С полемическим задором

Возможно, меня упрекнут в неэтичности этих родословных изысканий. Но с развитием Интернета не только я, многие усиленно заинтересовались родственными связями: ищут своих дедов, отцов, дядей, племянников, внуков. Видно, в этом есть потребность. А уж мои-то Козероги – такие конспирологи, так засекретились и законспирировались, что мне, чтобы выжить среди их интриг, ничего другого не остается, как разнюхивать. Тоже еще одна из милых черт их характера – скрытность. Тать тоже скрывается в нощи.

В последние годы чаще возвращается настроение безысходности, то, в котором жил при застое. И многие черты этого времени также отчетливо вновь видны. Мелочная регламентация всего и вся, помпа, формализм, бюрократические препоны, хвастовство. Стал подозревать, что люди, рожденные под знаком Земли, вообще не понимают и не хотят никаких перемен. Я ведь не знаю, сколько в роду еще Козерогов, а также Тельцов и Дев, но «бег на месте», глубокий, принципиальный консерватизм и «семейные» ценности выдвигаются на передний план. Им даже невдомек, этим добрым семьянинам вроде бывшего мэра Лужкова, что геи и лесбиянки – их же собственное порождение. Хозяин, тащи в семью, обогащайся, а родственников так вытесняй, чтобы они даже спать могли только со своим полом. А ведь род – это тоже подвижная, изменяющаяся структура, и если в роду много тупых, обращенных в прошлое людей, род загнивает, превращается в мафиозный клан, в котором никаких индивидуальностей быть не должно. Так что за что мне их благодарить, моих родственников? Они же отняли у меня личную жизнь.

Что, испугались, брат на брата пошел? Конец света приближается? Успокойтесь. Хочу просто довести до вашего сведения, что когда есть только БРАТСТВО, тогда есть только легализованный гомосексуализм (разнополый, внутрисемейный). И мне надоело ваше БРАТСТВО, мне нужны также СВОБОДА и РАВЕНСТВО. Ну, и немного счастья еще. Каждый ищет, чего у него не было. А у меня не было подруги, любящей, нежной, индифферентной собеседницы и обаятельной женщины, достаточно умной, чтобы не размазывать партнера по стенке и не выжимать из него виноградное сусло. А главное, чтобы из нашего союза не образовался семейный зверинец, беспощадный ко всему живому вокруг. Конечно, в этом зверинце, в этом прайде убитую лань тоже делят по справедливости, да только всех других животных воспринимают лишь как объект охоты и травли.

11

А я сейчас гулял в лесу и видел, что – по крайней мере, весной и по первому взгляду, - в природе все гармонично.

Алексей ИВИН

(, )

– -------------------------------

СЕГОДНЯ АНГЛОМАНИЯ, ЗАВТРА - ВОЙНА

Поводом для этой статьи послужило простое наблюдение: я заметил, что в моем обиходе нет ни одной русской вещи, которая служила бы долго и преданно. В прежнем быту, в крестьянском, в родительском доме, такие попадались, но это были произведения кустарей - индивидуалов: пестери, коробы, корзины, лыжи охотничьи. Важны именно обиходные вещи, которыми пользуешься постоянно или время от времени. Я проинспектировал новейшие отечественные покупки и обнаружил, что они все с ущербом. На ремонт велосипеда «Stels» я уже потратил больше, чем он стоил новенький; пластиковые лыжи «Visu» с хвастливой надписью eternity покоробились на запятках после десяти поездок. Похоже, хуже русских только китайские товары: две фарфоровые китайские чашки, брендовые, можно сказать, разные, в различных местах приобретенные, отчего-то оказались обе с браком: какие-то черные вкрапления и зазубрины; фланелевая рубашка хоть и служит уже порядочно и давно, скаталась в шарики по всей поверхности и по внешнему виду как спецодежда скотника.

«Очевидно же, что они и людей делают таких же по душевным качествам, - нестойких, с гнильцой и с изъянами, - подумал я о русских и китайцах. – Необходимо, чтобы человек, когда зачинает ребенка, уважал себя и любил партнера, - тогда изделие, ребенок, выйдет на славу. А эти – они же женятся, уже располагая неразрешимыми проблемами».

Английской или американской вещи в моем быту не нашлось ни одной – по бедности, но две итальянские я разыскал. Это были рабочие сапоги «special gumma», которые служат мне уже тридцать лет добросовестно, в каких только лесах ни бродили, в какие только ручьи и лужи ни забирались, - и консервный нож, который я использую примерно столько же и который выглядит и работает как вчера произведен. Вот это европейское качество! Казалось бы, сапоги, чего проще, - нет: у моих русских рыбацких сапог - бродней в первую же неделю оторвалась брезентовая подкладка, а русские открывашки на деревянной ручке, им, конечно, износу нет, но банку шпрот ими уже не вскроешь: только пивную бутылку и тонкую жесть. Итак, итальянские обувщики и куизинерщики себя уважают и производят достойный продукт, наши – даже этого не могут. Следовательно, есть некая ценность человека, человеческого материала: итальянский рабочий изначально котируется выше, чем отечественный рабочий или даже профессор.

Возможно, китайцы не ценят себя и человеческую жизнь из-за многочисленности, скученности и высокой плотности населения, русские же – как раз из-за разуплотненности и больших пространств: скученный, ты ненавидишь соседа, рассеянный - сосредотачиваешься только на себе и собственных нуждах, а природа тебе кажется непреодолимой и совершенной. Вот поэтому мучной ларь у русских получается крепкий, и плоскодонка – плавать по своей реке, и ушат – солить рыжики, а велосипед – уже ни к черту, и пластиковые лыжи русскому уже не склеить: не понятный материал - пластик. Вообще, то, что предназначено для других потребителей, - над этим можно и не особенно корпеть, а вот для себя и самому – стоит постараться.

Понадобятся ли кому мои рассуждения, не знаю, а дипломаты не часто читают философов и прозаиков. Тем не менее, хочу обнажить одну существенную закономерность, по которой, пожалуй, можно и будущее предсказать. Но прежде разберемся с одной внутренней странностью.

Замечено, что из иностранцев, проживающих на нашей территории, чаще всего с русскими заключают браки немцы; менее охотно – татары, еще реже – евреи. Но эти нации воздействуют на нас внутри нашего же государства, в нашем же государственном теле они воздействуют на клеточном уровне: готовы создавать семьи и совместно работать. И это притом, что немцев, по численности, сравнительно немного, а вот татар и евреев – куда больше и даже созданы территориальные образования: Еврейская Автономная область, Татарстан, немцы Поволжья (неофициально). Плодят полукровок и метисов весьма и весьма охотно, но это наше внутрироссийское дело, и мы с этим разберемся. Гораздо занятнее иная закономерность.

Это – влияния Европы на жизненный уклад России, распределенные по столетиям. Не будем забираться далеко вглубь веков, но начнем с поляков. В начале ХУ11 века они активно вторгались на территорию России, сидели в Кремле, не мешкая, вместе со шведами и немцами, насаждали католицизм и наместников, гонялись там, в Костроме и Ярославле, за будущим царем и Сусаниным, зверствовали, так что потребовалось ополчение во главе с патриотами Мининым и Пожарским, собранное гораздо восточнее захваченных земель, чтобы ляхов выжить из страны и истребить. Это всем известное Смутное время, 1612 год. Ведь Михаил Романов еще не был немцем? Не был. Но зато Польша была ближайшим соседом, если не считать Литву и Украину. И вот этот сосед, гонимый западными ветрами, физически повлиял на Россию, частью рассеялся и осел, ассимилировался здесь, и с тех пор у нас нередки фамилии на –цкий, -ский: Оболенский, Троцкий, Ягужинский, Дзержинский, Ромодановский (нынешний министр по делам эмигрантов).

Шведы во времена Петровских войн повлияли на нас сравнительно слабо; по пальцам можно перечесть шведов во власти или обрусевших, но ползучее германское влияние уже началось: немецкие горничные, швейки, кухарки, прибалтийские бароны и прусские авантюристы при попустительстве Петра 1 всё смелее обживались в стране, делили ложе с нашими царями, внедрялись на престол, а в Ломоносовские времена уже творили полный беспредел в науке и при дворе. Можно даже утверждать, что если ХУ11 век прошел под эгидой поляков, то ХУ111 – под воздействием прибалтийских немцев, а посмотрите-ка по карте, где находятся Курляндия, Эстляндия, Пруссия, Саксония, Швеция? Близёхонько от Польши, вокруг балтийского бассейна, в таком же соседстве, как и она. И это соседство цивилизованной Европы также обернулось многочисленными войнами с переменным успехом, онемечиванием придворной жизни и языка, возникновением регулярной армии (ополчение уже не требовалось, раз есть чем обороняться).

Чего еще желать ХУ111 веку? Немка правит Россией. Это вам не царевич Димитрий и Гришка Отрепьев. Пускай изнутри она русская и татарская, «эта страна», закосневшая в азиатских сквернах, но глава и интеллект у нее уже европейский, верховенство просвещенное: Екатерина 11 переписывается с Вольтером и Дидро, галантность ее прельщает, как всякую женщину. Уже вострубили высшие силы, уже грядущее сзывают на порог, уже предвещается галломания, уже не далек тот день, когда все высшее общество заговорит по-французски, хотя пока только романские архитекторы, мыслители, гувернеры, свергнутые роялисты зачастили на Русь искать обогащения и езды в остров Любви. Европа становится театром Наполеоновских войн, и театр это постепенно смещается в сторону России. В 1812, опять ровно через 100 лет после 1712, 1612, 1512… Наполеон вторгается в Россию. Вначале-то всего лишь высшее аристократическое общество заговорило на галльском наречии, а потом и сам галльский петух не замедлил явиться покорять азиатов и варваров. Что, Монтескье с Жан-Жаком Руссо этого хотели? Вряд ли. Как европейские гуманисты, они всего лишь хотели распространить идеи свободы и равенства всех народов, раскрепостить чувства и волеизъявление человека, демократизировать общество, заменить аристократию буржуазией и много о том мечтали – крестьянин Ретиф де ля Бретон, сапожник Марат, Бабёф простодушный… А получилось-то эвона чего: пришли уже впрямую насаждать порядки и уклад фряжский. Чего хотят передовые умы человечества, то вскоре воплощают завоеватели и гвардейцы. Х1Х российский век можно считать французским по духовным влияниям, и это притом, что физическое влияние схлынуло, оставив трупы захватчиков и защитников. Не знаю, как у вас, а у меня в детстве после драки с обидчиком уважения к нему добавлялось, а иногда я даже начинал думать, что он прав, этот мой недруг, у которого на меня зуб: может, я чего не так делаю? Может, мне впрямь надо освободить крестьян, наделив их землею, как то повелось издавна в свободной Франции? Может, царь у нас тиран, каким был Людовик, и пора его гильотинировать? Итак, французы правят бал в Гардарике, в Руси святой, первый русский поэт Парни и Вольтера из-под парты читает, о республике планы строит. С одной стороны, Франция – сосед не близкий, влияет через посредников – Польшу и Германию, но что это за любовь на дистанции, на расстоянии? Для воплощения любви должно иметь прямые сношения. Вот они и произошли в 1805-1812 годах: сперва Наполеон побывал в Москве, потом Александр 1 – в Париже, обменялись визитами.

А беспокойна же эта Европа! Прямо тигель плавильный, куб возгонный, кухня адская. Мало ей, что Россия освободила крестьян, открыла банкирские дома и буржуазную собственность поощряет, катаясь по железным дорогам на паровой тяге. Французы поуспокоились, так в раздробленной Германии опять национальные комплексы развились. Отчего же, спросите, следующее влияние началось не в 1912 году, а в 1914? А замешкались малость, отвечу я. Пока собирались, пока балканские дела утрясали: территория-то вовлечена в брожение уже гораздо большая, чем то было в 1812 году, внутренние процессы глубиннее, а дипломатия, разрешающая противоречия, уже искуснее. Не забудем, что на царском троне опять немка, пусть и в качестве супруги, а в самом государе сколько немецкой крови в процентном исчислении? Никто не считал. Но он полукровка и уже вполне деструктивная личность, раз допускает мистические настроения, нежизнеспособных наследников, сибирского шайтана в качестве духовника и большой блуд в царских палатах. Иначе говоря, влияние опять немецкое, но уже на онемеченную и офранцуженную страну. Напомним, что подоснова у нее русско-татарская (Тургеневы всякие, Аксаковы и Киреевские в русских поддевках (Кирей – типичное татарское звание), Ахматовы, Куприны да Ульяновы с отчетливыми татарскими профилями), а верхние наслоения и руководящая верхушка, да что – даже военачальники, противоставшие завоевателям Бисмарка, - немцы. Что там говорится в Писании насчет царства, которое, разделившись внутри себя, не устоит? «Знать, в господнем гневе/Решено было тако:/ В Петербурге – Плеве, / А в Москве - Плевако», шутили в одной эпиграмме тех лет. И вот именно, что всем на все наплевать, раз делами в стране заправляет немка, а войсками – немцы, а министры правительства – немцы, а к границам царства подступают немцы, и просторы Арктики и Ледовитого океана исследуют немцы. Надо было быть совсем полоумным, безвольным и безнравственным, как Николай 11, чтобы не понимать, что страна нуждается в национальной элите, причем тщательно очищенной от неметчины. «Немцы» - это, если в этимологический корень взглянуть, «немые», молчащие, не по-нашему разговаривающие, - широкое русское обозначение для всех иностранцев, не только германцев. Это все не наши хозяйничают в стране. А коренному русскому трудно усвоить немецкую дисциплину и навыки, редко какой инженер Гарин-Михайловский с благодарностью воспримет немецкий расчет, почав строить крепкие мосты и писать вдохновенную четкую прозу. Но немецкое присутствие к 1914 году уже тотально: у и царя супруга, и у Толстого супруга, и первый лирик Фет – немецкий еврей, и Тютчев – немецкий дипломат, запутавшийся в немках, и Блок, провозвестник пролетарской революции с жертвенным немецким Христом впереди красногвардейцев, и Зинаида Райх (фамилие-то какое!) в женах у русского сельского лирика, и много какого другого немецкого воздействия. (Вспомним, что немцы даже охотнее татар входили в семейный союз с русскими, да, похоже, и русским некуда было деваться, раз даже у Ломоносова жена и коллеги были почти сплошь немцы). Не по-нашему говорят. Лопочут чего-то, а для нас ровно немые. «Немк'o» - еще и сейчас говорят в русских северных деревнях про косноязычного или безъязыкого мужика.