазка. Все сонные и злые.

— Ты до утра не мог подождать, Шейд? — агрессивно вскидывается Щуплый.

— Почти утро, начало пятого, Трой, — Шейд и усаживается с другого конца стола напротив Щуплого.

— Почему такая спешка, Шейд? — давя зевок спрашивает Заплывший.

— Хочу успеть казнить врага клана, пока в нем ещё теплится жизнь, — Шейд загадочно улыбается, глядя на Троя.

— Эта рыжая волчица выполнила миссию? — Сердитый бодрится сильнее остальных. — Нашла грабителей казино?

— Даже лучше! — азартно отвечает Шейд. — Теперь я знаю, что произошло!

Он кликает на телефоне, и на плазме, висящей на дальней стене, начинает воспроизводиться видео, записанное моей камерой. Тот самый момент, когда Бертран произносит слова про Троя.

Я в таком шоке, что даже порадоваться не получается. Шейд нарочно нагнетал! И запись сохранил. Явно врагом считает не меня, а Щуплого, но зачем-то решил потрепать мне нервы. может, чтобы по моей довольной физиономии Трой не догадался, что раскрыт? Думаю, у Шейда есть объяснение на этот счет.

А эффект неожиданности выдался на славу. Щуплый вскакивает, будто хотел броситься на альфу, но замирает на середине движения, прожигает Шейда разъяренным взглядом, а тот откидывается на стуле. Смотрит на бывшего друга, как на букашку.

— Что, Трой, не выгорело? — в его голосе слышится насмешка. — Выбирай. Дуэль или расстрел.

Остальные члены совета молча пялятся в экран, на котором транслируются жестокие кадры издевательства надо мной видом из моих глаз. Отворачиваюсь, а звуки все равно режут по ушам.

— Застрели меня лучше, — потухшим голосом выдавливает Трой и усаживается обратно на стул.

Ну и трус. Хотя, полагаю, он только и может, что кусать исподтишка. Да и по комплекции он сильно уступает Шейду. Тот, ясное дело, его разорвет на клочки.

— Идет, Трой, — мрачно соглашается Шейд, потом обращается к остальным. — Вэл, разбуди Мэтта, пусть заберет Рэйвен в клинику. Юджин, вызови конвой. Трой отправляется под стражу до приведения приговора в исполнение. Бернард — к утру мне нужен полный отчет по активам клана.

Стоит Шейду замолчать, все трое заместителей оживляются. Водолазка обещает к утру сделать и уходит, Сердитый отходит к окну и звонит. Похоже, Мэтту. А Заплывший направляется к двери и вскоре возвращается с двумя волками, одетыми в спецовку типа спецназовской.

Щуплый так и сидит за столом, шаря взглядом по столешнице.

Конвойные волки, которых вызвал Заплывший, подходят к Трою, надевают ему на шею тонкий стальной обруч, поднимают, скрепляют руки за спиной толстой пластиковой стяжкой. Заплывший переглядывается с альфой, тот кивает, и предателя уводят.

А потом за мной является Мэт с бригадой верных волков-врачей. Шейд не подходит. Со стороны смотрит, как люди в белых халатах помогают мне улечься на каталку и вывозят из переговорной.

Я хотела от него большего участия. Но он, похоже, сильно на меня злится. А мне не стоит быть на него сердитой? Он воспользовался мной, понравился мне, а потом в лицо заявил, что никакого общего будущего у нас не будет. И сейчас ведет себя невероятно холодно. Как будто ему все равно. Наверное, так и есть, и горько это осознавать. Может, он счел предательством, что я вынула метку? А для меня не предательство его слова «Я не собираюсь заводить семью» и «Пополнишь мой гарем»? К черту этого бабника. К черту. У него нет оснований больше меня держать, я уйду, как только поправлюсь.

Медицинская палата, белые стены, одежду на этот раз с меня срезают. Я не могу раздеться сама, да и все испорчено. На мне снова больничная распашонка. Мэтт раздает указания. Снова берут анализы, принимаются обрабатывать раны. Где-то щиплется, где-то больно, но я наконец расслабляюсь. Мозг понимает, что здесь мне не пытаются причинить вред и успокаивается.

Запястья мне заматывают новыми свежими бинтами. Кожу на лице чем-то мажут. Нос вправляют. Это больно. На ободранное ухо лепят пластырь, а ожог на большом пальце ноги обрабатывают специальной мазью. Он глубокий, повязки противопоказаны. Напоследок Мэтт собственными руками находит у меня вену в правом локте и ставит капельницу. Даже не спрашиваю, что в мешке. Лекарство. Это наверняка.