С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее
Шрифт:
Он взял кассету, поклонился и вышел.
«По крайней мере у меня есть хоть один, но преданный и бескорыстный друг», — подумала Шеннон.
Окружающие завидовали ей, ведь она была женой богатого и весьма влиятельного человека. Многие слушатели ее концертов, несомненно, по-настоящему любили музыку, но все равно интерес к ее выступлениям подогревался тем фактом, что она жена Джемисона. Джей и Мэг Уилборы тоже по-своему преданы ей. Она каждый раз, встречаясь с ними, ощущала их теплоту и благожелательность. И ее музыка много для них значила.
Позавтракав, Шеннон встала из-за стола и вновь
«И что? — говорила она себе. — Они мне не нужны. Все образуется».
Она чувствовала, что ей нужно поговорить с Мэг, прежде чем окончательно решиться на этот шаг. Размышляя таким образом, она разделась и направилась в ванную. Там миссис Джемисон осмотрела себя в огромном зеркале от пола до потолка. Отражение вселяло уверенность.
«Если бы у меня только были дети! — думала Шеннон. — Такое тело еще долго будет желанным для многих мужчин, но, увы, не для Шермана».
С горечью отвернувшись от зеркала, она надела купальник и отправилась на пляж.
На следующее утро, без десяти восемь, Эрни Клинг совершил самый необычный поступок в своей жизни… Он надел темно-серый костюм, нацепил солнцезащитные очки и отправился в Церковь Непорочного Зачатия. В храме он занял место, где его трудно было заметить. Служка уже зажигал свечи на алтаре, под сводами гудели звуки органа.
Клинг с веселым цинизмом оглядывался, чувствуя себя волком в овчарне. Наконец он увидел свою жертву. Шеннон вошла в храм и медленно двинулась по узкому проходу между скамьями для прихожан, направляясь к своему обычному месту. Клинг сразу же узнал ее по описанию Лукана. «Да, бабенка что надо!» — подумал он. Ему понравилась ее стройная фигура и королевская походка. Шеннон сопровождал какой-то рыжеволосый толстяк, усевшийся неподалеку от нее.
Когда служба закончилась и прихожане потянулись к выходу, Клинг продолжал оставаться на месте. Он смотрел, как верующие останавливались у выхода, пожимали руку священнику и благодарили за службу.
Шеннон тоже задержалась около священника и, прежде чем выйти из храма, улыбаясь, что-то ему сказала.
Наконец Клинг поднялся с места и, подойдя к священнику, произнес:
— Отличная месса, святой отец.
Служитель Бога тепло взглянул на него.
— Вы, должно быть, впервые здесь, сын мой? У меня хорошая память на лица.
— Да, я здесь в отпуске. Я всегда при малейшей возможности посещаю храм Божий. Да только жаль, нечасто такая возможность выпадает — дела, дела. — Он пожал плечами со скорбным выражением лица. — Мне кажется, я узнаю вон того рыжеволосого мужчину…
— A-а, это мистер О’Нейл, представитель Ирландии в ООН. Он здесь тоже проездом на несколько дней, но к мессе ходит каждое утро. Чудесный человек.
— О, конечно! — кивнул Клинг. — Я видел его фотографию в газете. Счастливо оставаться, святой отец. Надеюсь еще встретиться с вами.
— Ступайте с Богом, сын мой!
«Старый дурак!» — думал Клинг, сбегая по ступеням. На место, где Джемисон должен был встретиться
с Лаки, идти было еще рано, и он отправился в «Звездный».В половине одиннадцатого Лукан вошел в номер Клинга. Клинг сразу же увидел, что Лаки не по себе, он явно находится не в своей тарелке.
— Эй, Лаки, успокойся! Малыш, налей-ка ему чего-нибудь.
— Да, сэр, — ответил Нго и мгновенно принес двойной скотч с содовой.
— Послушай, Лаки, все очень просто, и нет никаких причин для беспокойства, — сказал Клинг, закуривая сигарету. — Тебе, во всяком случае, волноваться не о чем. Ты просто приезжаешь с Джемисоном на побережье, а я там уже буду ждать. Как только Джемисон остановит тачку, ты быстренько из нее вылезаешь, а вместо тебя забираюсь я. Пойдешь к кустарнику справа, там будет стоять моя тачка, а в ней — малыш. Я поговорю с Джемисоном и продам ему свою идею.
Лукан все равно был бледен.
— Мне это не нравится, Эрни. Джемисон предупреждал, что мне не поздоровится, если я буду хитрить и проявлять самодеятельность.
Клинт усмехнулся:
— Да не трясись ты, Лаки! Пораскинь мозгами! Что он тебе может сделать? Он ведь у нас в руках. Он же хорошо понимает, что всякая огласка для него смертельна. И он будет тих и покладист. Его угрозы — это самый обычный понт; он сам смертельно боится, что хоть что-нибудь может просочиться в прессу. Все козыри у нас на руках. Если щелкоперы пронюхают, что он пытался нанять человека для убийства своей жены, Джемисон человек конченый.
Вытерев пот с лица, Лаки неуверенно кивнул и залпом выпил свой скотч.
— Ладно, Эрни, надеюсь, ты знаешь, что творишь.
— Вот и лады. Только сделай все, как я сказал. А дальше я поведу дело. Мы с малышом прямо сейчас выезжаем к месту встречи и ждем в кустах.
Когда Клинг и Нго уехали, Лукан вернулся в свой номер, выпил еще виски, спустился в вестибюль и принялся ожидать Джемисона.
Глава 5
Джемисон и Лукан ехали к своему обычному месту длинных разговоров. От Лукана разило виски, и Джемисон то и дело морщился.
«Подонок. Чего еще от него ожидать?»
По пути он, как обычно, не сказал ни слова. Под шинами заскрипел песок — приехали. Лукан этого только и жал. Не успел Джемисон остановить двигатель, как Лаки выскочил наружу и, временами спотыкаясь, помчался к кустам, про которые ему говорил Клинг.
Джемисон, решив, что тот выскочил по нужде, не придал этому значения. Но когда в машину забрался неизвестно откуда взявшийся худощавый светловолосый мужчина, у него внезапно засосало под ложечкой и учащенно забилось сердце. Незнакомец холодно улыбался.
— Добрый день, мистер Джемисон, — сказал он бархатистым баритоном. — Меня зовут Эрни Клинг. Я — тот самый человек, которого вы хотите нанять… для той работы. Пояснять, надеюсь, не надо?
Ошеломленный Джемисон не шелохнулся. Его мозг лихорадочно работал. Стало быть, они знают, кто он такой. Что ж, глупо было бы рассчитывать, что его инкогнито долго продержится. Пытаясь унять бешеное сердцебиение, Джемисон произнес:
— Я ведь говорил Лукану, что не желаю вступать в непосредственный контакт с вами, Клинг.