Сад искусителя

Ага-ага. А этот такой молодец, что взял и все написал. Как только рука не отсохла? Еще эта оговорочка вначале. «Оск» — чего? Чего там у этого трагедь-мейкера в наличие? Ну кроме стекла и несчастных героев?

Осколков.

— Каких, однако, шарящих за литературу велосипедистов породила хараппская цивилизация…

— Что? — Адам усмехнулся. Напряженность из его голоса мигом улетучилась, как будто сумел пройти по тонкой нитке над пропастью. — Нет, я так. Просто всегда любил читать. Филологом жена была — от нее нахватался.

И ведь не дрогнул, когда упомянул. Змей, получается, зря вчера переживал? Или потому спокоен, что Змей подсуетился?

— А как ее звали?

— Ева.

Ну вот. Дрожать не дрожал, а остановить остановил.

— Ладно, — разрешила она, — забудь, — и отвернулась к светящемуся синим монитору вдалеке.

— Нет, ты не поняла, — в голосе сквозила улыбка. — Ее звали Евой. Такое вот совпадение.

Угу, бывают, внученька, и просто сны. Но внутри ничего не отозвалось, потому решила поверить.

— А тебя как звали?

— Сэм. Тебе просто читалку взять или планшет, чтобы побольше функций было?

— Планшет. Посмотрим, чего у вас тут с графическими интерфейсами.

Сэм его звали в прошлой жизни. Сэм. Сэмми. Сэмюель. Самаэль… Хм… Чего там бабушка про него говорила? Или не говорила? А кто говорил? Впору призывай их местную ИИ Шемеш, заодно про старлетку спросит. Как ее только позвать? Потому что сама Ева, похоже, не сообразит, что не так с этим именем.

Лилит.

Ну точно! Точно же! От избытка чувств она аж кулачком по «гольфкару» стукнула.

Адам, услышав шум, обернулся с планшетом в руках.

— Вам для полного квартета Лилит не хватало! — выпалила Ева, боясь забыть только что придуманную шутку, и растянула рот в насквозь фальшивой улыбке.

Он вздрогнул. Пальцы его разжались, но треска не послышалось, только приглушенный удар пластика о пластик.

— Что? — голос совсем бесцветный, а вот взгляд… снова этот царапающий по живому взгляд, так больно и глубоко — можно истечь кровью на месте.

— Ну как же, — продолжила лыбиться она, взмахнула руками, как будто это могло помочь объяснить. — Ты Адам, но ты и Сэм. Жена твоя — Ева. Кого не хватало? Правильно! Лилит!

Очень не хватало.

Наверное, про его незнание библейского мифа стоило вспомнить и раньше, но оно никак не оправдывало этого взгляда и дрожащих рук, как тогда во время поездки в город.

Очень.

— Нахрен, — не сказала — выдохнула, потянулась к запульсировавшим болью вискам, зажмурилась и…

…исчезла, но быстро испугалась собственной бестелесности, распахнула глаза и со всей дури налетела на одну из стоек. Свалившись на пол, заорала от боли. Каталась и вопила, вопила и каталась. Казалось, агония будет бесконечной, но постепенно схлынула, давая возможность порадоваться, что вокруг все та же библиотека Змея и никакого антрацита.

«А где пацан?» — всполошился «голос разума».

Адама нигде не было. Да и раздел оказался не тем, куда они приехали. Местные стойки располагались не так плотно друг к другу, и рядом с каждой имелся свой собственный монитор и голограмма, изображающая существо, про которого сюда сохраняли собранную по мирам информацию. На той, рядом с которой приземлилась Ева, парила миниатюрная девочка-подросток с задранными вверх белоснежными волосами. Одежда отсутствовала, но она и не требовалась — в плотном, как броня, теле девочки не имелось ничего, что потребовалось бы скрыть при самых строгих нормах морали. Ее как будто вылепили из снега или очень плотно сжали ледяной воздушный поток, оттого и парила, оттого и сияла. Особенно глаза, такие же, как у Адама, цвета ноябрьского неба, но в отличие от мальчишки, ей они чрезвычайно шли. Девчонка великолепна, пусть и монстр. Да, именно монстр — вон какие зубки. Клыкастенькая. И коготочки на месте, похожие на льдинки. Острые, наверное, и те и другие, но Еву девочка почему-то совсем не пугала, наоборот, хотелось к ней прикоснуться.

Но стоило протянуть руку, как висевший рядом монитор ожил, и на нем отобразилась прекрасная женщина с золотыми волосами.

— Шапаш приветствует вас! — поздоровалась златовласка и замерла в ожидании.

Ева нехотя представилась, надеясь, что ИИ поможет ей выбраться отсюда.

— Ева! — обрадовалась Шемеш. — Это прекрасное имя у многих народов обозначает…

— Стоять-бояться! Не надо значение. Вон лучше про нее расскажи, — она указала на голограмму девочки-монстра.

— Лиль — женская особь элементалей воздуха. Мужская зовется лилу и имеет черный цвет. Изначально обитатели междомирья, но после неудачных экспериментов бессмертных Цийона были призваны в тот мир и обрели плоть. Обновленные существа получились хищными и ядовитыми. Питались магией, кровью и жизненной энергией, в основном выбирая своими жертвами волшебных зверей, но иногда нападали и на детей бессмертных. Так как лиль любили дневать в кронах священных деревьев, то нападений на бессмертных становилось все больше, и каждое такое было смертельным, даже если душу съедать не успевали. Яд разрушал не только тело. Элохим и совет богов приняли решение бороться с вредителями, попутно ища противоядие. Лечение нашлось скоро, но оно спасало только душу, что отправлялась в круг перерождений, становясь в новом цикле обычным смертным созданием без капли магии. Также в ходе войны с лиль страдали священные деревья — их часто сжигали, потому как иначе избавиться от выводка детенышей лиль было невозможно.

— Детенышей? — ужаснулась Ева, но ИИ поняла ее по-своему.

— Раз в оборот планеты лиль и выбранный ею лилу вступали в союз, после чего через три месяца у них рождалось до пяти детей. Ритуал сложный, во время него происходит частичный обмен душами между лиль и лилу, что предполагает их разумность.

— Обмен душами?

— После обретения плоти суть лиль разделилась на тело и душу, как у людей и бессмертных.

— Нет, не об этом. Как они могли меняться душами?

— Частями душ, — уточнил кто-то из-за спины и положил руку ей на плечо, отчего она вскрикнула. — Не ори! — Адам поморщился, но руку так и не убрал, такой спокойный и сосредоточенный, не то что недавно.

Ева сглотнула.

— Я не… Я не знаю, что сделала, и как так получилось.

— Телепортировалась, — он пожал плечами.

— Перестань уже так делать! И в смысле «телепортировалась»? Я не…

— Ты — бессмертная с огромным магическим потенциалом. Ты можешь телепортироваться, отращивать ядовитые когти и много чего еще. Только тебе пока рано всем этим пользоваться.

— Ладно, — согласилась она и посмотрела на поблескивающий на руках антрацит, перевела взгляд на Адама.

— У меня иммунитет. Но если хочешь проверить, давай в этот раз не по лицу. Вот, — он протянул тыльную сторону ладони.

— Нет. Не надо. Не хочу проверять.

— Пошли тогда отсюда.

И, прежде чем ее потянули прочь от стойки, Ева вывернулась и отошла в сторону.

— Я недослушала.

— Про лиль? — Она кивнула. Он вздохнул. — Их истребили. Все. Пошли.

— Нет.

Новый вздох. Потер переносицу. Терпение его должно было кончиться еще на шутке про квартет. Не может же у него быть бездонная чаша, как у Змея. Маленький пока, не отрастил — чашечка там, если не плошка вообще. Но она зачем-то упрямо качнула головой и повторила:

— Нет.

— Будешь слушать про закарпатских ведьм, возле которых стоишь?

Ева вздрогнула и медленно обернулась. Голограмма на стойке рядом ожила, подавшись вперед. Ею оказалась черноволосая женщина за тридцать в красной широкой юбке в пол, белой рубахе и платке, повязанном на манер банданы. Обычное лицо, нормальный нос, никаких бородавок, немного морщинок в уголках глаз. Она не была страшной, но почему-то пугала.

— Шапшу, — приказал Адам, — закарпатские ведьмы. Краткий ликбез.