Самая яркая звезда на небе

Том обернулся, когда его рука оказалась на двери. Он заметил, что мальчики стояли неподвижно, словно статуи. Казалось, будто вся комната задержала дыхание в ожидании, чтобы Том ушёл.

— Я милосерден, — сказал Том. — Поэтому сделаю вид, что этого разговора никогда не было. Но и у моего милосердия есть предел. Ещё раз во мне усомнитесь и увидите, что бывает, когда оно иссякает.

Это приглушит шёпот восстания, но также и означало, что ему нужно наконец-то открыть комнату, чтобы все были довольны. Том спланировал это, и он не собирается становиться безрассудным и подвергать всё риску. Ему нужно дождаться подходящего момента. Просто так уж сложилось, что долго ждать не придётся.

Это наступит сегодня.

«Хочу убивать…» — шипела василиск, проскальзывая за стеной возле Тома. Он знал, что она хочет убивать, но у неё были чёткие приказы. Сегодня никто не умрёт. Никакого зрительного контакта. Она исполнит его команду. Её преданность непоколебима.

Он слышал, как она движется ввысь, и следовал за ней по лестнице. Он выбрал эту ночь, потому что заступил на дежурство старосты. Не будет выглядеть подозрительно, что он вот так просто слоняется по замку. От Тома требовалось ходить по коридорам, выискивать неприятности и убедиться, что ученики были в своих гостиных до комендантского часа.

«Убийство…» — произнёс голос. Приближался отбой, коридоры были почти пусты. Хорошо.

Мимо сновали опаздывающие. Только Том мог слышать отчётливый звук василиска в стенах, но остальные оставались в неведении. Он не мог не ухмыльнуться.

«Всё готово, Хозяин», — Том не ответил. Она бормотала себе под нос, скользя под школой. Она вернётся ко сну, пока её снова не призовут.

Том повернул за угол и зашёл в Зал трофеев. Повсюду блестели свежеотполированные таблички и награды. Группа учеников натёрла их во время наказания на прошлой неделе. Они сияли, как никогда.

Альфред Хенсли прислонил лоб к стеклу возле самого большого трофея. Вот и всё. После месяцев планирования Альфред Хенсли окаменел. Они испортили его отношения с девушкой, которую он называл любовью своей жизни. Довели его практически до безумия чередой сглазов. А когда Джулия наконец-то с ним порвала, обезумевший Альфред вызвал Райнхардта на дуэль.

Он специально выбрал Хенсли. Это было личное. Никто не доебётся до его ведьмы, чтобы это сошло ему с рук. Альфред Хенсли подмешал зелья в пунш на Зимнем балу. Том не забыл. И не простил.

Том рассматривал его затвердевшее тело. Глаза были пустыми и тусклыми. В них не было жизни. Как и было запланировано, он встретился взглядом с василиском в отражении большой, сияющей награды. Позади него стоял Райнхардт, зажмурив глаза и поигрывая пальцами с палочкой.

— Всё готово. Не нужно стоять с закрытыми глазами, — сказал Том. Райнхардт расслабился в облегчении.

— Я переживал, что он не явится! А потом он пытался начать дуэль. Я старался оттянуть её. Не был уверен, когда — э-э… прибудет монстр. Знаю, ты сказал, что он будет здесь, но я не знал, насколько он пунктуален! Джулия в библиотеке. Я не рассказывал ей, что Альфред вызвал меня на дуэль. Не думаю, что кто-либо сможет нас отследить.

Том никогда прежде не видел, чтобы Райнхардт так паниковал.

— Но было так сложно заставить его посмотреть на чёртов трофей! Он орал, чтобы я поднял палочку, а я сказал ему, что думаю, что кто-то нас выследил! Наконец, он посмотрел туда, куда я показал. Я не открывал глаз, чтобы проверить, и не был уверен, что всё случилось! Я ничего не слышал, ничего не произошло! Я подумал…

— Прекрати.

Райнхардт бредил. Редкое явление, приберегаемое для самого высокого уровня стресса. Он выглядел как потное месиво, но свою работу выполнил великолепно. С Райнхардом всё будет в порядке. Он всегда может смыть пот в ванне.

— Он мёртв?

— Нет.

Выражение лица Райнхардта можно было бы описать либо как облегчение, либо как схватку с тошнотой. Трудно сказать, что именно.

— Уйди, — всё, что сказал Том.

— Да, мой лорд, — Рейнхард повиновался без колебаний.

Том мог с лёгкостью убить Хенсли. Ему плевать, умрёт ли парень. Он управлял этой школой — мог убить их под покровом ночи, и никто ничего не поймёт. Не то чтобы он столь беспечен. Ему никогда не сойдёт с рук что-то столь серьёзное.

Он начал с малого — окаменение, чтобы проверить границы того, что может творить с силой василиска. Том не настолько глуп, чтобы поверить, что обойдётся без несчастных случаев. Например, что намеренное убийство случайно не обернётся окаменением. Что они запомнят? Придётся ли их предавать забвению перед тем, как они очнутся?

Нужно проверить некоторые детали. Том ничего не оставлял на волю случая.

Он направил свою палочку на Хенсли. Шансов было мало, но он решил попробовать. «Легилименс». Как и ожидалось, разума, который можно было бы исследовать, не оказалось. Всё равно что пытаться проникнуть в камень. Он смог бы ответить на свои вопросы только после того, как Хенсли проснётся.

Том поморщился.

Он сдерживался от того, чтобы убить мальчика по другой причине… Он сделал это для неё. Потому что она с ним дружила. Может, даже расплачется, если он умрёт. Том слетит с катушек, если его ведьма проронит хотя бы одну слезу из-за Альфреда Хенсли.

Он вновь поднял палочку и разрезал предплечье Хенсли достаточно глубоко, чтобы кровь начала струиться по его руке и капать с пальцев на пол.

Том взмахнул палочкой, и кровь собралась в воздухе, а потом пристала к стеклу возле тела Альфреда, собираясь в слова: «Тайная комната открыта! Враги наследника… трепещите». Спустя пять лет ему это удалось.

Он улыбнулся, покинув Зал трофеев, оставив дверь открытой, чтобы кто-то, проходящий мимо, смог заметить его работу.

Том размышлял, что произойдет дальше. Кто-то найдёт Альфреда. Его положат в больничное крыло и станут обсуждать, что случилось. Начнут гадать, существует ли комната на самом деле. Зададутся вопросом, смогут ли открыть её. Хотя вся школа отправится на поиски, они никогда не найдут Тайную комнату.

В конце концов, мадам Блейни сварит Тонизирующий глоток мандрагоры, чтобы излечить Хенсли.

Том поразмыслит о будущих жертвах, когда посмотрит, как всё обернётся. Ничего страшного: в этой школе полно подходящих вариантов. Убийство в итоге станет приемлемым выбором, ведь оно гораздо легче, чем окаменение. Хоть убивать людей, в целом, проблематичнее, ведь это приводит к более постоянному результату и создаёт впечатление посерьёзнее.

Том знал, чего хотел. Он хотел расшатать эту школу до основания так, что они этого даже не узнают.

Он не станет целиться в каждого маглорождённого. В итоге страх предотвратит их возвращение в Хогвартс. Том приобретет ещё бoльшую славу. Ему всё равно, маглорождённые ли ведьмы и волшебники или нет, но у него был имидж, требующий поддержки. Власть, требующая захвата.