Рыжик

"А шо он не даёт порулить?!" - с не меньшим возмущением упёрлась малАя.

"Рулить?!! Тебе ещё рулить не хватало?! Да правильно Лёшка делает!.."

"Да нужен мне твой Лёшка!
– развоевалась малАя - Меня этот "зелёный" достал - "бу-бу-бу, не могу!" - курдыбалёнец несчастный!"

"Как ты с матерью... А кто это?!" - удивилась Люда.

И тут она почувствовала, что в "доме" ещё кто-то есть.

Этот "кто-то" мялся за Миклухиной "спиной", обиженно на неё набычившись, но вступить в разговор не решался, и оба выглядели, словно два нашкодивших пацана, которые, опустив головы, стоят перед взрослым, а сами украдкой продолжают обмениваться обиженными взглядами и тычками, только и ожидая, когда нотации закончатся. Причём заводила пытается ещё нахально качать права, а его товарищ по несчастью, который собственно был против всей авантюры, молча страдает за компанию. Естественно, заводилой была Миклуха. А вторым... Сначала Люда с перепугу решила, что это - очередная Миклухина "ипостась". Потом подумала, что Миклуха опять притащила духа какого-то леса. Но "приглядевшись", с удивлением поняла, что "дух леса" должен выглядеть как-то иначе: ну там - медведь, или волк, или хорёк на худой конец. Но выглядеть, как большой лохматый пёс, пусть даже буро-зелёного окраса, он не может. А этот - прямо барбос какой-то... или бобик... Бобик?!!

"Бобик", собственной персоной, вильнул воображаемым хвостом, и Люда едва сдержалась, чтобы не погладить виновато опущенную голову.

"Ну что же вы, ребятки, чуть аварию не устроили..."

Уши и хвост повисли окончательно. Зато "вспухла" Миклуха.

"Не-не! Это я порулить хотела! А он не давал! Это я виновата!"

"Типа, я не знаю, - буркнула Люда, пряча улыбку.
– Ладно, свинтусы блохастые, что делать-то будем?"

"Поедем дальше?.." - осторожно предложила малАя и оба нарушителя с надеждой "посмотрели" на Люду.

"Попробуем..." - тяжко вздохнула та и взялась исправлять положение.

...А в кабине автомобиля продолжалась "буря".

– Одна машина, и то доехать не можем!
– бушевал завхоз.

– Ну, не знаю, что случилось, надо смотреть...
– неуверенно отпирался Лёха и приготовился уже вылезать наружу.

Люда торопливо потянулась к его плечу, упёрлась в баул, запаниковала и гаркнула громче, чем хотела:

– Лёш!

Он вздрогнул и обернулся. Вместе с ним обернулись и остальные.

– А-э-э, я хотела сказать, - смутилась она эффекта, - может, попробуй ещё раз завести?

В Лёшином взгляде появилась странная смесь недоверия и надежды.

– Ну, а вдруг получится?
– скроила Люда невинную мордашку.

– Да, Лёх, попробуй!
– вовремя поддержала Юлька.
– Может это случайно, ну там - настроение испортилось или...

– ...критические дни!
– встрял Олежка.

Юлька, не глядя, въехала ему локтём под дых, чем очень Люду порадовала.

– Вы ещё - мастера хреновы!
– буркнул завхоз, но уже неуверенно, ибо надежда, пусть даже самая мистическая, всегда перевесит доводы рассудка.

И она перевесила.

– Ладно, - пожал плечами Лёша и повернул ключ зажигания.

"Бобик" с готовностью отозвался. С минуту все прислушивались к ровному гудению, но никаких отклонений не обнаружили. Тогда водитель совершил сакральные действия над рычагами у себя под боком и тронул машину с места. "Бобик" радостно покатил, набирая ход. Ещё понаблюдав за работой двигателя, Лёха решился и перевёл машину на свои любимые "шестьдесят". Ничего не случилось. "Бобик" продолжал удовлетворённо урчать, мимо окон нескончаемой чередой поплыли лесистые склоны, завхоз успокоился и снова задремал. Люда украдкой вздохнула. Но едва она расслабилась, как в голову начали лезть интересные мысли:

"Слушайте, ребята! А всё-таки, почему - зелёный?"

"Кто зелёный?" - отозвалась Миклуха, а "бобик" не отреагировал - он дорвался, наконец, до работы и слушал теперь только своего любимого хозяина.

"Так этот - курдыбалёнец твой".

"А какой должен быть?" - удивилась Миклуха.

И действительно, каким ему ещё быть! Это же "бобик"! Его хоть в жёлтый покрась, хоть в красный, он всё равно останется тем, кем и был создан - скромным работягой, цвета тяжёлого и опасного воинского труда. "Нет, всё правильно, - решила Люда, наблюдая, как тот со спокойной деловитостью наматывает километры.

– "Бобик", он и есть "бобик"! Но вот почему он ещё и живой?"

"МиклусЕнька, а ты что, уже сама оживлять можешь, шо у тебя машины хвостом виляют?"

"А?.. Не-е-е, чего это я оживлять буду - это он сам!"

"Как сам? В смысле, от мотора?! Так что теперь - все автомобили?.."

"Да нет же! Это всё Лёшка твой!"

Люду неприятно задело это "твой", тем более, что слышала она его уже не в первый раз, и пора было ставить деточку на место. Единственно, сделать это стоило всё-таки поласковее, поделикатнее...

"Миклушик, ты таляпай, таляпай, да не заталяпывайся! Шо это ещё за "твой" - в женихи что ли записала?" - шутливым тоном пожурила она малУю.

"Бффффф...
– почему-то смутилась та.
– Ну-у-у, я думала, ты видишь..."

"Не поняла, чего это я вижу... в смысле - не вижу?" - забеспокоилась Люда.
– "Э, цуречко [прим.
– "дочечка"]! А ну колись..."

"Лю! Лю! Смотри!
– вдруг взвилась деточка.
– Там смотри - вороны!"

Люда дёрнулась к окошку и едва успела увидеть стаю ничем не примечательных ворон на обочине, которые мирно паслись на травке.

"Ну, вороны... и шо?! Для этого надо было так орать?
– возмутилась она.
– Чего-то ты начинаешь..."

"Ой, Лю, я тут давно спросить хотела, - тут же перебила Миклуха, - а "бидЕ" - это шо такое?"

"БидЕ?!
– удивилась сбитая влёт Люда.
– Ну-у-у... "бидэ" - это такой унитаз с фонтанчиком. А тебе оно зачем?"

"О-о-о, надо же - с фонтанчиком! Какая важная штука!"

"П...почему - важная?" - Люда почувствовала, что у неё с головой что-то не в порядке.

"А как же!
– с апломбом изрекла малАя.
– Если даже друг познаётся в бидэ!"

...Дремавший на переднем сиденье завхоз был внезапно разбужен подлым ударом в спинку кресла, потому что Люда с размаху вдавилась в неё всем своим баулом и ещё добавила лбом. Рикошетом откачнувшись, она привалила Юльку, перепугав своими стонами и всхлипами.

– Люськин?! Ты чего?!
– принялась та отпихиваться всеми руками и ногами.

– Ой, не могу!.. Ой сдохну!..
– продолжала заваливаться в изнеможении Люда.

– Люсь!!!
– взвыла подруга, потеряв терпение.
– Прекрати немедленно!

– Фухххх...
– Люду наконец отпустило, и она смогла сесть ровно.
– Извини, Юльк, накатило.

Олежка с ехидной улыбочкой тронул подружку за плечо и уже открыл рот, собираясь выдать свои комментарии, но одного Юлечкиного взгляда хватило, чтобы закрыть его обратно. Хуже было с завхозом. Тот тоже начал возмущённо елозить на сиденье, собираясь обернуться и устроить молодёжи взбучку, и одного взгляда здесь было явно не достаточно. Потому, Люда заторопилась объясниться:

– А-а-а... стих помните: "Ночевала тучка золотая..."?
– продекламировала он нараспев.
– Ну вот... как-то само получилось такое, прям, лирическое:

"Ночевала тучка-прилипучка

на груди утёса-лилипута.

Но пришла прощальная минута

и осталася от тучки... кучка"...

Люда замолкла. Народ тоже молчал, тупо переваривая искорёженную ею классику. Не выдержал на этот раз Леша:

– Кхм... здОрово... А мораль?

– Ну-у-у прямо - мораль...
– пожала плечами Люда, но неожиданно даже для себя задумалась на мгновение и вдруг вдохновенно выдала в "пространство": - Мы таку мораль привесим тута - обижать НЕ НАДО лилипута!