Самая яркая звезда на небе

Он не переживал о том, что Гермиона узнает. Том был осторожен. Неуловим. Он ничего не упустил. Она никогда не узнает правду.

Она никогда меня не простит.

Это неважно. Она никогда не узнает.

Тома не особенно заботило превосходство чистой крови. Какая ему разница, кто учился в Хогвартсе? Но он вцепился в эти идеи, чтобы порадовать своих последователей. Тайная комната была средством достижения именно этого. Он провёл годы в поиске и месяцы в организации. А теперь, когда Комната открыта, он может купаться в славе и власти, которые она ему принесла. Он владел этой школой.

Его мантия закручивалась у его ног, когда он касался ими каменного пола, ступая по коридору в глубокой задумчивости. Он шёл без какого-то определённого направления.

Он мог лгать. Он мог притворяться. Она никогда не оставит его. Он руководил этой школой. Он будет управлять всем миром — с Гермионой возле него.

После окаменения Хенсли он чувствовал себя на каком-то седьмом небе. Оставалось ещё несколько минут до комендантского часа. Может ли он найти Гермиону и затащить её в Выручай-комнату? Сегодня пятница. Может, он сможет убедить её провести с ним там ночь.

Чёрт возьми, он ненавидел ходить по коридорам с эрекцией. Власть, его ведьма, Тайная комната, слава. Он получал всё, о чём мечтал.

Он будто плыл по воздуху. Лёгкие расширялись больше, чем он думал, возможно, улыбка расползалась по его лицу, пока он направлялся в башню Гриффиндора в надежде столкнуться с ней. Может, он мог бы наложить на себя дезиллюминационное заклинание и проскользнуть внутрь. Портрет безумен. Он мог бы разобраться с ним, а как обойти заклинание на спальне девочек он выяснил давным-давно.

Заползёт в её кровать и заглушит балдахин, а потом разбудит её, пробегая руками по её изгибам.

Из теней перед ним появилась Вальбурга. Он едва заметил её.

— Привет, Том, — промурлыкала она, проводя ладонью по его руке. Её губы коснулись его уха в предположительно соблазнительной манере. Его разум тут же вернулся в реальность, а лицо исказила глумливая улыбка.

Может, следом он направит василиска на Вальбургу. Никто по ней скучать не будет. Её смерть облегчит Тому жизнь.

Какая соблазнительная мысль.

— Чего ты хочешь, Вальбурга?

— Ну же, Том, в последнее время ты отдалился, но ты уже сто лет меня не трогал, — она прильнула ближе, пробегая пальцами по его груди. — Разве ты не скучаешь по моим рукам на тебе? Тебе раньше это нравилось, я знаю. Эта девчонка не может вынести всего, что тебе нужно…

— Иди на хуй, Вальбурга! — он схватил её за плечи и сбросил с себя. От её прикосновения было мерзко. Он отпрянул от неё.

К несчастью, это её не остановило. Она неловко попятилась, но тут же напрыгнула обратно, как кошка во время течки, обвивая руками его талию и прижимаясь к нему грудью:

— Тебе всегда нравились грубые игры, Том. Я делала для тебя всё, всё, о чём ты мечтал. Моим ртом. Моим телом…

Том фыркнул. Вальбурга нахмурилась. Он не скучал по рту Вальбурги. Не её губы снились ему по ночам. Не её тело он хотел почувствовать прижатым к себе.

Его мечты заполняла Гермиона. Её уверенность в себе росла с каждым днём. Их исследования друг друга заходили дальше. Он не знал, сколько ещё он сможет с ней вынести. То, как она его касалась, заставляло его до боли желать большего. Звук её нежного дыхания, когда она сидела рядом с ним, или запах яблок и мёда в воздухе. Даже вид её кудряшек на плечах. Это было сокрушительно.

Он почти забыл, что его трогала Вальбурга, пока не почувствовал резкий щипок на шее. Она его укусила.

— Чёрт! — он схватил её за волосы и бросил наземь. Он был в ярости. Закипал от гнева, глядя на неё вниз.

Он потянулся за палочкой:

— Пошла на хуй! Я не хочу тебя, Вальбурга!

Вальбурга сердито смотрела на него, стоя на коленях на полу, потирая ушиб на голове:

— Почему? Из-за твоей новой девушки? Она не справится с тобой, и ты это знаешь!

— Наши отношения тебя никак не касаются, — ему сейчас же нужно найти свою ведьму. У него нет на это времени!

— Мы раньше хранили это в секрете, Том. Ей не нужно узнавать, — слова отражали мысли Тома ранее, напоминая ему об Альфреде Хенсли в Зале трофеев.

Гермиона никогда не должна узнать. Он отказывался её терять. Он хотел чувствовать её прикосновения на коже и слышать её стоны. Целовать в уединённые минуты, разделённые вместе. Может, он сможет поймать её на обратной дороге из библиотеки. Понести её книги. Ей это понравится.

Он потерялся в мыслях о ней.

Когда он вновь сфокусировал своё зрение, то заметил Гермиону в конце коридора. Её волосы спутались, кудри собраны на макушке. Даже на расстоянии её щёки в веснушках казались красными. Он не мог расшифровать её выражение лица. Она расстроилась? Ревновала? Грустила? Хотела его так же сильно, как он её? Её глаза сузились.

И тогда он заметил, в насколько компрометирующей позе находился с Вальбургой на коленях перед ним. В какой-то момент она подползла ближе. Её руки были на поясе его брюк. Почему он не заметил этого?! Где были его мысли? С него хватит!

С его ведьмой прямо перед ним все отвлечения внезапно отошли на задний план. Всё стало ясным. Том вытащил палочку и указал на Вальбургу:

— Флиппендо!

Девушка отлетела спиной, скрючилась и ударилась в ближайшую стену, а потом упала наземь стонущей, помятой кучей. Обычно Том бы задержался и продлил пытку, но ему нужно сначала всё уладить с Гермионой.

Он направился к ней уверенным шагом. Том не потеряет её из-за чёртовой Вальбурги. Как она его достала! Видела ли это Гермиона? Он следовал за ней по замку. Находил между уроками, чтобы получить своё, потому что не мог держать руки при себе. Всегда было мало. Никогда не будет достаточно.

Том следовал за ней, как хищник за своей добычей.

Гермиона обернулась и скрылась, когда он начал приближаться.

Он не позволит ей сбежать. Том не даст этому встать между ними, но у неё была неплохая фора в длинном коридоре. Ему стоит призвать заклинание Ватных ног и заставить её остановиться, она будет в ярости, но, по крайней мере, тогда они смогут поговорить.

Уже что-то!

Он свернул за угол, но она уже исчезла. Скорее всего, поднялась по лестнице в башню Гриффиндора. Он направился в том направлении, зная, что может быть быстрее. Веря, что его длинные ноги нагонят её.

В теории это показалось хорошей идеей. Но оттого, что Том бежал прямиком к башне Гриффиндора на своей самой большой скорости, сумасшедший портрет воспринял это актом агрессии и начал волноваться об атаке. Он включал все сигнализации в башне, пробегая по всем портретам. Поднялась истерия. Люди и звери вместе бежали по картинам, стараясь избежать невидимой опасности. Хаос был невыносим, но нет худа без добра: скверную обнажённую статую, столь грубо изображённую на портрете безумного рыцаря, сбили с пьедестала, и она разбилась на тысячу осколков.