Рыжий, циничный, неприличный
Шрифт:
– Как – Клео?! – опешил Павел. Все мысли разом вылетели у него из головы. И он мог только повторить тупо: – В смысле – Клео?
– Клео в Москве. Приехала решать какие-то вопросы по снабжению экспедиции. Или что-то в этом роде. В субботу придет ко мне на день рождения.
– Я тоже буду у тебя в субботу.
– А как же твои важные планы?
– Перенесу.
***
Москва произвела на Клео впечатление, к которому она оказалась не готова. Ей казалось, что она приехала в города, в котором никогда раньше не была. Все, казалось бы знакомое, было другим. Новым. Непривычным. И только в метро Клео поняла, в чем дело. Просто в Москву вернулась другая
Глава 5.
Глава 5.
Но малоумные! В башне их встретили двое бесстрашных (Гомер, «Илиада»)
Клео стояла перед распахнутым и развороченным нутром шкафа. Извечный вопрос «Что надеть?» в этот раз приобрел для Клео вселенский масштаб и размах.
Приглашение Эли застало ее врасплох. Нет, Клео бы непременно вспомнила. И позвонила бы. И даже, может быть, приехала. Но Эля позвонила сама. Ужасно обрадовалась, что Клео в Москве и пробудет здесь до выходных. И тоном, не терпящим возражений, заявила, что ждет Клео в гости в субботу к трем. А потом, как о чем-то совсем обыкновенном, сообщила, что это будет встреча узким семейным кругом, что придут сестра Петра с мужем… и Павел.
Вот поэтому теперь Клео стояла перед шкафом, сосредоточенно нахмурив лоб и прикусив губу, наматывала на палец прядь и отбивала ногой какой-то рваный ритм.
Павел. Там будет Павел. Она его увидит. Послезавтра! И что все же надеть?!
Когда они были в Крыму, этот вопрос Клео не волновал вообще. Она одевалась так, как ей было удобно для работы: майки, шорты, бандана, ботинки или кроссовки. Клео вспомнила свои резиновые сапоги и нервно хмыкнула. Да, ее было трудно заподозрить в том, что она хотела произвести на Павла Тихого впечатления своим внешним видом. Клео даже декоративной косметики в рюкзак не положила – увлажняющий бальзам для губ не в счет.
Но теперь… теперь-то все иначе. Все вообще и совсем иначе. Москва – не Крым. Это раз. А два – это то, что она умудрилась влюбиться в мужчину, который видел ее без косметики и в желтых резиновых сапогах. И с этим надо что-то делать!
Клео резко отпустила прядь волос и принялась выбрасывать из шкафа все подряд.
***
– Пашенька, спасибо большое! – Эля умела принимать цветы. Кажется, это какое-то врожденное женское умение – прятать лицо в букет. Эля им владела в совершенстве. А потом она порывисто обняла Павла, поцеловала в щеку и шепнула. – Я так рада видеть тебя, дорогой.
Павел тоже был рад видеть Элю. И брата, который выглянул из кухни, помахал рукой и снова скрылся из виду. Но больше всего Павел ждал… другого человека. Он прокашлялся, собираясь задать вопрос напрямую. Но в это время из гостиной показалась Клео. И все слова застряли у Павла где-то по пути к горлу. Он замер.
На ней было платье. Какое-то невозможно красивое – тонкая струящаяся ткань подчеркивала стройность фигуры, открытые плечи перечеркивали тонкие лямки, изящество голеней оттенял волнистый подол. И цвет – то ли зеленый, то ли голубой, идеально подходил к ее голубым глазам и загорелой коже.
–- Здравствуй, Паша.
Здравствуй, Паша. Здравствуй, Паша? Здравствуй, Паша?!
И все?!
Больше всего ему хотелось сорваться с места, обхватить ее обеими руками, прижать к себе крепко. Поцеловать. А потом взять за руку и увести. И к черту Элю. Вот сейчас – к черту Элю.
Но он почему-то не мог сдвинуться
с места. Просто стоял и смотрел. На изящные плечи, перечеркнутые тонкими лямками. На бездонные голубые глаза. На россыпь черных кудрей. Весь мир внезапно сузился до этой девушки. Девушки, которая почти две недели была его.И она тоже теперь молча смотрела на него. Они молчали. И даже Эля… тут есть Эля? Эля, иди на кухню, к мужу! – даже Эля молчала. А вот дверному звонку было плевать на чувства людей и прочие тонкие материи – и он разразился громкой трелью.
Павел вздрогнул.
– Ой, это, наверное, Рома с Марфой! – Эля отмерла первой. Переложила букет на локоть и подошла к двери.
За ней и в самом деле оказались Ракитянские – вдвоем, но без детей.
Сразу стало шумно, Элю снова принялись поздравлять, снова был вручен очередной букет, снова выглянул из кухни Петр, помахал вновь прибывшим – и снова скрылся. А Павел, пользуясь общей сумятицей, подошел к Клео. Только со словами у него снова не ладилось. Он даже выговорить ответное «Здравствуй, Клео» не мог. Господи, получается, он забыл, какая она красивая. Две недели не виделись, и вот, пожалуйста – он словно после нокаута. Ничего не видит, никого не слышит, и вот сейчас точно возьмет ее за руки – и к черту всех. Ему нужно ее целовать! Но не при всех же это делать?
– Так вот она какая – Клеопатра! – рядом с ними появился отвратительно жизнерадостный Ракитянский. – Слушай, а тебя на самом деле так зовут?
Когда она улыбается, у нее на щеках появляются крохотные ямочки.
– Правда.
– Вот как надо было дочь назвать! – Ромка повернулся к жене. – Представь, как звучит – Клеопатра Ракитянская!
– Угу, – отозвалась Марфа, невозмутимо кивая Клео. – Клеопатра Романовна Ракитянская. Язык сломать можно!
– Ничего подобного, – в своей обыкновенной манере принялся спорить Роман. – У кого язык нормальный – тот выговорит.
– У кого язык без костей, ты хотел сказать, – Марфа умеет обращаться со своим чрезвычайно разговорчивым мужем-спорщиком. – И потом – а как тогда надо было вторую дочь назвать?
– А какие есть варианты? – снова обратился Ромка к Клео. – Какие там еще царицы знаменитые были в мировой истории?
Павлу хотелось Ракитянского за его не ко времени проснувшуюся любознательность незамедлительно придушить. А словосочетание «Клеопатра Ракитянская» и вовсе вызвало бурное разлитие желчи во всем прокурорском организме.
Глава 5.2
Глава 5.2
Павел не понимал, что с ним творится, кроме одного – они все ему мешали! И что он бы все отдал ее одну-единственную улыбку.
– Нефертити? – с легкой улыбкой подсказала Ромке Клео. – Еще была женщина-фараон Хатшепсуп. Но ее часто изображали с бородой.
– Нет, с бородой нам не надо! А Нефертити – отличный вариант! – энергично согласился Ракитянский. Марфа лишь закатила глаза.
Этот театр абсурда прекратил хозяин дома, который, наконец, покинул кухню.
– Все, мясо я в духовку отправил, – Петр по очереди пожал руки Павлу, а потом Роману, коротко обнял Марфу. – Ну что, все со всеми познакомились?
– Почти, – задумчиво ответила Эля. – Давайте, приходите в гостиную, там дознакомимся.
***
Их посадили рядом. Петр и Эля сидели друг напротив друга – у коротких сторон прямоугольного стола. А у длинных расположились по одной стороне Роман с Марфой, а по другой – Клео и Павел. Молчаливый и какой-то мрачный Павел. Будто он не рад ее видеть.