Самая темная мука

Возможно. Но если бы такая связь существовала, мужчина бы умер вместе с ними. Да? Разве что... он нашел способ разорвать связь?

К ее удивлению собаки остались на месте, просто наблюдая, как Баден пересекает это море крови, чтобы до нее добраться.

Его волосы торчали. Кожа поблекла, но глаза пылали ярче прежнего от сочетания ярости и беспокойства.

– Все в порядке? Ты в крови. Почему ты в крови? И ты плачешь?
– Он вытер большими пальцами слезы с ее щек.
– Что они сделали с тобой?
– Баден обратил свое внимание на Рёва.
– Я убью тебя такими способами, которых ты даже представить себе не можешь.

Обещание вызвало еще одну волну рычания.

Катарина схватила его за предплечья и вернула внимание к себе.

– Я в порядке.
– На данный момент.
– Эта кровь не моя. Алек мертв.
– Она указала на место, где лежали останки тела ее мучителя.
– Убедись лично.

Баден взглянул на неподвижную оболочку, замолчав на мгновение. Он вытащил кинжал, присел и стал резать шею Алека, пока голова не отвалилась.

– Теперь ублюдок не сможет регенерировать.
– Он выпрямился.
– Но из-за чего слезы?

– Из-за моей семьи, - ответила она ему и затем повернулась в Рёву.
– Пощади моего мужчину. Он не участвовал в моих делах с щенками.

– Я пощажу. Но только если удостоверюсь, что гончие никогда не нападут на тебя.

Баден вышел вперед и закрыл ее собой, ее щит и меч, но ей этого совсем не требовалось. Катарина отодвинула его в сторону.

— Щенки не могут существовать без тебя. — Рёв хмуро посмотрел на нее. — Значит, вы застряли со всеми нами. Мы останемся с тобой и будем защищать. Твой мужчина в безопасности. —

Она ахнула, когда до нее дошел смысл его слов. Гончие перестали скрываться, и Гадес узнает об этом.

Ей придется что-то сделать. С монетой или без.

– Что случилось?
– Баден не услышал речи Рёва и, скорее всего, подумал о зудшем, учитывая его реакцию.
– Скажи, прежде чем я потеряю контроль.

– Гончие... они собираются... они мои, все. Моя семья. Навсегда.

Но они враги Гадеса, а Баден служил ему, и это не изменится в ближайшее время. Или даже никогда.

Должен быть способ существовать вместе. Просто должен быть.

Ее охватил собственнический инстинкт... жестокость... ее внутренний ад заявил о себе.

"Я буду защищать свое... до последнего вдоха".

Глава 29

"Прошу прощения за то, что обидела тебя. Будь уверен, этого больше не повторится. О, и кстати. Ты слабак".

– Ника Нежеланная

Раздался резкий стук в дверь. Камео пересекла номер отеля, чтобы поприветствовать курьера. Двухэтажный люкс был лучшим из лучших и включал все предметы роскоши, которые могли бы порадовать любого. Любого, но не Камео. Она видела в нем лишь средство для достижения цели. Способ добраться до Лазаря.

"Я иду за тобой..."

У отелей, предусмотренных для богатых гостей, есть два преимущества. Первое, она могла получить что угодно, лишь сняв трубку телефона, и второе, абсолютная конфиценциальность. Даже прислуга не могла войти без ее разрешения.

Она осмотрела комнату, а затем повернула ручку... все оружие было спрятано.

Камео махнула мужчине войти. Он занес поднос на небольшую кухню, и она начала надеяться, что встреча закончится без обмена любезностями.

Но ей не следовало надеяться на лучшее. С ней редко случаются хорошие вещи.

– У вас хороший день, мэм?

"Мэм. Вот кем я стала?"

Она могла кивнуть. Могла проигнорироватьего или притвориться глухой. Именно так она поступала в прошлом. Но не чувствуя доброжелательности, она сказала:

– Да.

Вот оно. Одно слово. И слезы начали лить из его глаз, словно курьера прорвало.

Люди! Хрупкие маленькие цветочки, все они. Кроме глухого человека, которого она когда-то любила... человека, который отдал ее Ловцам, почти убив... единственные существа, кто в состоянии проводить с ней время, живущие с ней одержимые демонами бессмертные. Но даже с ними ей приходилось ограничивать слова.

Так много слов заперты внутри нее!

Однажды, лимит будет исчерпан, и они польются из нее потоком... и мир, скорее всего, потонет под страданиями, самоубийствами и огромным количеством убийств.

Мужчина с удивлением вытер глаза.

– Простите. Понятия не имею, что со мной случилось.

Если он узнает правду, то, скорее всего, умрет от сердечного приступа или обоссыт штаны.

"Нет времени хоронить его тело, нет желания отстирывать его одежду".

Камео проводила его к двери, не сказав ни слова. Когда он вылетел в коридор, смущаясь собственных слез, она заперлась в номере, и только потом расслабилась настолько, что ощутила аромат сливочной пасты и запеченых овощей. В качестве, возможно, последнего приема пищи это казалось... достойным. Опять же вся еда по вкусу напоминала порошок. За исключением шоколада, конечно. Он ей нравился, но приходилось ограничивать его потребление, потому что нужно что-то к чему стремиться и чем себя баловать, так Страданию будет легче это разрушить.

Кроме... этого раза, когда даже мысли о шоколаде заставили по ее телу разлиться теплу. Камео ощутила покалывание, боль... это отголоски памяти? Лазарь полил все ее тело шоколадом и вылизал дочиста?

Девушке же можно помечтать.

Волнение за будущее охватило ее... и заставило мучаться Страдание. В свою очередь демон поступил как обычно, когда она ощущала что-то кроме печали, напомнил о самой большой преграде на пути.

Никто не может выдержать долго? Почему с Лазарем должно быть иначе?

"Потому что он мой?"

Ее друзьям удалось переступить через века зла, когда они встретили своих женщин. Без ящика, без ее свободы, путь к Лазарю был лучшим... единственным... способом достичь счастья и найти что и другие: свою любовь.

Возможно. Он даже станет ее парой?

Неизвестность терзала ее.

И, не имея представления, с чем придется столкнуться во время поисков Лазаря, ей нужно сохранить силы, поэтому Камео съела все до крошки, даже учитывая, что еда в животе ощущалась свинцовыми пулями. Когда она закончила, то зашла в спальню, где хранила три артефакта и картину Даники.

Ей понадобилась минута, чтобы отправить смс-рассылку своим друзьям, рассказывая о своем местоприбывании. Им нужно знать, откуда забирать артефакты после ее исчезновения.

"Не пытайтесь меня остановить. Мне нужно это сделать. Я вернусь, если смогу, но если нет, знайте, что делаю все возможное, чтобы жить жизнью, которую всегда хотела".

Парни дадут ей час, может, два, прежде чем ворвуться в комнату. Они беспокоились о ее безопасности слишком сильно, чтобы ждать дольше. Так было всегда, даже на небесах.