Рыжая проблема альфы

Это личное, сокровенное, слишком ценное, чтобы он узнал и испоганил это одним лишь своим знанием.

— Чем же? — Шейд аккуратно прикрывает меня простынкой. Даже странно, что не стал пялиться. У него все так же стоит колом, и то, что он ещё мной не овладел, тоже удивительно.

— Ты ведь не отстанешь? — спрашиваю устало.

— Не-а, — он довольно улыбается.

Вздыхаю. Ну и черт с ним. Он все равно не поймет.

— Рэй меня называли родители. Люди, которые делали все, чтобы меня защитить, вне зависимости от того, какая я была, — от воспоминаний к глазам снова подкрадываются слезы. — Они любили меня, как солнце. Безусловно. Солнцу все равно, кого оно греет. И мои родители любили меня. Заботились обо мне. А ты, пресыщенный властью волчара, который во мне видит только сочную омегу для траха, произнося его, портишь светлую память о моих родителях. Пачкаешь их любовь своим нахрапистым нравом присваивать себе людей, как вещи. Ты не достоин произносить это имя.

— Ой, как патетично! — насмешливо выговаривает Шейд. — А все твои дружки, которые так тебя называют, не в счет? Или они тоже любят тебя, как солнце.

— На каждый роток не накинешь платок, — вздыхаю. — В моей среде это имя тоже часто звучало, но я никого не просила так не говорить, потому что на них мне было плевать. Слушала, как шум.

— А на меня, значит, не плевать? — Шейд вцепляется за эту фразу. — Не плевать же? Признайся, что я тебе нравлюсь?

— Дурак. Больше, чем нравишься… — не успеваю договорить, он целует меня, и остальная часть фразы застревает между нашими губами.

Шейд бомбически целуется. Это я уже определяла. И сейчас не властно, не настойчиво, не требовательно, а нежно. Так, кажется, должен выглядеть поцелуй любящего человека — как что-то трогательное. Я не могу сопротивляться мягкому натиску Шейда.

Он разрывает поцелуй. Диким взглядом впивается мне в глаза, ловит лицо в ладони, и, тяжело дыша, произносит:

— У меня есть полное право называть тебя Рэй, слышишь? — его голос чуть хриплый, но звучит очень проникновенно. — Я люблю тебя. Как ты до сих пор не поняла?

— Я поняла. Ты подменяешь понятия, — отворачиваюсь. — Хочешь сделать меня частью своего гарема. Ты собственнически привязываешь меня к себе. Это не похоже на любовь.

Шейд резко отстраняется, но молчит. Я чувствую на себе его взгляд, ощущаю аромат гнева. Ну а что он хотел? Он может посадить рядом с собой мое тело, но мою душу ему так не заполучить.

Спустя несколько тягучих мгновений он уходит. Порывисто направляется к двери и хлопает ею, выходя. Писк магнитного замка провожает его тоскливым эхом. Ну вот и поговорили. Жаль, что он так блюдет свою холостяцкую свободу. Наверное, нам было бы хорошо вместе, но меня не устроит ни один расклад, в котором я буду не единственной его волчицей.

Усталость уверенно берет надо мной верх, и я таки проваливаюсь в сон.

Просыпаюсь от писка магнитного замка. Шейд. В руках матерчатый сверток и невысокие сапоги на шпильках. Одежду принес.

— Думаешь, я в порядке, чтобы куда-то идти? — спрашиваю с тоской.

— Ты в полном порядке, Рэй, — рокотливо отвечает он. — Пора разрешить вопросы с альфой Бурых.

Сажусь на каталке и понимаю, что он прав. Боли в теле не осталось. Запястья зажили, ожог на пальце ноги превратился в темное пятно, но кожа уже цела.

— Вот видишь? — хитро улыбается Шейд. — Ты поправилась. Тебе поставили капельницу со штукой, которую мы называем «Чудодейственное восстановление». В разы ускоряет волчью регенерацию. Так что давай, одевайся, и поедем. Не будем заставлять Стэна Варта ждать.

Он разворачивает сверток в изножье каталки — джинсы, майку, кожаную куртку и белье. На пол ставит сапожки.

— Странно, что не платье, — фыркаю, но тянусь за трусиками.

— Я знаю, что тебе привычнее так, — бархатисто заверяет Шейд. — Я подобрал одежду, чтобы тебе было приятно. Мне ты нравишься в любом виде.

Вот уж не подумала бы, что он станет ориентироваться на мои желания. Может, что-то изменилось? Или он просто стремится подмазаться?

Шейд снова меня удивляет, отвернувшись, чтобы я оделась. Нет, все же что-то изменилось. По крайней мере, в манерах его поведения. Но это не значит ровным счетом ничего. Только то, что он чуть более уважительно отнесся к моему личному пространству. Отпускать-то все равно не собирается.

Мы поднимаемся в паркинг, там загружаемся во внедорожник и кортежем из трех машин едем туда, где будет дуэль. На стройку на Юге Хьюстона. Шейд ничего не говорит, а в воздухе витает аромат торжества. Он уверен, что прикончит Бурого. Только что ему это даст?

Делегация Бурых уже на стройке. Тоже несколько машин. Альфа, Стэн Варт, стоит у небольшого уже забетонированного котлована, куда спущена веревочная лестница. Вокруг, как часовые, застыли Бурые волки.

Из нашего кортежа выходят Серебристые, тоже расходятся полукругом. Никто не вооружен. Это не принято.

Шейд выходит из машины последним и помогает выбраться мне.

— Привет, Стэн, — произносит он. — Разрешим наши разногласия. Я привез предмет нашего спора. Рыжая волчица достанется тому, кто выживет.

Вот, зачем он меня привез. Сделать своим трофеем. Зараза! Это вдвойне гадко! Официально присвоить меня себе — подлость! А если он ещё и не выиграет этот бой, меня заберет Бурый. За меня Шейд убил его племянника. Да Стэн Варт будет снимать с меня кожу и пришивать на место, чтобы я умирала настолько медленно, насколько это возможно.

— Да будет так, Шейд, — альфа Бурых резким движением срывает с себя рубашку.

Шейд тоже начинает раздеваться. Ну да, его отливающий благородным блеском серебристый костюм портить глупо.

Оба мужчины превращаются в волков — величественного серебристого и бурого, немного грузного и более тяжелого. Мягко спрыгивают в котлован. Я в несколько быстрых шагов оказываюсь у края. Сердце подпрыгивает и пускается вскачь. От исхода этого поединка зависит моя жизнь.

58.

Волки сначала ходят по кругу. Примеряются. Потом Бурый прыжком настигает Серебристого, валит, но тот вовремя выворачивается и тут же кусает Бурого за плечо. Сдерживаемый рык облетает бетонную коробку. Секундная остановка прерывается внезапно, когда Бурый порывисто вырывается, вынуждая Серебристого разжать челюсти. Волки расходятся.

Ещё несколько шагов по кругу, и Серебристый наскакивает на Бурого. Но неудачно. Тот уходит от столкновения и едва не вцепляется противнику в шею. Рвет ухо.

Над котлованом разносится острый запах агрессии и адреналина. Я во все глаза слежу за Шейдом. Кровь из уха стекает по шерсти густой алой дорожкой. А на Буром не видно следов.

Ещё несколько мгновений волки прицеливаются, а потом одновременно вцепляются друг в друга. Начинается возня, сопровождаемая яростным рычанием и поскуливанием.