Саквояжники (Охотники за удачей, Первопроходцы)

Он щелкнул пальцами. Словно по мановению волшебной палочки, подошел лифт, и мы вместе с Картером поднялись наверх.

– Я взял на себя смелость заказать для вас горячий ужин, мистер Корд, – сказал помощник управляющего.

– Благодарю вас, Картер, вы проявили похвальную сообразительность.

Картер открыл перед нами дверь номера. В гостиной стоял небольшой обеденный столик, бар сверкал разнообразными бутылками.

– Позвоните, когда будете готовы, мистер Корд, и вам немедленно подадут ужин.

– Нам надо несколько минут, чтобы умыться и привести себя в порядок.

– Очень хорошо, сэр.

Я посмотрел на Дженни, которая все еще не согрелась.

– Картер!

– Да, мистер Корд.

– Мисс Дентон явно не готова к такому снегу. Как вы думаете, мы сможем достать ей теплое пальто?

Картер позволил себе бросить быстрый взгляд на Дженни.

– Я думаю, мы все устроим, сэр. Конечно, норковое?

– Конечно, – ответил я.

– Хорошо, сэр, мы подберем мадмуазель то, что ей требуется.

– Спасибо, Картер.

Он удалился, закрыв за собой дверь. Дженни посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Вот это да! А я-то думала, что меня уже ничем не удивишь. Ты знаешь, сколько сейчас времени?

Я посмотрел на часы.

– Десять минут первого.

– Но ведь никто не покупает норку после полуночи.

– А мы и не пойдем ее покупать, они принесут ее прямо сюда.

Дженни долго смотрела на меня, потом кивнула.

– Понятно, а в этом есть какая-нибудь разница?

– Конечно.

– Послушай, а почему к тебе здесь такое почтение?

– Потому что я плачу за аренду номера.

– Ты хочешь сказать, что этот номер всегда за тобой?

– Конечно, – ответил я, – ведь я не знаю, в какой момент придется очутиться в Чикаго.

– А когда ты здесь был последний раз?

Я почесал щеку.

– Примерно года полтора назад.

Зазвонил телефон, я взял трубку, потом протянул ее Дженни.

– Меня? Но ведь никто не знает, что я здесь, – удивилась она.

Я ушел в ванную и закрыл дверь. Когда через несколько минут я вернулся, изумленная Дженни сказал мне:

– Звонил меховщик. Он хотел знать, какую норку я предпочитаю: светлую или темную. И еще размер.

– И какой размер ты заказала?

– Десятый.

Я покачал головой.

– Думаю, что тебе надо было заказать двенадцатый, никто не покупает норковое манто десятого размера.

– Я же говорила, что ты сумасшедший, – сказала Дженни, кидаясь в мои объятия, – но ты отличный сумасшедший.

Я громко рассмеялся. Норка всегда срабатывала подобным образом.

8

Детектив из агентства пришел, когда мы ужинали. Его звали Сэм Вайтал, и если ему и показалось странным, что Дженни сидит за столом в норковом манто, он не подал виду.

– В Чикаго очень холодно, – объяснила Дженни.

– Да, мадам, – вежливо ответил он.

– У вас были затруднения с розыском этого человека? – спросил я.

– Небольшие. Нам пришлось проверить агентства кредитной информации, он ведь наследил фальшивыми чеками, так что это был просто вопрос времени. Когда поиски сузились до Чикаго, мы обратились в управление социального обеспечения. Люди меняют имена, но обычно не порывают связи с управлением социального обеспечения. Он проживает под именем Эймоса Джордана.

– Где он работает? – озабоченно спросил я.

– Механиком в гараже. Заработка ему вполне хватает на выпивку, он частенько прикладывается к бутылке.

– А где он живет?

– В меблированных комнатах, но приходит туда только переночевать, а все свободное время проводит с девицами в притоне под названием «Париж». Ну, вы знаете подобные притоны: на сцене стриптиз, а остальные девочки выставляют посетителей на выпивку.

Итак, Эймос остался верен себе, он ошивался там, где девочки. Я поставил чашку с кофе на стол.

– Хорошо, поедем туда.

– Я готова, – сказала Дженни.

Вайтал посмотрел на нее.

– Может быть, вам лучше остаться здесь, мадам? Это довольно грязный притон.

– Что? – быстро спросила Дженни, – остаться здесь и упустить шанс продемонстрировать мое новое пальто?

* * *

«Париж» походил на остальные двадцать клубов, расположенных на той же улице. Его окна были заклеены плакатами с полуобнаженными девушками, служившими в клубе танцовщицами. Когда наш большой лимузин остановился перед дверями клуба, рот швейцара расплылся в улыбке до ушей. Он церемонно распахнул дверь.

– Добро пожаловать, в наш «Париж» собираются гости со всего света.

Перед нами, словно из-под земли, возник маленький мужчина в темном костюме; гардеробщица в колготках взяла у нас с Вайталом пальто. Дженни покачала головой и осталась в мехах. Мы прошли за маленьким человеком в темный, узкий, прокуренный зал и уселись за небольшой столик прямо перед сценой. Исполнительница стриптиза работала почти над нашими головами, барабаны звучали в медленном ритме, и она старательно трудилась, демонстрируя свои прелести.

– Две бутылки вашего лучшего шампанского, – сказал я. Это было не то место, где следовало заказывать виски, разве что если у вас был оцинкованный желудок.

При слове «шампанское» танцовщица замедлила свой танец и посмотрела вниз. Я ощутил на себе ее оценивающий взгляд, а затем она одарила меня своей самой соблазнительной улыбкой.

Дженни скинула манто на спинку стула и сняла шляпку. Ее длинные белокурые волосы рассыпались по плечам и засверкали. Улыбка моментально исчезла с лица танцовщицы.

Я посмотрел на Дженни, она улыбалась.

– Ты играешь с огнем, – сказала она. Я рассмеялся.

Официант в белой рубашке принес в ведерке две бутылки шампанского. Он быстро расставил бокалы и откупорил первую бутылку. Вино зашипело и полилось в бокалы. Не дожидаясь, пока я попробую вино, официант удалился.

Шампанское было теплым, но неплохим. Этикетка была помечена тридцать седьмым годом. Даже если это и была бутафория, вино было вполне приличным. Рядом со мной на столе я заметил счет: восемьдесят долларов.