Рыжая Соня и Владыка падших

— Я слышала, у тебя кое-какие неприятности?

— А, мелочи...— равнодушно отмахнулся он, чем вызвал немалое удивление Халимы, которая знала о его болезненном самолюбии.— Я только что говорил об этом с повелительницей.

— И чем же закончился разговор? — вкрадчиво поинтересовалась Халима.

— Мне удалось убедить Разару оставить выходку этой девицы без последствий,— самодовольно ответил он.

— Да ну? — недоверчиво переспросила девушка.— Вот уж никак не ожидала от тебя.

Больше она ничего не сказала, но подумала, что что-то тут не так. Ханторек не прощает ничего и никому.

— Да,— продолжал Ханторек,— она слишком ценна для Логова, а дурь я из нее повыбью,— зло процедил он, и Халима поняла, что не ошиблась.— Ну так как насчет нас с тобой?

—- Жди меня у себя после полуночи, тогда й потолкуем.

Она игриво подмигнула ему и скрылась за дверью. «Ого! — подумал Ханторек.— Дело будет!»

* * *

Начались дневные занятия. Соня, накинув на себя маску смирения, принялась объяснять наставнику, что, как все могли убедиться, погорячилась и на самом деле не так хорошо владеет мечом, как бы ей этого хотелось, и просит дать ей несколько уроков. Она канючила и строила глазки до тех пор, пока наставник не пошел у нее на поводу. И только тогда понял, что угодил в ловушку. Раз за разом он либо лишался оружия, либо оказывался на земле.

— Я вижу, что должен вмешаться,— послышался знакомый голос, и Север появился так же неожиданно, как и в прошлый раз.

Наставник отступил на шаг и опустил меч:

— Слушай, Вожак, а она действительно здорово дерется!

Девушка с удивлением поняла, что издевалась над человеком, а он не чувствовал себя ни оскорбленным, ни униженным. Он просто учился и получал от этого удовольствие. Ей стало даже обидно: только зря время потратила...

— Нет! Нет! — поспешно ответила она, скромно потупившись.— Я просто попросила дать мне настоящий урок.

— Если хочешь получить урок, попроси меня.— Север посмотрел на рыжеволосую задиру.— Я всегда готов помочь послушникам,— добавил он насмешливо.

— Ну нет, с тобой я драться не стану,— вспомнив об утреннем купании, неожиданно для самой себя выпалила она.

— Если ты боишься...— Север равнодушно пожал плечами и собрался уходить.

— Это я-то боюсь?! — взъярилась она.

Соня выхватила клинок и бросилась на обидчика. Однако Вожак, казалось, ждал именно этого. Сталь звякнула о сталь, и девушка отскочила в сторону.

— Между прочим,— сказал Север, крутнув меч, как бы разминая кисть,— завершающий удар в спину чаще всего называется убийством, а не победой, и по законам Логова это первая ступенька на эшафот.

— Не беспокойся! Я вовсе не хотела убивать тебя! — рассмеялась она.

— Благодарю покорно. Ты меня успокоила.

В тот же миг меч девушки устремился вперед, но наткнулся на клинок Вожака, и Соня вновь отступила. Похоже, этого парня просто так не возьмешь. Тогда она сменила тактику и повела поединок совершенно по-другому, аккуратно прощупывая оборону противника. Удары следовали сверху и снизу, справа и слева, силовые и скользящие, колющие чередовались с рубящими, причем все быстрее и быстрее.

— Что ж, неплохо! — похвалил Север.— Совсем неплохо. Ты даже лучше, чем я ожидал.

Девушки замерли в восхищении: никогда они не видели ничего подобного. Никто даже не заметил, как к ним присоединились и юноши, и большинство наставников. Соня закусила губу: забава перестала ей нравиться. Особенно же ее выводило из себя то, что, несмотря на все ее старания, Говорил Вожак совершенно спокойно, даже дыхание у него не сбилось. Да еще эти зеваки... Если она проиграет... Ну сейчас она ему покажет!

Теперь каждый удар ее клинка повторяло едва заметное движение кисти, рассчитанное на неглубокие раны и скользящие порезы, которые не сразу дают о себе знать. Публика загудела, и хотя этот прием тоже не сработал, зато произвел на всех впечатление. Даже Север многозначительно поднял левую бровь и кивнул, показывая, что оценил ее мастерство. Эта похвала вывела Соню из себя. Ну держись! Она нанесла сокрушительный удар, который, казалось, мог бы свалить быка, но, наткнулся на несокрушимый блок. Север даже не шелохнулся. Он отвел руку для ответного удара, и Соня судорожно схватилась за рукоять двумя руками, поклявшись про себя, что тоже не шелохнется.

От удара Севера она взлетела, как от пинка, и рухнула посредине озера. Послышались смех и обидные выкрики, а когда девушка подплыла к берегу, то увидела склонившегося над водой Вожака.

— Давай руку.

Заботливый... Мерзавец! Она ухватилась за его ладонь, но вместо того чтобы выбраться наверх, неожиданно рванула его на себя, и через мгновение в озере плескались уже два купальщика. Зеваки захохотали еще громче.

— Надеюсь, ты не в обиде,— улыбнулась она, чувствуя себя хоть немного отомщенной.

— Да что ты! — под общий хохот мягко улыбнулся Север.-— И старуху, бывает, корова лягает!

— Что?! — задохнулась Соня от возмущения.

Договорить она не успела. Стальные пальцы легли на ее талию, и в следующий миг девушка очутилась на берегу.

— Ты поняла, когда проиграла? — спросил Вожак.

— Когда пропустила твой удар,— нехотя ответила она.

— Ты проиграла, когда разозлилась,—назидательно проговорил он.— Если ты запомнишь мои слова, то я рад. Значит, сегодняшний урок не пропал для тебя даром. Кстати, хочу сказать еще кое о чем. Я всегда рад незлой шутке. Тирал,— он кивнул на молодого наставника,— тоже не помнит обид. Чего не скажешь об остальных. В особенности о Кучулуге.

— Тут, кажется упомянули мое имя? — спросил гирканец, подходя к ним.

— Да. Я предупредил девушку, что ты не любишь строптивых послушников,— ответил Север.

— Ты возводишь на меня напраслину,— расплылся в улыбке гирканец.— Я их просто обожаю!

* * *

В тот вечер Халима раз десять подбегала к окну: ей чудился стук копыт, но тревога вновь и вновь оказывалась ложной. Начало смеркаться, и, только когда ударил колокол, она наконец услышала долгожданный звук, выглянула во двор и увидела запряженную шестериком карету, только что остановившуюся у входа. Перед экипажем замерли четверо вооруженных всадников и столько же — позади нее. Один из грумов соскочил с козел, чтобы отворить дверь кареты, и согнулся в поклоне. Мать-настоятельница вышла из дворца, о чем-то оживленно беседуя с Севером. Надо же, оказывается, Вожак понемногу занимает все более важное положение в Логове, а ведь он всего-навсего воин... По крайней мере, так Халима привыкла думать о нем, но теперь чутье подсказало, что она ошибается. Жаль, что он отверг ее предложение... Мысль эта против воли пришла в ее голову. Впрочем, быть может, еще не все потеряно?

Наконец Вожак с матерью-настоятельницей, как видно, договорились о чем-то, Разара поднялась в карету, дверца за ней закрылась, и кучер вскочил на козлы, щелкнул хлыстом, передняя четверка Всадников взяла в руки по факелу, и процессия тронулась в путь.

Северу подвели вороного. Он небрежно положил ладонь на луку седла и, не касаясь ногой стремени, одним махом взлетел на коня. Халима невольно залюбовалась им и снова подумала: «А может, действительно не все еще потеряно?»

Отряд давно растворился в ночной тьме, когда молодая настоятельница одернула себя — время дорого. Она подошла к шкафу, надела самую неприметную из накидок и бесшумно скользнула за дверь, моля всех богов, чтобы на пути ей не попался кретин Ханторек. Так никого и не встретив, она сбежала по лестнице и вышла из дворца. Она имела право беспрепятственно ходить по парку, но, вместо того чтобы прямиком направиться к нужному месту, пошла вперед по боковой аллее.