Рыжая Соня и Владыка падших

— Это точно,— со вздохом согласился Марсал.— Придется рискнуть. Ведь мы не можем вернуться в Гиперборею, не выполнив приказа Белой Волчицы.

...Высокая женщина стояла у окна, скрестив на груди холеные белые руки.

— Госпожа,— уродливый слуга, лицо которого беспрестанно подергивалось в отвратительных гримасах, осмелился прервать ее раздумья,— я привел новых людей.

Хегба медленно обернулась, сохраняя невозмутимо величественный вид. Ее черные, словно лишенные зрачков, глаза остановились на Марсале. Да, Север не ошибся. Эта женщина сказочно хороша. Высокий гордый лоб, светлые волосы, искусно уложенные под жемчужной диадемой, благородные черты, гладкая белая, точно мрамор, кожа, длинная тонкая шея... Марсал утратил дар речи, разглядывая это создание.

— Что ты так смотришь на меня? — спросила Хегба.— Подойди ближе.

Марсал повиновался. Она взяла его за подбородок и повернула лицом к свету, слегка прищурившись, потом едва заметно усмехнулась.

— Я не использую мужчин для внутренних работ в замке. Что же мне с тобой делать? Ты не слуга и не простолюдин. Голубая кровь, я права?.. Как твое имя?

Марсал назвался, лихорадочно соображая, как, даже в таком нищенском наряде, Хегба угадала в нем отпрыска знатного рода. Ведьма повторила его имя, словно пробуя на вкус, и удовлетворенно кивнула.

— Хорошо, что не солгал. Мне нужен помощник начальника стражи. Ты с виду крепкий, сильный мужчина и вроде не глуп — надеюсь, справишься.

Марсал разом воспрял духом. Подобной удачи он не ожидал. Сразу же такая высокая должность! И что самое главное — возможность выполнить задуманное.

— Фриск,— обратилась Хегба к уродливому слуге,— помоги Марсалу осмотреться в Эрдеде. Замок очень большой... Объясни, что он должен делать и покажи, где он будет жить. Ты привел кого-то еще?

— Да, госпожа. Девушку.

— Пусть войдет,— благосклонно кивнула Хегба.— Я поговорю с ней.

Едва Соня предстала перед ведьмой, от надменной невозмутимости Хегбы не осталось и следа. Она впидась в девушку хищными глазами, в которых словно полыхнуло темное пламя. На какой-то миг губы Хегбы искривились в почти зверином оскале, она с трудом взяла себя в руки, хотя, казалось, даже воздух задрожал от ее возбуждения.

— Ты хочешь служить мне? — спросила Хегба.

Соня стояла, скромно потупившись и почтительно склонив голову.

— Да, госпожа. Мы с братом весьма бедны и нуждаемся в деньгах и крове. Я получила хорошее воспитание и многое умею делать. Надеюсь, вы не откажете мне.

— Этот... как его... Марсал — твой брат? — рассмеялась Хегба.— Скажи лучше прямо, что ты делишь с ним ложе, рыжая бестия. Впрочем, это меня не касается. Откуда ты?

— Из Хаурана. Мои родители погибли, когда я была почти ребенком, и я привыкла сама заботиться о себе.

— Доводилось ли тебе слышать, что обо мне говорят люди? — Теперь голос Хегбы звучал иначе, словно сделался глубже.

— Мало ли слухов,— пожала плечами Соня.— Я ничему и никому не доверяю, кроме собственных ушей и глаз.

— И ты не боишься меня? — Ведьма приблизилась к Соне вплотную, и та с трудом подавила желание отшатнуться. Боги, жизни в этой женщине было не больше, чем в куске камня. Может, Хегба и была красива, но холодное совершенство ее идеальных черт едва ли могло пробудить мысли о любви. Она бодрствовала, но не жила. Она была достойна поклонения, но отыскать сердце, в котором могло зародиться даже подобие теплого чувства к такому, словно вырванному из времени созданию, не удалось бы.— Нет,— сама себе ответила Хегба.— Ты совсем не похожа на тех скучных, тупых тварей, которые окружают меня, и от которых мне делается дурно. Они начинают заикаться стоит им на меня взглянуть... Но ты другая\ Ты похожа на меня, и это мне нравится. Очень нравится... Соня.

Девушка могла поклясться, что не называла Хегбе своего имени. Может быть, Марсал?..

— Ты будешь при мне неотлучно, днем и ночью, являться по первому моему зову и выполнять все, что я прикажу. Но учти: я не терплю возражений и болтливости. Если сумеешь мне угодить, узнаешь, как щедра бывает владелица Эрдеда. Если нет... берегись,— в ее тоне прозвучала неприкрытая угроза.—Ты поняла?

— Да, госпожа. Я буду стараться.

...Первые две недели ничего не происходило. Жизнь в замке текла размеренно, будто в полусне. Ничего сверхъестественного Хегба не совершала, разве что, как вскоре поняла Соня, эта далеко не молодая особа во что бы то ни стало стремилась сохранить вечную юность, а потому каждый день совершала возводившиеся в степень ритуала омовения настоями неведомых трав, придававших ее коже сияющую белизну и упругость. Так же тщательно она ухаживала за волосами, от природы темными, но с помощью специальных составов изменившими цвет. В обязанности Сони входило ранним утром высоко зачесывать волосы Хегбы и украшать ее прическу унизанной жемчугом сеткой. Каждую прядь она продергивала через кольца в сетке, а затем завивала их, укладывая волнами. Хегба не переносила прикосновений опухших и искривленных от черной работы пальцев слуг. Работой Сони она неизменно оставалась довольна, и, придирчиво разглядывая себя в зеркале, не могла обнаружить никаких изъянов. Жемчугами были расшиты и кремовые шелка, в которые Хегба нередко облачалась, хотя предпочитала белые либо пурпурные цвета. Она была сказочно богата. Несколько раз случалось так, что ведьма нарочно, словно по небрежности, «теряла» свои драгоценности в самых неожиданных местах, но, повинуясь приказу, Соня повсюду следовала за ней как тень и неизменно находила их и возвращала госпоже, не покушаясь на собственность Хегбы: заподозрить немногословную старательную новую служанку в воровстве было невозможно.

В тот день Хегба с самого утра была необычайно раздражена и взвинчена. Мрачная ярость переполняла владелицу Эрдеда и она искала, на ком бы сорвать клокочущую в груди злобу. Изучив невыносимый нрав Хегбы — в такие черные дни ведьма была способна на любые бесчинства — служанки в панике жались по углам, и только Соня сохраняла невозмутимое спокойствие. Время от времени Хегбу терзали невыносимые головные боли, превращавшие ее в обезумевшую фурию. Никто не мог предугадать, когда это произойдет с ней. Резкая, ослепляющая боль возникала внезапно, и горе тому, кто в такие минуты подворачивался ведьме под руку. На сей раз незавидный жребий выпал Соне. Придравшись к какой-то мелочи, Хегба в бешенстве разразилась жуткими проклятиями и обрушилась на свою рыжеволосую служанку, с криком занеся для пощечины унизанную массивными кольцами руку. Однако Соня перехватила и сжала запястье Хегбы.

— Не стоит так поступать со мной, госпожа! — в ярости проговорила она.

Служанки замерли, вытаращив глаза. Все они не раз испытывали на себе гнев Хегбы и до сих пор никто не осмеливался противиться и защищать себя. Они не сомневались, что столь дерзкий поступок тотчас повлечет за собой страшную кару. Хегба, оскалившись и раздувая ноздри, замерла: она никак не ожидала, что ей окажут сопротивление, и кто — всего лишь служанка!.. Но гнев ее сменился на милость. Внезапно успокоившись, она проговорила:

— Что ж, это достойно, хотя и сумасбродно. Пойдем со мной, я желаю совершить конную прогулку по своим владениям. Это развлечет меня.

Оказавшись во дворе замка, Хегба щелкнула пальцами, подзывая слуг. Отвратительный урод, Фриск, впрочем пользовавшийся особой благосклонностью ведьмы, со всех ног бросился к ней.

— Вели седлать Винара — для меня и Чеиту для Сони.

Фриск неуклюже склонился в поклоне, торопясь выполнить распоряжение госпожи. Великолепный вороной жеребец Винар был любимцем ведьмы. Его не раз пытались купить, но Хегба отказалась продать его даже за несколько селений. Огромный и норовистый, он покорялся лишь ей одной. В нетерпеливом ожидании ведьма постукивала рукоятью хлыста по голенищу высокого сапога.

— О,— повернулась она к Соне,— вот и твои... брат.

И впрямь, к ним приближался Марсал. За прошедшие дни он виделся с Соней лишь несколько раз, да и то мельком: Хегба глаз не спускала с новой служанки, и перекинуться с Марсалом хотя бы парой слов оказалось не так-то просто. Между тем время шло, а дело не двигалось с места.

— Как тебе нравится служба в Эрдеде? — спросила Хегба у Марсала.

— Благодарю, госпожа, я всем доволен. Ваши люди хорошо обучены и достойно несут службу. Сюда и мышь не проникнет незамеченной. Эрдед прекрасно защищен...