С/С том 9. Лучше бы я остался бедным. Выгодное дельце. Избавьте меня от нее

И он подтолкнул Лаки к двери.

Когда Лукан ушел, из кухни появился Нго.

— Я бы на вашем месте, сэр, не доверял этому человеку, — спокойно заметил он.

— Правильно говоришь. Эго такой негодяй — за деньги мать родную продаст. Однако пойдем искупаемся.

Надев шорты, они спустились к океану.

— Если Лукан начнет финтить, мы ведь всегда сможем малость поприжать его, не так ли, малыш?

Вьетнамец посмотрел на Клинга глазами, полными обожания.

— Безусловно, сэр, — ответил он.

Убийца и его партнер нырнули в голубую, играющую солнечными бликами воду залива.

Джемисон на том же прокатном «мерседесе» подъехал к «Звездному» ровно в одиннадцать. Он глядел на выбежавшего ему навстречу Лукана и не обратил ни малейшего внимания на высокого, жилистого, светловолосого человека в черных очках. Между тем человек внимательно разглядывал его, Джемисона.

— Доброе утро, сэр, — сказал Лукан, подойдя к «мерседесу».

Джемисон был в скверном настроении. Его расстроил телефонный разговор с Тарнией, которая решительно запретила ему приезжать в аэропорт, чтобы проститься.

— Не надо, Шерри, — мягко возражала она. — Чем меньше нас видят вместе, тем лучше для нас. Я никак не могу выкинуть из головы этого гнусного щелкопера Драйсдела. Очень жаль, что он засек нас вдвоем.

— Успокойся, дорогая. Не думай об этом. Он не посмеет и заикнуться о нас. Обещаю, что когда ты вернешься, то через шесть месяцев будешь миссис Джемисон.

— Ну, если ты так уверен в этом, то и я не сомневаюсь больше, — ответила Тарния. — Я позвоню тебе сразу же, как только прилечу в Рим. А пока что, дорогой, до свидания. Мне еще многое нужно подготовить.

Она повесила трубку.

Ну, как тут не впасть в меланхолию? Когда Лукан сел в машину, Джемисон, ни слова не говоря, завел мотор и погнал к побережью. Только когда они остановились, Шерман повернулся к Лукану и буркнул:

— Рассказывайте.

Глянув в его ледяные глаза, Лукан в очередной раз пожалел, что ввязался в эту авантюру.

— Я говорил с Клингом, — произнес он, робея. — Клинг утверждает, что все будет в полном порядке. Но прежде всего, сэр, ему нужны дополнительные сведения о вашей жене.

— Какие еще сведения? — ощетинился Джемисон.

— Он ведь профессионал, сэр. Когда Клинг идет на такое дело, то прежде всего заботится, чтобы не оставить никаких следов. Ему нужно дней семь — десять, чтобы досконально изучить обстановку и найти самый лучший и безопасный способ исполнения задания.

— Ясно. Так что его интересует?

— Ну, например, нет ли у вашей жены любовника?

— Нет, — резко ответил Джемисон, в душе об этом сожалея.

— Наверное, у нее есть друзья, с которыми она часто общается?

— Она поглощена музыкой, и такие встречи нечасты.

— Как она вообще проводит время?

— Гуляет с собакой, играет на виолончели, ходит в клуб. Да, каждое утро в восемь часов она ходит к мессе, возвращается к завтраку, примерно час проводит на пляже, а затем садится за виолончель. Любит ездить верхом. Вечерами выбирается на концерты или выступает сама. Вот и вся ее жизнь.

«Господи, — подумал Лукан, — тоска-то какая!»

— А она хорошо плавает, сэр?

— Великолепно.

— А в седле хорошо держится?

— Более чем.

Лукан подумал и сказал:

— Это можно будет сделать, когда она будет выходить из церкви. Как вы на это смотрите?

— Мне все равно. А ей… что ж — все-таки поближе к Богу.

«Ну и тип! — Лукан негодовал, как благородный. — Чудовище какое-то, монстр, дикарь…»

— Окончательный ответ мне нужен завтра, Лукан. Если план мне не понравится, то все отменяется. Встречаемся завтра в это же время на том же месте. Все понятно?

— Да, сэр, — ответил Лукан, все более укрепляясь в своем негативном отношении к этому хладнокровному чудовищу.

Джемисон отвез Лукана к мотелю и уехал.

Клинг, нежившийся под лучами утреннего солнца в шезлонге, поднялся и пошел в свой номер, куда направился и Лаки.

— Как дела? — спросил он, закрывая за собой дверь номера.

Лукан уселся и скривился.

— Это настоящая свинья, Эрни. Мутит меня от него. Надо срочно выпить.

Из кухни бесшумно, как тень, появился Нго с двумя стаканами виски-сода. Поставив их перед собеседниками, он так же бесшумно удалился.

— Не принимай близко к сердцу, Лаки. Конечно же, тип, готовый совершить такое злодеяние, — свинья. Ты узнал, что я тебя просил?

— Да, — сказал Лукан, жадно проглотив скотч. — Как я жалею, что ввязался во все это! Ты ведь знаешь, я не работаю по мокрым делам. Не по мне это!

— Заткнись! — пробурчал Клинг, просматривая сделанные Луканом заметки. — Все нормально. Когда люди ведут такой размеренный образ жизни, как эта дамочка, то проблем с ними не возникает. Когда ты встречаешься с ним?

— Завтра утром в одиннадцать, на том же месте. Он требует, чтобы был уже готов детальный план.

— Прекрасно, Лаки. Если ты мне понадобишься, я тебя кликну. А пока — твое дело сторона. Ни во что не суйся.

— Хорошо. — Лукан поднялся. — Но я тебя предупредил — он очень опасен.

— Да и я не пацан, — ухмыльнулся Клинг.

Увидев, что Шеннон вернулась после утренней мессы, Смит быстро приготовил ей завтрак. Войдя в гостиную, он застал ее в излюбленной позе — стоящей перед раскрытой застекленной дверью, ведущей в сад.

— Завтрак на столе, мадам.

— Спасибо, Смит.

— Надеюсь, концерт прошел с успехом?

— Думаю, что да, — улыбнулась Шеннон.

— Очень жаль, что я не смог его послушать.

— Не расстраивайтесь, Смит. Концерт записан на пленку, и я ее захватила с собой.

Она сделала жест в сторону письменного стола.

— Можете взять и прослушать, когда будет время. Мне интересно услышать ваше мнение.

Лицо слуги засветилось неподдельной радостью.

— Спасибо, вы очень добры ко мне, мадам.