Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8

Они еще немного повозились и затихли. Регарди почувствовал пристальный взгляд Альмас, но промолчал. Все, что нужно было, они услышали, а большее касалось только самой Альмас Пир.

– Зачем ты вернулся? – спросила девушка, застав Арлинга врасплох. Хамна тоже прислушалась, перестав перебирать ножи, которые утащила у семьи. Утварь была кухонной, не боевой, но и Арлинг предпочел бы иметь хоть какое-то лезвие, чем драться голыми руками. Или в его случае – одной рукой. Встреча с родиной проходила сурово.

– Тебя Даррен в лесу оставил? – вопросом на вопрос ответил Регарди.

Альмас провела рукой по опухшему лицу, почесала шею, спрятала ладони в одеяле, которое тоже добыла Хамна. После еды она приободрилась, хотя было заметно, что укусы ее сильно досаждают. Отвар змеевика с морским грибом убрал бы опухоль за ночь, подумал Арлинг, но все его знания о лекарственных травах ограничивались Сикелией. Морской гриб рос на скалах у Птичьих островов, змеевик же вообще находили пока только в гургаранских ущельях.

– Это мое дело, – прошептала она. – Я плохо разбираюсь в людях. Даррен говорил, что оставил войну в прошлом, что на дальних землях Согдарии начнет новую, мирную жизнь. А когда мы высадились на берег, нас встречал арвакский отряд, который ждал Даррена. Они с Каюсом, арвакским царем, уже обо всем договорились. Я сбежала от Даррена при первой возможности, но в Сикелию решила не возвращаться. Так случилось, что один из его пехотинцев тоже не захотел воевать под арвакским флагом. Он предложил мне бежать вместе, но с условием, что мы поженимся. Я согласилась, и какое-то время у нас все было неплохо. Тимур был родом из Вольного, сюда и вернулся. Даррен не должен был нас искать, потому что Тимур подстроил так, будто мы сгорели в лесном пожаре. Да и Вольный арваксам был не нужен, мы были уверены, что Даррен пойдет сразу на Баракат. Но на прошлой неделе… – Альмас замолчала и продолжила не сразу. – Тимура убили ночью, наш дом сожгли, а меня отвезли к Даррену, который очень вежливо со мной попрощался. Подарил вот это, – она кивнула на драгоценности, которые валялись в сене между ними. – Я сразу поняла, что меня ждет, но не верила до тех пор, пока не оказалась привязанной в лесу у дерева. Даррен пообещал сжечь Вольный из принципа. Местные верят во всех подряд – и в Амирона, и в Тысячерукую, поэтому жертвенных трогать боятся. У меня нет обид на Ландерса, он простой человек. Я ждала чуда, и оно случилось: явились вы с Хамной. Там у дерева я думала, что, если останусь в живых, значит, буду должна этому миру.

– А ты что-нибудь о ней знаешь, об этой Тысячерукой? – спросил Арлинг, задумавшись о том, должен ли он что-нибудь миру. Или, может, мир был должен ему?

– И ты туда же, – устало произнесла Альмас и откинулась на стог сена. – Мы с Тимуром поженились в местной церкви Амирона, и я приняла его веру. О язычниках ничего не знаю и знать не хочу. Но если очень надо, тебе следует отыскать брата старого Ландерса. Шарлатан и пройдоха, но многие называют его Большекаменным стариком. Кто-то еще платит за его выпивку в обмен на амулеты и дешевые ритуалы.

– Сегодня в ущелье было землетрясение, – вздохнул Арлинг. – Думаю, он погиб.

– При чем тут ущелье? – удивилась Альмас. – Там часто землю трясет. Пайк – хитрый старик, он за свою жизнь боится и в тех местах не бывает. Зато распустил слухи, что в горах есть Большекаменная пещера, в которой боги делятся с ним силой. Многие туда ходят в надежде, что и им немного божественной силы перепадет.

– То есть, этот Пайк сейчас в Вольном? – оживленно спросил Арлинг.

– Если еще не сбежал со всеми в Баракат или к арваксам, – пожала плечами Альмас. – Ты сам все слышал. Люди уезжают. На самом деле никто не знает, как там живут перебежавшие к арваксам. Я уже слышала, что люди получают письма якобы от друзей, которые рассказывают, как хорошо жить в арвакских городах. Я им не верю. Но это выбор Ландерса. Он выбрал не гневить Тысячерукую, когда прошел мимо меня в лесу, я выбрала не говорить ему о том, что думаю про тех, кто перебегает к арваксам. А думаю я, что их ждет страшная участь.

– Все хотела спросить, а вы вместе? – Альмас явно не нравилось оправдываться, и она перевела тему.

– Хамна моя халруджи, – ответил Арлинг, и чтобы Альмас не задала других неудобных вопросов, добавил:

– Ты помнишь Сейфуллаха? Он сейчас в Вольном. Мы договорились там встретиться, и я надеюсь, он ни во что не вляпался.

– Хотела бы я сказать ему привет, – сказала Альмас, и Арлинг почувствовал, что она улыбается. – Не так много людей из родного города можно встретить в этих холодных землях. У вас ведь с ним какое-то дело здесь, в Согдарии?

– Да, – кивнул Регарди. – Мы идем в столицу.

– Значит, через Баракат, – вздохнула девушка. – Других путей в Согдиану сейчас нет.

Разговор затих. Все решили, что усталость – достаточно хороший предлог, чтобы больше не задавать друг другу неудобных вопросов. Откровенничать никто не хотел.

Арлинг проснулся оттого, что Нехебкай кричал в его голове. А ведь он даже толком не успел заснуть, хотя и думал, что вырубится мгновенно.

– Где твое чувство осторожности? – негодовал Индиговый. – Ты совсем оглох, не слышишь ее, разве?

– Кого? – зашептал Регарди, растирая виски и убеждая себя, что все под контролем, а у него просто слуховые галлюцинации. Но верить в иллюзии он разучился давно. Со стороны ущелья слышался тот самый звук, которого Арлинг ждал с тех пор, как выбрался на берег Согдарии из Плохих вод.

– Она далеко? – спросил он, уже зная ответ. Близко. Его Магда пришла в себя, а так как противостоять Салуаддин у нее не получалось, они обе очень быстро его нашли. Глупо было надеяться, что у него есть время.

– Ты с кем разговариваешь? – прошептала проснувшаяся Хамна.

– Я что-то слышу, – сказал ей Арлинг, зная, что человеческое ухо вряд ли различит те вибрации, которые передавал ему солукрай. Земля тряслась под могучим телом, ползущим по ущелью. – Скоро она будет здесь. Наверное, к рассвету. Мне надо уходить.

Хамна села, прислушалась, потом спустилась по лестнице не землю, припала к ней ухом. Еще не рассвело, с моря тянуло промозглой сыростью и холодом, но к чердаку поднималось тепло от хорошо протопленной с вечера печи, а сено и вовсе казалось путникам верхом блаженства.

– Если она демон, то нам ничто не поможет, – задумалась Хамна и принялась рыться в мешках, которые она набила всяким, украденным у Ландерсов. – Если же зверь, то ее можно сбить со следа. Ты должен идти туда, куда шел. Я ее отманю. Попытаться стоит. Хорошо, что еще не выбросила тряпки после перевязки твоей раны. А еще лучше, если ты отдашь мне свою одежду. Я найду у Ландерсов что-нибудь для тебя.

Хамна рассуждала так, будто Арлинг уже согласился.

– Да у тебя нет выбора, наконец-то хоть какая-то польза от этой кучеярки, – разорялся Нехебкай у него в голове. – Салуаддин нам тут совсем не нужна. Пусть эта женщина ее отвлечет, хороший план. А тебе лучше намазаться золой или чем-нибудь пахучим. Так, на всякий случай.

Хамна думала так же, и когда вернулась после очередного рейда по вещам Ландерсом, протянула Арлингу мешочек, пахнущий лавандой.

– Натрись этим. Штаны и рубаха будут велики, Ландерс толстяк, но в городе найдем что-нибудь нормальное.

Регарди еще колебался, но в голове зудел Нехебкай, и он позволил Хамне уйти.

– Вернусь к рассвету, – пообещала наемница. – Нам нужно выиграть пару часов. Если Салуаддин пойдет за мной, уведу ее в лес, она там точно застрянет на какое-то время. Если нет… Впрочем, я уверена, что смогу отманить ее. Тебе нужен отдых. Как только поймешь, что Салуаддин изменила направление, постарайся поспать хотя бы час. Мне кажется, у тебя начинается заражение, и в городе хорошо бы найти доктора.