Сах. Мастер руны

— Будет тебе поединок, готовься к смерти. А вы, — он обвёл взглядом моих товарищей, — готовьтесь стать моими рабами и сполна вкусить боли и отчаяния.

— Вроде бы шакал где-то проскулил или мне показалось? — негромко, но достаточно, чтобы его услышали, проговорил Аббай, деланно равнодушно посмотрев в сторону Ияз’Корши с телохранителями.

Главный караванщик со свистом выпустил воздух сквозь зубы, в два шага оказался рядом со своим скакуном и одним движением взлетел в седло, не воспользовавшись стременем. После чего гикнул, ударил животного пятками по бокам и умчался прочь. По всему видно, что мои слова и выходка Аббая задели его до самых потаённых глубин души. Видать, не часто ему приходилось испытывать такое унижение. Или вовсе забыл, когда с ним вели и разговаривали в подобном русле.

Долго ждать моих поединщиков не пришлось. К этому моменту караван ушел вперёд на пару сотен метров от места нашего боя с упырями и служителями Г’Ха. Там последние повозки остановились, потом возле них стала собираться толпа. Вскоре из неё выехал Ияз’Корши с двумя десятками воинов. Через сотню метров он остановился, часть его людей спешилась.

— Пошли к ним, сами они явно не желают к нам ехать, — сказал я товарищам.

Когда мы подошли к враждебной группе караванщиков, я выделил трёх из них, держащихся вместе и ведущих себя чуть-чуть по-другому, чем их спутники. Скорее всего, это и есть те, с кем мне в ближайшие минуты предстоит сразиться на арене. Оказывается, вычислил их не я один, так как Фаинэлия подошла ко мне вплотную со спины и прошептала:

— От трёх воинов на левом крае тянет очень сильной магией, полагаю, от амулетов. А ещё они выглядят упившимися эликсирами. Я могу наложить на них ослабление, нужно?

— Нет, не стоит.

— Тогда, может, благословить тебя? — сделала она новое предложение.

После секундной задумчивости, я согласился:

— Хорошо, давай. Лишним не будет.

Эльфийка немедленно принялась читать молитву. А в это время Ияз’Корши громко выкрикнул:

— Один из тех, кого я принял в свой караван, нарушил его законы, нарушил своё слово, которое дал мне, что не станет чинить вреда каравану и людям в нём! За это надо карать смертью, но я милосерден и принял его оправдание, но простить не могу. За это он сразится с моим воином, чтобы кровью заплатить за вину. Так же тот, кто назвался Юрием, виновен в причинении вреда моему каравану, нанёс он его умышлено и достоин кары. Наказание заменяю на поединок насмерть с моим воином! И, наконец, он убил тех, кто доверился мне, поверил в мою защиту! Вернуть их к жизни не в моих силах, их кровь и на моих руках, к моему огромному сожалению. Я скорблю об их смерти вместе с их родичами. И потому по законам божеским и человеческим я имею право на месть! Наказанием их убийце будет поединок насмерть с моим воином! И пусть рассудят боги и благородная сталь, кто прав, а кто виноват!

После каждой фразы «поединок с моим воином» от группы охранников каравана, прибывших с Ияз’Корши, выходил один воин, делал в мою сторону несколько шагов и останавливался.

Стоит заметить, что главный караванщик обладал лужёной глоткой и кричал так, что его должны были слышать возле последних повозок, где уже собралось сотни две народа. Некоторые из этих людей подошли почти вплотную к воинам Ияз’Корши.

«Как говорит-то, стервец, прямо за душу берёт, — усмехнулся я про себя. — Не знал бы подоплёки, то после его речи в себе увидел конченого мерзавца, а в караванщике благородного рыцаря, у которого сердце кровью обливается, что он не смог защитить людей, которые ему доверились».

Тут меня «окатила» волна свежести, прибавившая сил и очистившая сознание.

— Благословение продержится минут десять, — усталым голосом сообщила мне эльфийка из-за спины. — Я потратила почти все силы и в ближайшие несколько часов на мою помощь не рассчитывай.

— Я справлюсь куда быстрее, — ответил ей я, шагнул вперёд и крикнул, обращаясь к караванщику. — Я готов! Мне с ними сражаться со всеми вместе или будут нападать по одному?

— Сразу с тремя. Твоя вина слишком велика, чтобы так облегчать поединок. А ещё это не простой бой, за ним наблюдают сами боги! Решат они, что ты был в своём праве убить тех людей, то дадут тебе силы справиться с сотней соперников!

— Молодец, отмазался. И про богов к месту завернул, как раз я сейчас покажу превосходство старых богов над молодыми, которые самые обычные паразиты, — хмыкнул я. — Давай уже начинать, а то мне ещё с трофеями потом разбираться и повозки в дорогу готовить.

Тот со злостью и многообещающе зыркнул на меня, молчаливо сообщая, что я приобрёл себе нового врага. Мы встали друг против друга на расстояние семи-восьми метров. Ияз’Корши выставил против меня двух классических мечников в кольчужном доспехе, усиленном стальными пластинами. Только у этих были не прямые мечи, а сильно изогнутые сабли, что-то вроде индийских шамширов. Третий нёс на себе куда больше стали: кольчуга, а поверх неё кираса; шлем с кольчужным забралом, бармицей и широкой стрелкой-наносницей, набедренная защита с боковыми пластинами, крепящимися кольчужными вставками; «крылышки» для защиты сгиба коленей, разумеется, с наколенниками; крупный левый наплечный щиток и чуть поменьше правый; кольчужные рукавицы с мелкими пластинами на внешней стороне; наручи и подвижная составная защита локтей из пластинок с шарнирами. В правой руке он держал булаву с сабельной рукоятью и билом в форме человеческого кулака. В левой сжимал кулачный щит величиной с суповую тарелку и с длинным, сантиметров пятнадцать, гранёным шипом в центре. Я стоял напротив в своей лёгкой броне, состоящей из кирасы, наручей перчаток и набедренников, всё лёгкое, из кожи с металлическими клёпками, в руках у меня находились эльфийские клинки, касающиеся кончиками песка.

— Пусть свершится правосудие! — громко произнёс Ияз’Корши. — Бой!

Два мечника после его слов стали резво расходится в стороны, а рыцарь не менее резко двинулся на меня по прямой. Когда между нами расстояние сократилось до трёх метров, я ускорился и атаковал. Начал разбираться с врагами по кругу, выбрав первым саблиста слева от себя.

Мир привычно застыл, когда я активировал сверхспособность. Метнувшись к бойцу, замершему во время шага с поднятой ногой и выставленной вперёд саблей, я вдруг увидел, как его зрачки стали медленно сокращаться, а сами глаза уставились на меня. Показалось даже, что вооружённая рука едва заметно дёрнулась. Он, что, меня видит?! Но как? Неужели амулеты и принятая алхимия этому способствуют?

«А если эти амулеты ещё и защитят этого хмыря от моего удара?», — посетила мою голову неприятная мысль

Это предположение заставило меня влить в один клинок максимум внутренней энергии, кажется, половину того, что мне передала эльфийка.

Удар!

Рубанул я от души, если так можно сказать, когда описывается убийство разумного существа. Эльфийский меч рассёк стальную пластину на левом плече, кольчугу, тело воина и вышел из правого бока под рёбрами в ореоле капель крови. При этом особого сопротивления я не почувствовал. То ли всё дело было в прорве энергии, которую я использовал для удара. То ли я преувеличил возможности амулетов, которыми обвешался противник. Может, у него защитных цацек вовсе не было, только усиливающие самого бойца и его атаки. В общем, чтобы там ни было, но я развалил саблиста пополам от плеча до пояса, прямо как в рассказах про казаков и их булатные шашки «кои согнуть можно было в кольцо и обернуть вокруг пояса».

«Зараза, трофей попортил, — спохватился я. — Кольчужка-то вон какая красивая, прям хоть на парад в ней. Стоить должна немало».

Следующим пал рыцарь. Его я прикончил по-простому, вонзив свои мечи в глаза, которые были единственным местом, не прикрытым доспехом. Последнему сопернику рассёк открытое горло вместе с шейными позвонками. После этого так же быстро вернулся на своё место и вышел из ускоренного восприятия.

На глазах у ошеломлённых зрителей один из тех, кто должен был «наказать» меня, рухнул на песок и развалился на две части. Двое других сделали несколько быстрых шагов и последовали его примеру. При этом у второго саблиста голова держалась на куске кожи и некрасиво завалилась в бок, а из разрубленной шеи ударила тугая струя крови на несколько метров.

Когда Ияз’Корши уставился на меня шокированным взглядом, я, работая на публику, махнул мечами, как будто стряхивал с них кровь, убрал их в ножны и громко, с насмешкой посмотрев на него, произнёс:

— Всё указывает на то, что мои боги оказались посильнее твоих, тебе не кажется, караванщик?

Ч.2 Глава 8

Глава 8

— Мы всё собрали, но получилось с песком, — сообщил мне Аббай и вручил два мешочка, каждый объёмом где-то в три моих кулака. Внутри, кроме песка, находился пепел сгоревших упырей, их зубы, передние фаланги пальцев с когтями и несколько обуглившихся позвонков.

— Сойдёт и так. Теперь тебе и Олладе с Лисстером нужно как можно быстрее доставить их к главному алтарю в Каменный Лес.

— То есть, оставить вас одних? — нахмурился он.

— Да. Ты, случаем, не считаешь, что мне и Фаинэлии нужна дополнительная защита?

— Нет, но…

— А раз нет, то зачем споришь?

— Я не…

— Споришь, споришь, — опять перебил я еретика. — Аббай, если уж говорить начистоту, то я один с любым поручением справлюсь куда быстрее, чем с отрядом помощников. Вы нужны именно для подобных случаев, как этот, — я качнул мешочками, которые держал в левой руке. — Ну, ещё как проводники. Но сейчас дорогу мы и сами найдём. С Ш’Аррханом тоже сами договоримся, ваше присутствие при разговоре с ним вряд ли как-то сильно повлияет на него.