Самая темная мука

Разрушение все еще негодовал после встречи с Гадесом. "Сосредоточься! Закончи с этим и вернись к Рине. Защити наше".

Да. Двинувшись вперед, Баден сжал косу. Он украдкой разрезал балдахин и увидел сцену. Голая женщина была привязана к столбикам, образуя букву Х. Ее глаза закрывала маска, а рот заткнут кляпом в форме шарика. Это не лесная нимфа.

Посейдон стоял перед ней на коленях, с остервенением вколачиваясь в нее. Это наказание или доставление удовольствия?

В любом случае это, вероятно, направит Посейдона прямо на сторону Люцифера.

"Нет. Скорее морской король умрет",

Хладнокровное убийство не всегда было решением. Но иногда, в его мире, да.

Баден кинул косу... а король повернулся и бросил кинжал. Коса задела бицепс Посейдона, а кинжал вонзился в плечо Бадена.

Он вытащил оружие и бросил его на пол, коса к нему вернулась, словно бумеранг. Он схватил рукоять и ухмыльнулся, когда по его руке прошла вибрация. Оружие жаждало большего, Баден мог это ощутить.

Морской король побледнел, когда опознал вид оружия.

– Ты головорез Гадеса.

– Да.

В его голосе гордость?

– Это положение не спасет тебя. Уходи или пострадаешь.

– Не я пострадаю.

Он помахал золотым лезвием.

Любовница боролась с путами, не понимая, что происходит вокруг, и Посейдон шлепнул ее по ягодице, не отрывая взгляда с Бадена.

– Я здесь, чтобы вернуть ожерелье, - сказал Баден.
– Подарок от Гадеса. В обмен ты согласишься встать на его сторону в войне против Люцифера.

– Я... заинтересован. Нам есть о чем поговорить.

Посейдон вышел из девушки, спустил ноги с кровати и встал, потянувшись за халатом.

– Медленно и спокойно. Моя хватка ослабевает.

– Не сомневаюсь, - был ироничный ответ.

Позади раздался стук в дверь. Охранников предупредили, и они вломятся в любой момент. Очевидно, морской король не желал общаться, только тянул время. Баден сомневался, что упоминание о Пандоре поможет.

Позаботься о нем, прежде чем мы разозлимся.

Он едва... едва... не уступил контроль зверю. Его методы безумны, но быстры, и результаты неоспоримы. Вместо этого он отпустил косу, и лезвие полетело к Посейдону с рекордной скоростью. Порезы появились на его лице, груди и бедре, где выступили кровавые капли.

"Попытка быть дипломатичным провалена".

Баден протянул руку, и оружие вернулось.

– Ты поклянешься в верности Гадесу в войне, или я позволю косе тебя уничтожить. Выбор за тобой. В любом случае, у тебя пять секунд, чтобы согласиться. Раз.

Бух, бух, бух.

Посейдон вздернул окровавленный подбородок.

– Меня нельзя заставить.

– Два. Три.

– Люцифер предложил мне твою голову на блюдечке, если я ему помогу.

Итак. Ублюдок играет на две стороны.

Дверь наконец распахнулась, и вооруженные мужчины ворвались в комнату. Никто не стрелял в Бадена. Пока что. Они его окружили, ожидая приказа короля.

– Четыре.

Кости в шее Бадена сдвинулись, готовясь к битве. И это было не единственное изменение. Кончики его пальцев запылали, метки на руках изогнулись, тени поднялись.

Посейдон заметил это и нахмурился.

– Скажи Гадесу, что для меня будет честью ему помочь.

Глава 28

"Все мои друзья - сучки. Включая мужчин!"

– Джиллиан Брэдшоу

— Мама! Папа! —

Слова раздались в голове Катарины, привлекая внимание к щенкам. Она все еще оставалась на заднем дворе, хотя думала прислушаться к просьбе Бадена и завести ее щенков внутрь. Взволнованный крик ее остановил.

– Где?
– спросила она, развернувшись.

— За стеной! —

Серьезно? Она взобралась на дерево, чтобы посмотреть... ничего себе! Целая стая адских гончих смотрела на нее. Это точно были они. Огромные, размером с лошадь, и всех возможных окрасов. Некоторые одного цвета, другие пятнистые. У всех виднелись клыки... много клыков. Их хвосты были длинными, свернутыми, словно кнуты, и лежащими на их спинах, готовые к удару.

Может быть... оставалось только надеяться... что они впечатлены мужеством Катарины. В конце концов, она не наделала в штаны или не грохнулась в обморок. Пока.

Все гончие были явно старше Бисквита и Подливки... которых стоило называть Кровью и Щитом.

Дрожа Катарина спустилась вниз. Щенки вскочили на ноги. Если пара захочет вернуться к стае, она поймет. И заплачет. Сильно. Глаза вновь начало жечь, когда она присела, и в этот раз... да. Влага действительно стекала по ее щекам.

Она создала здесь семью. Какими бы безмуными не были отношения с Баденом, они построили здесь семью. И теперь их хотят разделить. Снова!

– Итак.
– Катарина погладила их головы.
– Там ваши мама и папа, так?

— Мама! Папа! —

– Они хорошо к вам относятся? Не делают больно?

— Любят! —

– Как вы оказались отдельно от них?

— Почуяли плохого мужчину. Ушли, хотя мама сказала остаться. —

Она поняла, что они почуяли Гадеса в Бадене. Стая никогда не простит Гадеса за его преступления... закономерно... значит, они никогда не примут Бадена... несправедливо... значит, они никогда не примут ее. Это удар под дых!

– Почему вы не рассказали мне раньше? Я могла помочь найти ваших родителей.

— Не хотели тебя бросать. Никогда не хотели тебя бросать. —

– Иногда мы нуждаемся совсем не в том, чего хотим.

Ее слезы потекли сильнее, когда она обняла свои собак. Прощальные объятия.

Частично ажиотаж собак спал.

— Не прощаемся! Пойдем! Пойдем! —

– Нет, малыши, - сказала она мягко.
– Я не могу пойти с вами. Я должна остаться здесь.