С утра и до вечера

траву: у полевок и водяной крысы — на боках; у зайцев и

кроликов — на губах; у лисицы — на хвосте (сверху на его

основании) и на лапах, между пальцами; у волков — тоже

между пальцами; у выхухоля — снизу на хвосте; а у

южноамериканской дикой свиньи пекари — даже на спине.

Живет пекари у реки, в камышах. Ходит все время по колено в

воде. И оставить ему метки-то негде, кроме как на

тростниках и кустах, через которые он продирается, цепляя спиной

за ветки.

У пахучих желез, которыми наделены все (или почти все)

звери, двойное назначение: оставленный ими запах на

кустах и траве служит своего рода вехами на границах

охотничьих участков. Он же путеводная нить, следуя по которой

в положенный природный срок самцы и самки ищут друг

друга.

Как и у людей, среди животных бывают хорошие и

плохие матери, хорошие и плохие отцы1. Молодые самки, еще

неопытные в делах материнства, нередко бросают своих

новорожденных детенышей на произвол судьбы: не кормят их,

1 Самые плохие отцы у медвежат и соболят: они не только не

помогают медведице и соболюшке воспитывать детей, но могут и сожрать их,

если мать плохо спрячет от отца своих новорожденных,

не согревают, не

защищают. И детеныши погиба ют, если не возьмет их на

воспитание другая самка в стаде. Обезьяны охотнее других зверей делают

это.

«Когда в обезьяннике родили одновременно или с небольшим

интервалом две матки, можно вовсе не печалиться, если

одна из них бросит свое дитя. Достаточно

показать новорожденного другой матери, и увидите, как немедленно бросится она к вам

и, несмотря на то что обременена собственным потомком,

схватит малыша, прижмет его к груди, и пусть там оба, и

свой и чужой, держатся как могут и сосут, справедливо

поделивши оба соска»,— так пишет Ян Жабиньский, директор

Варшавского зоопарка, который воспитал многих брошенных

нерадивыми матерями маленьких зверят.

Но плохо придется маленькой обезьянке, когда мать от

нее откажется, а поблизости не будет другой кормящей

обезьяны.

Человеку обычно выкормить новорожденных обезьян не

удается. «За всю свою профессиональную практику,—

говорит Ян Жабиньский,— я ни разу не слыхал, чтобы

кто-нибудь сумел вырастить в искусственных с рождения

условиях маленькую обезьянку. За одним, правда,

исключением».

Это счастливое исключение — шимпанзе Аполлон

(третий, между прочим, шимпанзе, выращенный в неволе). Дело

было в Лондоне. Мать Аполлончика — писаного

красавчика — умерла во время родов. И тогда сотрудники зоопарка,

подавив ложный стыд, справедливо решили, что жизнь

обезьянке можно спасти только в образцовых детских

яслях при университетской клинике. Там самая

квалифицированная медсестра шесть месяцев всеми средствами

современной науки и техники, которыми располагала клиника,

боролась за жизнь Аполлона. Его положили в термостат, в

котором автоматы поддерживали постоянную нужную мла-

денцу температуру и влажность. Кормили его тщательно

продуманными пищевыми концентратами, приготовленными

на женском молоке.

И Аполлон выжил, умножив славу науки и... для того, чтобы сидеть в

клетке, потешая зевак.

Приблизительно десять процентов звериных самок, пренебрегая своим

долгом, бросают детей (во всяком случае, в

зоопарках). Среди львиц плохих матерей еще больше —

почти каждая пятая. А молодые слонихи, родившие первый

раз, вообще, по-видимому, не кормят слонят. Их берут на

воспитание старые слонихи в стаде, у которых есть

детеныши одного примерно возраста с приемышами.

Бывает, что молодые матери даже боятся своих

новоявленных в мир детей. Одна слониха здорово перетрусила,

увидев, кого родила. С ревом она шарахнулась от своего шести-

пудового младенца, когда он с высоты почти двух метров

плюхнулся на землю1. Она с таким безумным ужасом

кинулась от него, что порвала цепь (дело было в зоопарке).

А потом хоботом схватила эту цепь и стала бить

беспомощного слоненка. Всего израненного, его с трудом у нее

забрали и больше уже матери не показывали.

Молодые обезьяны тоже, бывает, пугаются своих детей,

часто не знают, что с ними делать, потерянно таскают из

угла в угол по клетке. Одна такая неопытная орангутаниха

испуганно вздрагивала, когда детеныш цеплялся за ее

шерють, и пыталась разжать его пальчики. Решив, видно, от

него избавиться, она протянула дитя отцу-орангутангу, а тот,

тоже молодой, с криком отпрыгнул, бросился на решетку,

пытаясь бежать из клетки.

Хорошо еще, что такие нерадивые родители попадаются

1 Слонихи рожают стоя. И медведи, и жирафы тоже. А бегемотихи

(обыкновенные, не карликовые) — под водой: детеныш, не мешкая,

всплывает на поверхность, чтобы сделать первый вдох, а потом снова

ныряет, чтобы пососать молоко матери (под водой).

не часто. Обычно инстинкт и опыт, у кого он есть,

срабатывают без ошибки, и молодая мать сразу же знает, что ей

делать с детенышем, как ухаживать за ним, как кормить и

обучать всем премудростям жизни. Некоторые в этом своем

уменье превосходят, пожалуй, даже и людей.

В американском научном институте по изучению

человекообразных обезьян однажды засняли на пленку

поразительный эпизод: новорожденный детеныш шимпанзе не дышал*

Тогда мать положила его на землю, раскрыла ему губы и