Самая старшая

Держа в руках бесполезный обогревающий кристалл, я мечтательно представила себе большой костёр на лесной поляне, горячие и жадные, ярко-красные язычки пламени облизывающие толстые поленья и с потрескиванием за миг сжирающие мелкий сухой хворост.

Мысленно протягиваю к огню руки… Тепло… Хорошо… Жарко… Горячо!?! Кристалл накалился, и я выронила его, не удержав в руках. Быстро принесла специальную подставку. Не знаю, что я сделала и как надолго, но штуковина распространяла тепло, поэтому, я отнесла её в одну из маленьких комнат. Потом в точности, со вторым кристаллом повторила финт с мыслями о костре и огне. Ещё один нагреватель тоже зарядился и начал работать, и я оставила его во второй комнате.

Жаль, что я не нашла больше обогревающих кристаллов. Впрочем… Посмотрим, что получится, но мне кажется, что и двух вполне хватит. Уютное тепло стремительно заполняло большую комнату, свободно проникая через открытые дверные проёмы.

Эх! Даже на улицу идти не хочется. Но, надо!

Я осмотрела хозяйским взглядом двор и прикинула его размеры: всё наше подворье занимало где-то соток шесть-семь навскидку. Сарайчик, погреб – вот и все скудные постройки.

Утром радовалась тому, что стоит такая тёплая солнечная погода. Но лучше бы был мороз! Солнце так пригревало, что снег на открытых местах совсем растаял, небольшие темноватые сугробы прятались лишь в тени за сараем. Вместо утоптанного строителями снега, двор оказался полон грязи. У меня её на ботинки столько налипло, пока к сараю подошла, что я еле ноги поднимала. Как в таких условиях переносить нашу скудную мебель? Подумав, занялась тем, что из оставшихся не разворованными обломков старого дома начала мостить дорожку от сарайчика к дому и от дома к воротам.

Прямо скажу, работа не женская. Только мне не привыкать. Всю жизнь одна. Особо тяжёлые старые доски и брусья, как-то само собой получилось, поднимать и укладывать с помощью воздуха. Сама не знаю, когда это началось. Я честно трудилась, иногда разбивала фрагменты стен или прежней крыши молотком, найденным в том же подвале. Было очень тяжело.

Работая, я почему-то вспомнила, как легко моей волной всё снесло, и представила, что мощный воздушный поток становится маленьким и послушным, при этом не вредит, а помогает трудолюбивой, но очень слабенькой, девочке таскать и укладывать поверх грязи старые потрескавшиеся или обломанные доски и деревяшки, настилая ровную дорожку. И так мне этого захотелось, даже в груди запекло. И пошла лёгонькая такая невидимая, но ощутимая, волна и стала она моей помощницей. Намного проще и веселее дело пошло. А хорошая штука эта магия! Мне бы такую в прежнюю жизнь! Впрочем, теперь в этой пригодится. Пока я так необычно работала во дворе, всё время, как воришка, настороженно поглядывала за забор на улицу: не выскочат ли опять эти маги в чёрном из ниоткуда? Я бы не прочь повидаться с некоторыми, но не сейчас. Да и страшно: вдруг они меня из-за магии насильно с собой уведут, а как же тогда дети?

Но улица жила своей жизнью и никакого постороннего вмешательства в неё не наблюдалось.

И ещё одно чудо со мной произошло, которого я себе никак не смогла объяснить. Дело в том, что на мои, и так тяжеленые, зимние ботинки мокрая земля налипала неподъёмным грузом. Без конца её небольшим обломком деревяшки счищала с подошвы! В какой-то момент, я возьми и прикрикни в сердцах: «не приставай ко мне больше!». И вот… Не только ботинки, но низ юбки теперь оставались чистыми в какую бы липкую жижу я не ступала. Грязь ко мне больше не приставала!

К тому времени, как пришли Таня с Лизой, деревянные дорожки были вымощены. А я, несмотря на помощь магии, смертельно уставшая, сидела на крылечке.

– Ух ты! – первой восторженно затопала по старым доскам Лиза. – Здорово!

– К погребу такую тоже надо, - деловито предложила Таня. – Притомилась, Маш? Ты много сделала! На! Я тебе две баранки оставила. А по воду я сейчас к колодцу сбегаю. Вёдра в сарае или ты их уже в дом занесла?

– Нет, в дом я ничего ещё не переносила. Только дорожки настелила. – ответила я, жадно вгрызаясь в бублик.

– И я две баранки тебе оставила! И воды - половину баклажки! – Уже из сеней прокричала Лиза. – Таня! Потом по воду сходишь! Иди посмотри! Здесь целых три комнаты!

Я хмыкнула: «Ну прямо дворец».

– Таня! Здесь тепло! – продолжала восторгаться Лиза.

– Ты и в магическую лавку успела сбегать? – удивилась Таня, торопясь войти в дом. – Зря ты так потратилась. Скоро лето.

«А мне сегодня было холодно», - подумала я, а вслух произнесла:

– Ничего, заработаем ещё!

Эх! Не подумала я… Нужно было первым делом дорожку к отхожему месту вымостить! Теперь вдруг захотелось, а рядом - сёстры! Как мне пройти через весь двор, чтобы они не заметили, что мои ботинки остаются абсолютно чистыми? А никак!

Делать нечего… Пришлось настроиться, почувствовать волшебное тепло в солнечном сплетении и представить, будто тянутся оттуда вниз невидимые ласковые лучи… Прикоснуться этими магическими нитями к земле, а потом, спокойно и строго приказать, как учитель ребёнку, чтобы она вела себя со мной так, как со всеми. И… Идти к небольшому деревянному строению в самом дальнем углу двора, волоча за собой тяжелеющие с каждым шагом ботинки.

К приходу брата мы с сёстрами много чего сделать успели: притащили из сарая стол, лавки, плиту и всю домашнюю утварь, которую нашли: несколько чугунков, сковороду, мотовку, ложки, ножи, разделочную доску, сито, вёдра, лохань, корыто, ночвы, кувшины, ковши и много всего прочего по мелочи.

Всю нехитрую мебель и плиту, прежде, чем заносить в дом, мыли во дворе. Девочки несчётное количество раз ходили к колодцу, приносили воду. Грязи во дворе развели столько, что в ней можно было утонуть, как в болоте. И мои настилы не спасали! И солнце начало клониться к горизонту, его приятное весеннее тепло исчезло и совсем ничего не подсушивало. От такой мокрой работы, мы с девочками замёрзли прилично, потому, что, не только наши руки постоянно погружались в ледяную воду, но и ноги мы, все трое, промочили и одежду кое-где не уберегли.

Когда Лиза стала заметно стучать зубами, мы посоветовались и решили всё мелкое мыть в доме, в тепле. Не хватало ещё простыть!

Я с неудовольствием смотрела, как чистая, пахнущая деревом большая комната, превращается в филиал сарая. Куча грязного хлама на полу росла и вскоре заняла всё свободное пространство.

Город медленно окутывали сумерки.

Лиза и Таня занялись мытьём и стиркой в доме, а я, пока ещё было видно, продолжила работать на улице. Даже через закрытые двери услышала, как сёстры сокрушалась, что все полавочники и скатерть превратились в никуда не годное тряпьё.

– Надо было их тоже в дом Афанасия забрать! – чуть не плакали девочки.

Я почувствовала вину. Кто же спорит? Надо было. Надо было нам самим, а правильнее сказать - мне, всё наше небогатое имущество собирать и сохранять. Теперь не стонали бы, что того нет, пропало, а это испортилось. Я зашла в дом.

– Лиза, ты говорила, что от старой рыбацкой сетки, кроме большого куска, осталось несколько маленьких кусочков, которые непонятно куда деть, да?

– Да. Я их прихватила.

– Вооот… Сейчас постираете всё тряпьё, высушим его, и ты сделаешь из того, что похуже, пару половичков: в сени и на крыльцо - ноги с улицы вытирать, - предложила я. – А с тем, что получше, Таня начнёт работать. Она у нас, если сможет научиться, то будет плести коврики на продажу.

Танюшка даже подобралась вся, будто засветилась изнутри, от предвкушения. Лиза тоже выглядела довольной и гордой: Тане ещё научиться надо, а она уже умеет и даже продала один! Настроение у нас всех снова стало приподнятым. Работать продолжили так, будто отдохнули.

На улице наступил вечер. У лавки напротив зажегся уличный фонарь, который немного освещал и наш двор. А вот в дом, через три небольших окна большой комнаты, что выходили на улицу, этого света попадало маловато и нам с девочками пришлось зажечь наш единственный комнатный фонарик. Он представлял собой небольшую, прозрачную, скорее всего, что слюдяную, коробочку с тонким железным каркасом и дверкой. Внутри находился магический шарик, который поворотом маленькой железной ручки у основания, наливался огнём, распространяя тусклый свет, как лампочка слабой мощности.