С утра и до вечера

и употреблении ядовитого оружия говорит о том, что

сохранили они его главным образом как почти ненужный ныне

атавизм, сбереженную эволюцией память о далеких

предках — ядовитых ящерах. (Правда, 3. Веселовский видел, как

самцы ехидн пытались уколоть друг друга ядовитыми

шпорами. Но другие наблюдатели об этом ничего не говорят.)

В наши дни утконосы и ехидны уцелели только в

Австралии и на некоторых больших, близких к ней островах.

Даже ископаемые их остатки — двух видов ехидн и одного

утконоса — найдены до сих пор лишь в позднетретичных,

плейстоценовых, отложениях пятого континента.

Утконосы живут в быстрых холодных горных ручьях и

в теплых мутных реках равнины, в озерах и даже

небольших заводях Тасмании и Восточной Австралии (к западу до

реки Лейхгарда в Северном Квисленде).

Ехидны — в лесах и кустарниках почти всей Австралии,

Тасмании и в Новой Гвинее. Зоологи различают два вида

ехидн (австралийский и тасманийский) и несколько их

подвидов. Кроме того, в Новой Гвинее живут еще три вида—так

называемые проехидны. У них более длинные, чем у ехидны,

ноги и клювы. Животные эти совершенно не изучены.

Путешествие в сумку

За сто сорок лет до Кука голландец Франс Пелсарт

завел первое знакомство с кенгуру.

В 1629 году его корабль «Батавия» потерпел крушение у

берегов Западной Австралии. Капитан Пелсарт отправился

за помощью на остров Ява в настоящую Батавию (ныне

город Джакарта). А в это время некоторые матросы, из тех, что

остались на берегу в Австралии, решили воплотить в жизнь

давнюю мечту: захотели стать пиратами! Сговорились и

перебили около сотни своих товарищей, которые мечтали,

по-видимому, о другом.

К счастью, когда Пелсарт вернулся с подкреплением из

Батавии, ему удалось перехитрить пиратов-самоучек. Он

захватил их в плен и всех казнил, кроме двух, которых

оставил на берегу. Это были первые белые «поселенцы» в

Австралии.

Кроме приключения с пиратами, Пелсарт и его товарищи

пережили еще одно волнующее событие, которое к теме

нашей книги имеет непосредственное отношение. Они

повстречали на равнинах Новой Голландии, так называли тогда

Австралию, очень странное существо: оно прыгало, как

кузнечик, на двух длинных-предлинных задних ногах.

Короткие передние лапки животное прижимало к груди. Хвост у

него был тоже «очень длинный, как у длиннохвостой

обезьяны». Когда «попрыгунчика» поймали, на животе у

него нашли какую-то странную сумку, вроде большого

кармана, а в кармане — малюсенького детеныша. Моряки решили,

что детеныш тут же, в сумке, и зарождается,— ошибка,

которую и сейчас еще делают многие австралийские фермеры.

Полагают, что первый кенгуру, которого увидели

европейцы, был небольшим кустарниковым валлаби-дама, или

таммар-валлаби (Thylogale eugenii)*. Но известие о нем, об

этом животном, дошло до Европы... лишь через двести лет.

Вернее, дошло-то оно раньше, но затерялось в архивах, его

отыскали и вспомнили о нем лишь после того, как слово

«кенгуру», привезенное Куком из Австралии, облетело уже

весь мир.

1 В Австралии и на близлежащих островах обитает (или обитало в

недавнее время, так как некоторые уже вымерли) шестьдесят видов

кенгуру: самых мелких из них, тех, что ростом немного больше крысы,

называют крысиными кенгуру, средних — валлаби, а крупных, у

которых стопа задних ног длиннее 25 сантиметров, — настоящими кенгуру.

Случилось это в 1770 году. «Эндевор» получил

повреждение на Большом Барьерном рифе у восточных берегов

Австралии. Пока судно ремонтировали, Кук и Джозеф Бенкс,

натуралист и меценат, отправились на берег поохотиться. Они

много слышали о странных существах, которые здесь

водятся: звери эти ростом будто бы с человека, голова у них

оленья, хвост длинный, а прыгают как лягушки!

«Кроликов», которые прыгали как лягушки, Кук уже видел, но

больших зверей, ростом с человека, еще не встречал.

Правда, нашли однажды помет неведомого животного, «которое

питалось травой и ростом было не меньше оленя»,— так

заключили знатоки с «Эндевора», изучив следы незнакомца.

Джозеф Бенкс взял с собой собаку — грэйгаунда, или,

иначе говоря, английскую борзую. Она и выследила в

высокой траве четырех больших «тушканчиков», которые,

спасаясь от нее, «скакали на двух ногах, вместо того чтобы

бежать на четырех». Но, прыгая и на двух ногах, они удирали

так быстро, что собака на четырех не могла их догнать.

Позднее Кук спросил местных охотников, как называют

они зверей, которые скачут на двух ногах.

Говорят, он обратился к ним по-английски:

— Can you tell me?.. (Можете ли вы мне сказать?..)

— Кэн тэл ю? — ответили австралийцы, повторив на

свой лад его вопрос, так как не расслышали его.

— Кэн-гу-ру? — переспросил Кук.

— Да-да! — Они согласились с ним, закивав головами.

Так, будто бы по методу испорченного телефона, из

вежливой английской фразы «Кэн ю тэл ми» и родилось на свет

всем ныне хорошо известное слово «кенгуру».

Другие же утверждают, что все было иначе. Кук, может

быть, и спросил: «Кэн ю тэл ми?» —но ему в ответ

пробурчали что-то похожее на «кенгуру», что означало на

австралийском языке: «Я не понимаю».

Наконец, третьи говорят, что все это враки. Слово

«кенгуру» (вернее, «гангуру») действительно есть в лексиконе у

местных племен, кочевавших вблизи Куктауна, как раз там,