С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

— Как здоровье Мэг? — спросил Джемисон, пропуская мимо ушей комплименты в адрес жены.

— Прекрасно.

— Ты счастливец, у тебя трое детей, а я молю Бога, чтобы он мне хоть одного послал, — проворчал Джемисон, выходя из раздевалки.

Уилбор последовал за ним. Драму своего друга они с женой часто обсуждали.

Игра требовала сосредоточенности, и разговоры здесь были неуместны. Однако Джемисон никак не мог сконцентрироваться. Он все время отвлекался, думая то о Лукане, то о Тарнии.

— Что-то не ладится у тебя сегодня игра, Шерри, — заметил Уилбор.

— В игре, как в жизни: полоса светлая, полоса темная, — проворчал Джемисон, скрывая раздражение.

И вновь промазал. — Извини, Джей, но сегодня я действительно не в форме.

— Да, у тебя явно темная полоса, — прокомментировал Уилбор, укладывая в сумку снаряжение.

Прощаясь с Джемисоном в коридоре, он сказал:

— Шерри, мы друг друга давно знаем. Мне кажется, тебя что-то гложет. Я могу чем-нибудь помочь? Ум хорошо, а два лучше…

Джемисон внутренне мрачно ухмыльнулся, представив, как Уилбор помогает ему убрать жену. Бедный, трогательно наивный Джей! Знал бы он!..

Джемисон покачал головой.

— Спасибо, старина. Ничего особенного — обычные неурядицы в делах. Сам знаешь, как это бывает. Ничего, не впервой, справлюсь. Спасибо за участие, но ты ничем не можешь помочь.

— Ладно, давай тогда пойдем и пропустим по маленькой — тоже помогает.

— Извини, Джей. У меня есть еще несколько срочных дел…

Уилбор глядел вслед уходящему Джемисону и думал, что никогда еще не видел его в таком настроении.

В час дня Смит с подносом в руке подошел к двери комнаты Шеннон. Он на секунду остановился и вслушался в доносящиеся из-за двери сочные, мягкие звуки виолончели. Какой тембр! Инструмент просто поет под ее пальцами!

Он постучался, вошел и опустил поднос на маленький столик.

— Ленч, мадам. Стакан шабли или шампанского?

Шеннон опустила смычок и, отставив виолончель в сторону, подошла к столику.

— Ничего не надо, Смит, я не буду пить. Мне нужно еще как следует порепетировать, чтобы вечером хорошо отыграть.

— Как скажете, мадам, но, по-моему, вы и так в прекрасной форме. К сожалению, я не смогу быть на вашем концерте.

— Почему?

— Мистер Джемисон приедет обедать к восьми часам. Шеннон уже рассчитывала на Смита и надеялась, что ей хотя бы сегодня вечером не будет так одиноко и что в зале будет хоть одна преданная и любящая душа.

— Мне очень жаль, Смит.

— Мне тоже, мадам, — сказал слуга, удаляясь. Шеннон поднялась и нервно заходила по комнате. «Так не может больше продолжаться, — думала она. — Нам надо расстаться. Боже, почему у меня нет детей?!»

В это самое время Джемисон находился в телефонной будке и разговаривал с Тарнией.

— Пообедаем сегодня вместе? — спрашивал он.

— С удовольствием.

— Тоща встретимся в полдевятого в «Каменном крабе».

— Хорошо, дорогой.

— Ты ведь знаешь, как я дорожу каждой нашей встречей. Ты же так занята… — сказал Джемисон, когда они уселись за столик.

— Мне — как обычно, — она подождала, пока официант принес меню. — Выбирай, что хочешь, Шерри. Я так закрутилась, что пропустила ленч.

— Ну, тогда начнем с крабов.

— Что ж, отлично.

Несколько минут они молча ели. Мельком поглядывая на Тарнию, Джемисон угадал в девушке некоторую напряженность. Он подождал, пока официант менял блюда, затем спросил:

— Что-то не так, Тарния?

— Как ты меня тонко чувствуешь, Шерри… Днем звонил из Рима Джузеппе. Он приглашает к себе со всей моей коллекцией мод сезона. Уверен в успехе. Жаль упускать такую возможность. Но лететь нужно послезавтра. Я бы никогда не простила себе, если бы отказалась.

— А когда ты вернешься?

— Недели через две, не раньше. Ты ведь не против, Шерри? Демонстрировать свои работы у Джузеппе очень престижно. Ты ведь знаешь, что это для меня значит. Возможно, я пробуду там даже недели три. Вернисаж в следующую субботу. А до и после надо еще очень многое сделать.

— Значит, три недели?

— Не дави на меня, Шерри, — улыбнулась она. — Думаю, за три недели управлюсь.

Это была судьба. Она давала ему время для реализации плана. Стало быть, Тарния полетит в Рим, а Шеннон взлетит на небеса.

Присутствие Тарнии в Парадиз-Сити запутывало дело. Теперь все значительно упрощалось.

Он очаровательно улыбнулся:

— Я очень рад за тебя, Тарния. Ты всегда об этом мечтала и, конечно, заслужила эту поездку. Я подожду, ни о чем не беспокойся, дорогая. Но не подписывай там никаких контрактов до конца месяца. Мы ведь обо всем договорились?

— Я обещала ждать развода месяц и сдержу свое слово.

Джемисон смотрел, как она с аппетитом поглощала пищу. Сам он вяло ковырял вилкой в тарелке.

Обед закончился, принесли кофе. Оба закурили, молча пускали дым, думая о своем. Потом он сказал:

— А у меня для тебя новость.

— Хорошая?

— По-моему, да. Мы с Шеннон серьезно поговорили. Я убедил ее, что мне нужен наследник. Я сказал, что люблю другую. Твоего имени, конечно, не называл, да она и не интересовалась.

Джемисон сделал паузу, отпил глоток кофе и, не глядя собеседнице в глаза, продолжил:

— Совершенно неожиданно для меня она заявила, что, все обдумав, решила дать мне развод. Я на это не надеялся, но, видимо, Шеннон поняла бессмысленность нашего нынешнего положения. Ей только надо проконсультироваться со священниками. К тому времени как ты вернешься из Рима, проблема — я в этом убежден — будет решена. И через полгода мы сможем пожениться. Надо просто запастись терпением. Немного.

А пока занимайся своими моделями, только не заключай с итальянцами долгосрочных контрактов.

Тарния молча глядела на чашку кофе, к которой даже не прикоснулась. Она любила Джемисона и тоже хотела ребенка. Но мысль о том, что придется бросить не менее любимую работу и навсегда похоронить свой недюжинный талант, если она выйдет замуж, угнетала ее. Но Тарния была умна и дальновидна. Самолюбию Тарнии льстила возможность работать в лучших салонах Рима и Парижа, но надолго ли все это? Мода так переменчива! С Шерри же ее будущее обеспечено.