S-T-I-K-S. Окаянный

– Карточка, - мягко, почти по-отечески ответил Паломник, приглашая нас к столу, за которым уже было разлито. Для нас имелось два отдельных места, со стопочкой, полной до краёв, и нехитрой полевой закуской.

Я вспомнил заветный кусок пластика, который на память взял за собой, и не смотря на обещания, задал другой вопрос:

– Там чип был, что ли? Но здесь же спутники не летают...

– Есть разные таланты, юноша, - так же вкрадчиво ответил он.
– В том числе - поиск определённой безделицы, лишь бы их много по кластерам не валялось.

– Ясно, - кивнул я.
– Что ж, мы к вашим услугам.

– Во-первых, спасибо за людей, - пророкотал один из отцов-командиров.

– Когда Оплот превратился в пепелище, мы почти поставили на них крест, но благодаря одному очень талантливому сенсу...

Он кивнул в сторону Пончика, который лукаво улыбнулся и подмигнул присутствующим.

– У нас, собственно, только один вопрос, - продолжил Паломник.
– Это Пастырь негодный так рванул?

– Он самый.

– Выпьем!

Мужики жахнули горькую до дна, я лишь немного пригубил, а Стелла, осторожно принюхавшись, так и не притронулась к стопке.

– Ну что ж, ещё одной проблемой меньше, товарищи, - констатировал Пончик, ловко разливая по второй.
– Осталось решить, что делать с последней...

– Со мной?
– уточнил я.

– В корень зришь! Ты довольно хорошо показал себя, но вот некоторые товарищи, - он кивнул в сторону стронгов.
– Полагают, что такому деструктивному человеку не место в обычном обществе.

– Значит, до самого конца вы меня где-нибудь запрёте?

– Если ты сам так решишь, - глухо промолвил человек в балахоне, уставившись на меня сквозь прорези в маске.

В отличие от остальных сектантов, она была ослепительно белой и вроде как изображала оскаленный человеческий череп. Голос, пусть и заметно искажённый, я мгновенно узнал, и не преминул поздороваться:

– Добрый вечер, Некрус! Или мне тебя лучше звать Деканом?

Атласная маска сама собой упала на пол, явив свету бледное лицо уставшего интеллигента. Тургеневскую бородку он успел сбрить, так что в толпе я его мог бы и не заметить, что наверняка не раз случалось за последнее время.

– Здравствуй, крестник, - слабо улыбнулся мне он.
– У тебя великолепная слуховая память. Не зря приходилось менять свой голос во время наших разговоров о тьме...

– Не зря, - кивнул я.
– Значит, ты всегда был рядом?

– Да, но почти никогда не вмешивался. И поэтому ты - лучший кандидат, который появлялся за последние тридцать лет.

– Выпьем!
– неожиданно предложил Пончик, и командиры его с удовольствием поддержали.

Происходящее вокруг всё больше напоминало балаган. И я решил немного его поддержать.

– Кандидат куда?

– Об этом мы уже говорили. Но я немного ошибся, - признался Декан-Некрус.
– Во-первых, Пастырь не был трусом и смог смириться с предначертанным. Во-вторых, твой час пробил только что. Теперь ты полностью готов сделать свой выбор.

– Никого кроме меня не удивляет, что вы слишком много позволяете вашему пленнику?
– напрямую спросил я у всей пятёрки.

– Ну, мы же ему не наливаем, - пожал плечами Пончик.
– Пусть себе болтает. Но в одном он прав. Ты должен решить, прямо здесь, и прямо сейчас.

– Решить что?!
– я оперся руками о столешницу и немного привстал.
– Перейду ли я на тёмную сторону или нет? А если перейду? Вы что, нас отпустите что ли?!

– Вообще-то да, - скромно признался пухлый нолд, снова берясь за бутылку.

Стелла сдавленно охнула, а я плюхнулся на место, разом выпустив весь воздух из лёгких, как сдувшийся воздушный шарик.

– Некрус, объясни ему, - веско попросил Паломник, едва сдерживаясь, чтобы не поморщиться.

– Что ж, раз вы перекладываете эту ношу на меня...
– сектант вздохнул.
– Да будет так. Я, главный наблюдатель здешнего доминиона Некрус, в миру Декан, предлагаю стать тебе новым Верховным магистром. Ты доказал, что достоин этого бремени, как в своё время это доказал Лукавый, в миру Лодочник.

– Это мне придётся в третий раз имя менять?
– с усмешкой спросил я, чтобы скрыть своё крайнее удивление.

– Этого не потребуется, ведь ты сам его сменил, Змей, в миру Полоз, - торжественно ответил пленник.

Стелла не удержалась, и махнула свою стопку, вызвав одобрительное кряхтение у стронгов. Я был близок к тому же, но пересилил себя.

– Так, с этим вроде ясно, а что ты там говорил про бремя?

– Это правильный вопрос, - кивнул Некрус.
– Дело в том, что помимо управления своей паствой, Верховный магистр должен стоять на страже Инферно.

– Это ещё как?

– Тебе ведь известно, что это такое?
– спросил сектант, и, дождавшись моего утвердительного кивка, продолжил.
– Чем дальше на запад, тем больше мегаполисов, которые постепенно сливаются в один непрерывный город. Что за ним - не знаем даже мы. А теперь представь сотни миллионов человеческих душ, ежедневно оказывающихся только возле нашего доминиона. Ты представляешь, сколько из них получается корма и новых тварей?

– Много?
– предположил я.

– Такой цифры просто нет, - отрезал Некрус.
– Ринься они сюда в едином порыве, и в живых не останется никого, включая даже пришельцев из иных миров на самом дальнем востоке. К счастью, в их хаосе наше спасение. Но всё это работает, пока не появляются люди, с даром, подобным тебе. Они как маяк для изменившихся, и однажды наступает момент, когда они начинают чувствовать его за тысячи километров.

– То есть, вы хотите меня от этого оградить?

– Этого желают законники, - покачал головой сектант.
– Мы же хотим научить тебя управлять их миграциями под нашим неусыпным контролем, попутно сокращая их численность в доминионе. Я предлагаю могущество и одновременно самую тяжёлую ответсвенность, какую только можно представить. Все это понимают и не будут нам препятствовать.

– Так, - притормозил я повествование.
– Если вы такие белые и пушистые, то почему не объединитесь со стронгами? Во благо, так сказать, всего региона?

– Это невозможно!
– хором ответили все, включая Некруса и Пончика.

– У нас слишком разные методы и цели, - уклончиво добавил сектант.

– Да, и он ещё тактично забыл упомянуть, что у тебя от дикой силы непременно съедет крыша, - вклинился Пончик, закончивший пополнять тару.
– Так что у них там текучка ещё та. Будем!

Мужики снова выпили, а Некрус поморщился:

– Тьма действительно меняет... Поэтому кандидат должен обладать недюжинной силой духа.

– Значит, Лукавому не было четыре сотни лет?