Рыжик

Но это ещё полбеды.

А вот когда тебе вручают своё собственное - ёрзающее и хныкающее, вечно что-то требующее, гугукающее и орущее существо, - то понимаешь, что от ЭТОГО уже не отвертеться, это на всю жизнь. И, как у заправского йога, тебе остаются два пути: сойти с ума, уйдя последней скотиной на новый круг перерождения, или достичь сияющих высот нирваны, где никакие "дай!", "хочу!" или просто "А-А-А-А!" не могут поколебать невозмутимого "мама занята, поиграй сам...".

Достичь этого божественного состояния получается у всех по разному, главное - человеку не мешать. И тогда, самое большее через месяц, даже самый неумелый родитель от одной усталости впадёт в транс и научиться реагировать только на существенные вызовы сознанию. А через полгода вообще ошарашит соседей, когда на их замечание "ваш ребёнок так кричит!", только пожмёт плечами: "Да пусть покричит, это полезно". Так постепенно - неделями, месяцами, годами - закаляется родительский характер...

Экспресс-курс родительской нирваны Люда прошла в три дня.

...Едва войдя в комнату, Юлечка занялась людо-едством и всего через полчасика достала Люду до печёнок.

– НЕ-ПОЙ-ДУ-Я-НИ-КУ-ДА! Отстань, дай умереть спокойно...

– Не отстану! Кто как не подруга заставит тебя заботиться о здоровье...

"Ы-ы-ы!"

– Ну шо опять ся стрЯслось?!

– Как "шо"?! Люськин, ты же сама с собой разговариваешь!

– Я разговариваю?! С чего ты взяла?

"Не умира-а-ай!"

– Да не умру, не умру... Пошутила я.

"Праффда?!"

– Правда-правда...

– В СМЫСЛЕ?!..

– А? Не, это я не тебе...

– А КОМУ?

"Слысс, цьо она пристала? Ссяс ка-ак дам в пысок! [прим.
– "в морду"]"

– Не надо!!!

– Люсь, чё - не надо?!

– В пысок!

"А куда надо?"

– КАКОЙ "ПЫСОК"?!

– Никуда не надо...

– Люськин, ты же сама сказала?!.

"Ы-ы-ы!.. Хоцю - в пысок!.."

– Да идите вы все в баню!!!

"Ура! Мы идём в баню!"

– КТО "ВСЕ"?!

– ТАК!!!
– гаркнула Люда, аж самой стало страшно и, когда отзвенело эхо, продолжила уже ровным голосом: - Все заткнулись... Говорить буду я, а вы будете слушать... Понятно?!
– она ещё раз грозно оглядела ошарашено притихшую аудиторию - кого воочию, кого мысленно - и начала миротворческую миссию.
– Миклуха, познакомься - это Юля, моя лучшая подруга. Её обижать нельзя. Она мне дорога... как память... что и я была когда-то нормальным человеком... Юля, не падай в обморок, но в меня вселился дух, условно называемый "Миклуха". Помнишь, я на "выпускной" в лесу отрубилась? Во-от!.. Но ты не бойся, Миклуха - она милая, добрая... Так, иногда только, то общагу спалит, то доведёт кого до цугундера. Собачки от неё вообще легли пляцком [прим.
– "лепёшкой"] и не встали... Но, это же не со зла! А потом снова милая и снова добрая... Такой вот нам достался... барабашка. Ну шо, идём в больницу?

– Лю-у-уськин... Тебе же к священнику надо!

– Зачем?..

– Свечку ставить!..

"А со это - свецька? А куда её вставить?.."

"Я тебе потом... объясню..."

– ...И святой водой окропить!

– Ррррррр...

И всё началось по новой... С той только разницей, что поход по больницам с целью научной диагностики мозга заменило турне по храмам Божьим с целью клерикального экзорцизма души. Через час Люда была готова согласиться и на это, лишь бы утихомирить подругу, но неожиданно обнаружила, что уже давно не слышит Миклуху.

Сначала она даже обрадовалась, потому что до того мысленные призывы типа "да заткнёшься ты наконец!!!" и угрозы разбежаться и стукнуться головой об стенку "чтоб хоть пять минут тебя не слышать" никакого воспитательного эффекта не имели. Но потом тишина в голове начала напрягать и Люда всерьёз забеспокоилась.

– А ещё, я слышала, у нас ламаисты есть, - захлёбывалась сочувствием Юлька.

– У них такие палочки... и музыка... Они духов изгоня...

– ТИХА-А-А!!!

Юлька, как говорила, так и замолкла - с открытым ртом и вытаращенными глазами. Но Люда, в кои-то веки, и не подумала этим воспользоваться, она с нарастающей тревогой вслушивалась в тишину у себя в голове. Миклуха молчала... исчезла... Потерялась!

Ребёнок пропал!!!

"Миклуха! МалЕнька! Отзовись, ну пожалуйста!" - уже начала паниковать Люда, когда каким-то самым дальним краешком сознания уловила тихое всхлипывание - горькое и безнадёжное:

"Ыф... ыф... ы-ы-ы..."

"Мацё-о-онька!..
– волна тревоги откатилась от сердца, и тут же вернулась щемящей жалостью: - Ма-а-аленький мой... Ну что ты?.. Ну не плачь... Тебя кто-то обидел?"

"Юлька... ыф... ыф... зла-ая!"

"Почему? Она не злая, она хорошая..."

"Зла-а-ая... Плохая! Плохая!.. Я ви-идела-а-а!"

"Что видела?.. Ах это! О, господи...
– до Люды дошло, что ребёнок всё это время наблюдал в её сознании полнометражный фильм ужасов на тему изгнания демонов.
– Не плачь, нет... она не хотела... Она ничего тебе не сделает, не бойся... Да я не позволю!"

"Прафда?
– прозвучало с робкой надеждой и... словно лохматый тёплый щенок доверчиво прильнул к рукам.
– Ты меня не отдас этим страфным дядькам?"

Такого Люда уже стерпеть не могла.

"НИ-ЗА-ЧТО!" - решительно объявила она и повернулась к Юльке, обалдело наблюдавшей её немой диалог: - Прекрати! Пугать! Ребёнка!

– К'какого ребёнка?..
– хрипло выдавила та и начала настороженно приподыматься.
– Ты что?!!

– Ну, не ребёнка... Какая разница! Он тебя боится...

– Бои-и-ится?..
– выразительно протянула Юлька, пятясь к двери.
– Люсюньчик, ты только не волнуйся. Я ненадолго... Я сейчас приду... Мы что-нибудь придумаем...

Вот тогда Люда разозлилась. А когда она злилась, то запросто могла "убить-зарезать" любого... И масштабы резни её не смущали.

– Куда намылилась?
– мрачно поинтересовалась она, сдвинув для убедительности на бок челюсть.

– Я... тут... На минуточку...
– замялась подруга, но Люда пресекла её метания на корню.

– Даже не думай...
– медленно проговорила она чужим загробным голосом и уставилась отрешённым взглядом куда-то мимо подруги. Юлька замерла у двери. Только широко распахнутые глаза слегка подёргивались от лихорадочной работы мысли. Люде стало даже немного стыдно.

– ...Никто не должен узнать. Ни одна живая душа... Собаки... Они почуяли меня. Они могли привести хозяина. Их пришлось убрать...
– как бы сама себе продолжала бубнить Люда.
– Олежка... Он что-то подозревает, он опасен, он может привести других...
– и она перевела тяжелый, как приговор суда, взгляд на побледневшую Юлечку.

– Не... не... не... Он ничего не знает!
– пискнула та.

– Пока не знает, - пригвоздила, словно крышку гроба, Люда.
– Он догадается, он расскажет другим... Их тоже придётся убрать... Потом тех, кому рассказали они... И других, которые успели узнать дальше... Жаль, вы не умеете хранить тайны. Вас всех придётся убрать... И останешься ты одна. И выйдешь тогда, и глянешь на опустевшую Землю, и взовёшь к людям... Но одинок будет твой призыв... Ибо будет он - глас вопиющего в пустыне... И только на небе огненными буквами будет светиться надпись...
– Люда драматически возвысила голос, сделала эффектную паузу и, выразительно глядя на Юльку, повертела пальцем у виска: - НЕ НАДО БЫЛО ЯЗЫКОМ ПАТЯКАТЬ, ДУРА!