Рыжая Соня и Владыка падших

— Наверное, мне не стоит давать советы, которые ты все равно оставляешь без внимания, но я все-таки скажу. Не надо прислушиваться к мнению Ханторека.

— Вот даже как! — воскликнула мать-настоятельница, удивленно вскидывая бровь.

— Он странно изменился за последнее время,— не обращая внимания на ее слова, продолжил Север.— Его голос...

— Да,— кивнула мать-настоятельница,— и он уже не жалуется на простуду.

— А ты не обратила внимания на его уши? Они обросли шерстью, и в повадках его появилось что-то звериное...

— Быть может, он тайно принес себя в жертву? Решил стать Первым?

— Все может быть,— согласился Вожак.— И это объясняет историю с пропажей кинжала. Но если он решился на это, он просто дурак. Я знаю о Клыке Волчицы только с твоих слов, но даже этого достаточно, чтобы понять, что происходит с Хан-тореком. Он не становится человеком с реакциями и чувствительностью зверя, а просто сползает к состоянию животного.

— Слишком уж ты проницателен,— поморщившись, заметила Разара.

— Это не проницательность,— возразил Север.— Я просто высказываю опасения. Если он действительно становится Первым, то, чего от него ждать, неизвестно никому, а это всегда плохо. Как бы не случилось беды...

— Хорошо, я подумаю о том, что ты мне сказал. Иди.

Север не стал спорить. Он просто поклонился и вышел. Возвращаясь к себе, он думал о том, как странно изменила эта девушка жизнь Логова. Только сейчас, после разговора с матерью-настоятельницей, Север понял вдруг, что силы Логова делятся на два лагеря. И еще он понял, что чем дольше об этом никто не узнает, тем лучше для всех.

* * *

Задолго до того как Север покинул мать-настоятельницу, Халима, воровато озираясь, вышла из его комнаты, унося с собой странную вещь, обнаруженную на столе Вожака,— древний свиток со стихами в футляре из телячьей кожи.

Вернувшись к себе, она заперла дверь на замок и достала из кармана драгоценную добычу. Свиток с шуршанием лег на ладонь, выскользнув из тисненой оболочки. Она открыла его и остановилась на первом стихотворении:

Когда король откроет путь И в Тайный Град войдет, Восстанет Падших Властелин, На Тарот тень падет — Сойдутся в сече острова, Бессмертных смерть найдет...

Халима задумалась. Эти строки, скорее, казались странным откровением провидца, чем обычными стихами, но никакого смысла она не улавливала. Разве что упоминание о

Владыке Падших будило тревожные воспоминания. Кажется, его считали отцом всех Зверобогов, и самой, Белой Волчицы. Но при чем здесь он? Что мог иметь в виду безвестный поэт?

Владыка Падших... Женщина невольно нахмурилась. Словно тень огромных крыл пала на сердце, и сумрачные предчувствия одолели ее. Сама не зная почему, Халима вдруг преисполнилась уверенности, что еще не раз услышит это имя, и оно не принесет ей добра.

Никому из них...

 * * *

Девушки быстро привыкли к Вулофу и перестали бояться ег;о. Впрочем, и его незлое ворчав цие длилось недолго. Смеясь, они трепали густую волчью шерсть, обнимали его за шею, заглядывали в глаза, а он терпеливо сносил все это.

— Вулоф, а у тебя подружка есть? — прижимаясь щекой к волчьей мохнатой башке, спросила Аванта.— Как ее зовут?

— Есть,— недовольно проворчал волк.— Вилва.

— Она хорошенькая? — продолжала расспрашивать девушка.

— Красавица,— коротко ответил зверь.— Как Соня.

— О-о-о! — закричали девушки хором, и даже Соня через силу засмеялась, но в тот же миг сморщилась, потому что в голове запульсировала боль.

Звериным чутьем почувствовав это, Вулоф. Подошел к девушке и принялся вылизывать ее лицо.

— Отстань,— слабо запротестовала Соня,— я не целуюсь с небритыми парнями.

— Главное — зализать раны,— наставительно заметил Вулоф, принимаясь за разбитые губы девушки.

— На твоем месте я бы не слишком усердствовала,— ехидно заметила Аванта,— а подумала о том, как отнесется к твоей заботе Вилва.

* * *

Соня быстро шла на поправку. То ли помог бальзам Севера, то ли лечение Вулофа подействовало, но через пару дней, едва прошли тошнота и головокружения, она начала готовиться к побегу. Собственно, готовиться-то было нечего. Надо было только дождаться выздоровления, чтобы Вулоф вернулся в лес. День этот, а вернее ночь, наступил ровно через неделю. Все это время Север ежедневно навещал девушку, и та даже начала понемногу привыкать к его обществу. Но когда поймала себя на том, что начинает ждать его прихода — это лишь ускорило принятие решения, которое давно зрело в душе Сони.

«Не хватало еще друзей заводить в этом Логове! — сказала она себе с неожиданной злостью.— Не дождутся! Меня здесь никто не удержит — будь они все прокляты! Довольно медлить!..»

Словно откликаясь на ее мысли, ударил вечерний колокол.

Пора.

Соня легко встала, в последний раз окинула взглядом комнату и тихонько выскользнула за дверь.

Теплый ветер разметал волосы, и она увидела в этом знак: ветер свободы звал ее вперед! Девушка метнулась к стене, оглянулась, не заметил ли кто, и быстро выбралась наружу. Выглянувшая из-за облаков луна осветила пустое пространство впереди и густой подлесок в сотне шагов. Соня быстро добежала до леса и в последний раз оглянулась, испытав вдруг странное сожаление, но в следующий миг пьянящая радость свободы захлестнула ее, и она быстро зашагала к западному перевалу.

Конец первой книги

Энтони Уоренберг ВРАТА ЧЕРЕПА

 — И вот тогда, осознав свое великое предназначение, Альстан решил создать самое грандиозное творение в своей долгой жизни. Ведь он был ваятелем.

Однако то, что Альстан собрался сделать на этот раз, ничуть не походило на все созданное им прежде. Эта работа требовала истинного мастерства и немало времени. Возможно, всей жизни... Из цельного кристалла кварца он задумал сделать человеческий череп в натуральную величину, но сотворить такое с помощью обычных приспособлений невозможно. Кварц, горный хрусталь, поддается резке только при помощи алмаза, однако при подобной обработке такой большой кристалл должен был просто-напросто развалиться на Куски... Но Альстан разгадал секрет, как...

— Хватит, Марсал! — Соне порядком надоело слушать пустые россказни этого чудака. У него в запасе было множество всяких невероятных историй. Правда, надо признать, пересказывал он их мастерски.— Ты бы так мечом орудовал, как языком — цены бы не было.

Парень обиженно умолк, но потом, видимо, решив оскорбиться на то, что она упорно не желает принимать его всерьез, угрожающе приподнялся:

— Что, не веришь?

— Нет! — отрезала Соня.

— По-твоему, я вру, да? Между прочим...

— Что «между прочим»? Ты говоришь о том, чего сам никогда не видел. И этот череп не исключение.

— Конечно! Хочешь сказать, что ты одна здесь такая —- все видела и всюду побывала, а я ведь с тринадцати лет в бегах и тоже изъездил всю Хайборию, только что ноги до задницы не стер, пока не попал в это чудное местечко.— С каждым словом Марсал заводился все больше и больше, явно намереваясь затеять нешуточную драку.

— Не сомневаюсь. Насчет ног. При твоем умении удержаться на спине даже самой смирной кобылы это неудивительно.