Сама себе фея

Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий!

(к/ф 'Чародеи')

Мечтать не вредно!

(народная мудрость)

Викуша… нет, Викис опасалась, что утром она не сможет встать с постели из-за крепатуры, но все оказалось не так уж страшно: мышцы, конечно, побаливали, но в меру.

Проснувшись, она позволила себе немножко поваляться и поразмышлять о новой жизни. Вспомнила, как накануне мелькнула нелепая, досадливая мыслишка о том, что местный принц не дорос до такой невесты. Вспомнила и устыдилась: глупости ведь, да и не рвалась она никогда к такому будущему. И магом быть куда интереснее, чем принцессой и даже королевой. Золушке, вон, приходилось милостей от крестной ждать, а она теперь сама себе фея. И уж точно ей не нужно такое волшебство, которое растает в полночь. А какое нужно? А такое, чтобы со всеми своими проблемами управляться уметь и другим помочь при случае. Ну и на ногах твердо стоять, чтобы ни от кого не зависеть. С этой мыслью Викис все-таки оторвала голову от подушки, села на кровати и откинула в сторону одеяло, чтобы посмотреть на эти самые ноги. Даже пальцами пошевелила, чтобы проникнуться. А потом, довольная, побежала умываться.

А после завтрака она узнала, что ее вчерашние мучения, равно как и вчерашний позор, были всего лишь прелюдией.

С теорией никаких проблем не было: читала Викис с каждой строчкой все лучше и лучше, а на память и вовсе отродясь не жаловалась. Но когда дело дошло до практики, выяснилось, что девушка по-прежнему не понимает, что такое магия и с чем ее едят… или как ее творят. Творила она преимущественно всякие глупости. Например, напрягалась, когда надо было расслабиться, усиленно думала, когда требовалось очистить сознание, а когда полагалось включить воображение, голова оказывалась пустой, как… А что бывает пустым? Воздушный шарик? Так там воздух вроде. А если без воздуха, то — вакуум. Вот! Именно вакуум царил в многострадальной голове, когда… словом, очень не вовремя царил.

Потом ее укатал на вечерней тренировке магистр Нолеро, который, мало того, что гонял ее в хвост и в гриву, да еще и придавал ускорение язвительными замечаниями. Окончательно он добил девушку известием, что теперь такие тренировки ждут ее дважды в день, не только вечером, но и утром.

К концу недели в таком режиме Викис была готова кого-нибудь убить. И куда делась кроткая Викуша, которая целый год безропотно впахивала на кухне от зари до зари без выходных и отпусков?

В середине второй недели она взбунтовалась. И сбежала. Недалеко, конечно — во дворцовый парк. Там Викис рухнула на траву на берегу живописного прудика и наконец дала волю слезам. Плакала взахлеб, от души, как не ревела с самого детства.

Когда слезы кончились, голова была пустая и звонкая, только отголоски мыслей ползали по самой поверхности, где-то между насморочным носом и краем волос. Мысли эти были до крайности просты, даже примитивны, и представляли собой преимущественно междометия: 'Эх!.. Ух!.. У-у-у!.. Ну, зна!..' И еще: 'Не хочу!' И вот это самое 'не хочу' прозвучало куда отчетливее, чем все остальное, и сопроводилось ударом маленького кулачка по кочке, на которой сидела зареванная Викис. Удар произвел неожиданные колебания почвы под пятой точкой. Викис нахмурилась, но не сердито, а заинтересованно, и где-то над самой переносицей раздалось тихое, но звонкое: 'Ух ты!' Еще один хлопок ладонью вновь заставил землю содрогнуться, и Викис уже занесла руку для следующего удара, но продолжить неожиданное развлечение ей не позволили: рука была перехвачена, а легкий подзатыльник, почему-то совершенно не обидный, вернул ясность мыслей.

— И что это было? — детским сопливым голоском спросила Викис магистра Нолеро.

— Это, милая, ты дала волю своей магии. Состояние запомнила? — Викис с готовностью кивнула. — Вот и хорошо. Нужно помнить. Чтобы никогда не повторять.

— П-почему? — удивилась Викис. — Магия же…

— Магия, ученица, это в первую очередь — что?

— Контроль, — шепнула растерянная ученица. Уж это-то она затвердила наизусть.

— А то, что ты сейчас творила, никакому контролю не поддавалось, ибо к этой магии не прилагалась мыслящая голова. Понятно?

— Куда уж понятнее… — пробурчала Викис.

Ей стало стыдно: и за свой утренний побег, и за сопливую истерику, и за то, что сразу не сообразила, что творит. И одновременно полегчало — словно отпустило все, что тяготило в последнее время. Отступила накопившаяся усталость, мир вновь заиграл красками, и жизнь перестала казаться такой уж беспросветной.

И магистр отступил. Всего на шаг. Смерил зареванную ученицу внимательным взглядом, оценил увиденное, сделал выводы и озвучил свое решение:

— Да, пожалуй, тебе стоит отдохнуть сегодня, Викис, — и поймав слабую ответную улыбку, продолжил строго: — Однако завтра по прежнему графику. И попробуй только сбежать!

Угроза ее не испугала — не собиралась Викис никуда сбегать. Потому что внезапно поняла, что ее, оказывается, все устраивает: и выматывающие тренировки, и бесконечные теоретические уроки, и магические упражнения. Особенно теперь, когда она осознала, что толк все-таки будет, и магия — вот она, осталось только научиться с ней управляться.

И Викис припустила в свою комнату, напевая простенькую песенку, которую сочиняла на ходу:

— Я не Золушка, а фея, Всех умнее и добрее, Всех прекраснее лицом И владею волшебством.

— Учиню кругом погром, — проблеял одновременно Керкис свою версию последней строчки.

В этот раз он снова щеголял в образе ушастого дракончика.

— Чего это?! — Викис сделала вид, что обиделась. — Я никаких погромов не учиняла.

— Это тебя вовремя остановили, горе-волшебница, а то еще неизвестно, что учинила бы, — хихикнул дух.

— Ничего, — улыбнулась Викис, — вот выучусь…

— И буду громить дворцовые парки не случайно, а со знанием дела, — закончил за нее дракончик.

— Вместе будем, — подмигнула другу Викис. — Ух и зададим мы им жару!

Этот шутливый разговор развлекал и умиротворял одновременно. Несмотря на утреннюю истерику, день казался добрым и… наверно, правильным, иного слова не подберешь. И даже испортившаяся под вечер погода никак не сказалась на настроении.

* * *

За окном бушевало ненастье, а в камине приплясывали языки пламени, создавая атмосферу уюта и покоя. И потому движения двоих магов были размеренны и даже ленивы, как и их разговор:

— И как? — в этот раз — для разнообразия — вопрос прозвучал из уст магистра Лернис.

— Ну как тебе сказать… — протянул в ответ Ренс. — Я доволен.

— Все-таки прорыв будет? — уточнила Майрита.

— Можно считать, что он уже произошел, — отозвался после некоторой паузы Ренс, — тебе осталось всего лишь дать настройки — и девочка пойдет в рост, только и успевай придерживать… Сильная девочка, — и магистр причмокнул языком, то ли выражая свой восторг по поводу ученицы, то ли наслаждаясь вкусом вина из королевских подвалов.

* * *

Прорыв действительно произошел, да еще какой! Потоки магической энергии струились под кожей — то медлительной ртутью, то обжигающей лавой, то шустрым жидким огнем, повергая ученицу в смятение и заставляя ее вздрагивать и поеживаться от странных и не всегда приятных ощущений.

— Неужели от магии всегда так противно? — вопрошала Викис звенящим от подступающих слез голосом свою наставницу.

Та, надо признать, пребывала в смятении отнюдь не меньшем, чем ученица. Образ мышления этой загадочной иномирной девочки оставался для нее тайной за семью печатями. Почему под кожей? При чем тут ртуть и лава?! Да и жидкий огонь, если уж на то пошло? Ах, это я сама сказала? Что? Что именно?!