Сад искусителя

— Ладно, — он снова улыбнулся и, в один шаг оказавшись рядом, положил руку ей на спину, разворачивая в нужную ему сторону. — Пошли, такси закажем.

— Такси?

Но ответа не последовало. Он просто довел ее до ближайшего монитора, потыкал в оный пальцем, разбираясь с меню, и через минут пять к ним подъехала миниатюрная машина на два пассажирских места, которая тут же была окрещена Евой «гольфкаром».

А вот ехали уже не в тишине. Адам, взяв на себя роль экскурсовода, принялся объяснять, какой ряд за что отвечает. Первичное разделение получилось довольно простым: научный раздел, научно-популярный, публицистический, художественный. Дальше начинались сложности, ибо если первые три делились сначала по веткам миров, потом непосредственно по мирам, то в художке царил натуральный хаос, ведь ее Змей собирал по авторам, объединяя написанное ими в разных вселенных в единую библиографию.

— Так удобнее отслеживать расщепление, — пояснил Адам. — Есть творцы, которые лучше других его передают, и по вариантам написанных книг проще вычислить координаты нужного мира, чем пытаться сравнивать у нескольких авторов. Вот, например, смотри.

Адам выбрал на мониторе «гольфкара» раздел с художественной литературой, набрал незнакомые символы на клавиатуре, и Ева, к своему удивлению, увидела написанную на русском языке книгу. Вернее, название везде было на русском «Тяжело быть кошкой», а вот имя автора разнилось: на первой стояло Грета Вейс, на второй — Helga Wojik, на третьей и четвертой — Хельга Воджик. Обложки тоже отличались, хотя стиль художника узнавался в каждой из них.

— Автор и есть иллюстратор, — понял ее замешательство Адам. — Там внутри еще есть. Не хочешь почитать, кстати? Книжку с картинками?

— Ты сейчас меня пытался обидеть или автора?

Он так картинно удивился, что Ева нахмурилась, готовясь опять пригрозить расцарапать ему лицо, но не понадобилось.

— Да никого я не хотел обидеть! Книга хорошая. В каждом варианте хорошая. Я там был, кстати, в том городе.

— Зачем?

— Искал истоки единорога, — плечи его дернулись было вверх, но Адам быстро спохватился и, не давая Еве задать новый вопрос, махнул рукой: — А, неважно. Не хочешь читать, как хочешь, — и перелистнул страницу, открыв нового автора.

«До и После» Талани Кросс с маленькой девочкой в рамке из огромного кролика на обложке. Там еще что-то находилось внутри рамки, и Ева попыталась раздвинуть картинку пальцами, как на смартфоне, чтобы увеличить. Получилось, но увиденное заставило отшатнуться, потому что на героиню-малютку с разных сторон надвигались самые настоящие зомби. Миленько… Пришлось собраться с силами, чтобы заставить себя нажать на стрелку, открывающую следующего автора, ведь Адам не торопился этого сделать. Он просто смотрел на нее сверху вниз, и его ледяные глазищи отражали свет монитора.

«Нет, надо их все-таки выцарапать!» — зашипел «голос разума», и с ним очень хотелось согласиться. Вон и антрацит на ногтях заблестел. Но Ева отвернулась, побоявшись снова вылететь из тела, хотя в прошлый раз очередность была иная. Кто его вообще знает, как эта хрень работает. Лучше не рисковать.

На экране тем временем отобразилась целая россыпь книг, которую перекрывал пухлый томик с недовольным… нет, не мальчишкой, все-таки парнем, хотя язык чесался и этого окрестить малолеткой. Взгляд подходящий, словно собрался назло родителям отморозить уши — вон и без шапки в такую холодину выперся из дома. Кажется, Адам не только про зомби с кошко-девочками читает, но и романы-взросления про мамкиных бунтарей, тут-то ему поди проще подключиться к герою.

Она хмыкнула, размышляя, как бы лучше об этом пошутить.

— А, трагедь-мейкер, — отозвался Адам и закрыл приложение.

— Эй! — обиделась Ева, не успевшая прочитать ни имя автора, ни название книги.

— Приехали, — пояснил он.

«Гольфкар» и впрямь остановился. Вверху ярче вспыхнул свет, но разглядывать все равно было нечего, ведь и здесь стояли типичные черные стойки, перемигивающиеся синими огоньками.

— Я, может, собиралась его выбрать почитать…

— Да не вопрос. — Ее замечания хватило ненадолго, и Адам снова пожал плечами и вышел из машины. — Сейчас книжку тебе организуем и накачаем туда, чего душе угодно. Ну, кроме любовных любовей.

— Ага, — Ева тоже вылезла, но осталась стоять на месте. — Даешь мамкиных бунтарей массовому читателю.

Он рассмеялся, хорошо так, по-доброму, как будто примерил реплику к недовольному герою, та не подошла, зато смотрелась на загляденье комично. Шага, однако, не сбавил, направляясь к дальней стойке с высокой тумбой, где как раз могли находиться обещанные электронные читалки.

— Ну, не бунтарь, скорее рок-н-рольщик, причем не мамкин, а папкин… Упс… Спойлеры! — и еще больше зашелся смехом.

Н-да… Хорошенькие книжки пишет этот трагедь-мейкер — вон как читателя штырит!

Она подавила вздох и завертела головой по сторонам, в надежде найти чего-нибудь интересного в этой строго упорядоченной системе. Но нет, ничего, только в дальних рядах научного отдела горело что-то еще помимо привычных стрелок и огоньков, но все таким же цветом. Скорее всего, просто один из мониторов работал: либо еще один посетитель, либо подключились удаленно. И все равно ей захотелось сходить посмотреть, пусть далеко — пешком ходить полезно, по крайней мере, так говорят.

— Тебе всего качать? Или только ветку со всюду проникающим героем?

Хм… Молодец какой рок-н-рольщик-то! Одним миром не ограничился.

— Ветку давай, — одобрила Ева, пусть и сомневалась, что вообще возьмется его читать.

— А ты к музыке как относишься?

Никак не относилась. Музыка существовала где-то там, Ева где-то здесь. Музыка ее не волновала, как и живопись, как и кинематограф, как и многое другое, что следовало чувствовать, для чего требовалась душа. Ей нравились числа — этим на душу было плевать, эти довольствовались разумом, потому с ними так легко вышло поладить.

— Отлично, — соврала она, радуясь, что Адам не оборачивается, чтобы уличить. — А что?

— Да тут подборка есть. О! Кстати, раз уж к музыке хорошо, попробуй почитать Александра Туркевича. Здесь три его книги, выбери первой «В тени» — она как раз про отношеньки. Не совсем такие, как в лырах, но тебе должно зайти.

Не съязвить на подобное было бы преступлением.

— И чего это ты делал в мире про отношеньки?

— Что? — Он снова рассмеялся, но не потому, что пытался так скрыть смущение. Его и впрямь рассмешила ее реплика. — Я туда не ходил. Этого автора, можно сказать, рикошетом выцепил, благодаря музыке. Вот Хельга Воджик сама рисует, а Александр Туркевич сам поет, причем не только песни к своим книгам — трагедь-мейкеру тоже досталось, так и нашел.

Какой привязчивый писатель! И чего только по имени не называют? А то, может, его-то она и читала в день своей смерти? Стоп! А что, если Адам ее нашел только потому, что Ева читала этого создателя трагедий? Какой же он гад!

— Вот скажи мне, мой мальчик, чем тебе так приглянулся этот писака?

Он замер на краткий миг, на крохотную секунду, но она заметила. И Адам под ее пристальным взглядом снова пожал плечами.

«В корсет его?» — предложил «голос разума».

— Да там просто больше всего оск… основных сюжетов использовано. Их, конечно, всего тридцать шесть выделяют, но обычно на одного автора куда меньшее количество приходится.