Самая яркая звезда на небе

— Спасибо, — сказала она. В первый раз за неделю он услышал её голос. Она даже не вызывалась ответить на вопросы в классе. Гермиона строчила заметки на нумерологии, ни разу на него не взглянув. Защита от Тёмных искусств была не лучше. На зельеварении она заканчивала свою работу с подавленным выражением лица. И, несмотря на всё это, работала она чертовски хорошо.

— Мистер Риддл! Как раз вовремя, мой мальчик! Можем выдвигаться — нам нужно обойти достаточно угодий! — он подошёл к Тому и от души ударил его по спине. — Ладно, я объясню, что мы будем делать, по дороге. Пойду только схожу за флягами и сумками — и садовым ножом… да, — он поковылял прочь из комнаты, оставив Гермиону и Тома наедине.

Между ними растянулась тишина, пока Том осматривал трусливого льва, изучающую свои ботинки:

— Я не видел тебя в библиотеке, — сказал он.

— Хм-м.

— Ты в последнее время тихая.

— Хах.

— Сама не своя.

Она покачала головой. Он не был уверен, соглашалась она с этим или отрицала.

Он подошёл ближе. Под её глазами залегли тёмные круги. Из грустного, подавленного взгляда пропала искорка. Она выглядела бледной. Её нижней губе хорошенько досталось от её зубов.

Как же он хотел укусить эту губу…

— Ты избегаешь меня, — он чуял запах яблок и мёда, чувствовал его на своём языке. Какой же она будет потрясающей на вкус.

— А чего ты ждал, Риддл! Ты напал на меня! — огрызнулась она. А вот и искорка. Вышла поздороваться с ним. Том скучал по этому огню в её глазах. Он хотел, чтобы они его поглотили. Ему уже было неважно, что пламя сожжёт его заживо. Слишком долго она не показывала ему никаких признаков жизни.

Не задумываясь, он потянулся и обхватил её лицо ладонями, проведя большим пальцем по щеке в веснушках:

— Кто научил тебя окклюменции?

У неё перехватило дыхание, а на коже появился цвет. Спотыкаясь, она сделала шаг назад.

— Что? — спросила она с придыханием.

— Впервые кто-то силой выставил меня из своего сознания. Кто…

— Вы снова ссоритесь? — спросил Слагхорн, зайдя внутрь с ящиком бутылок. — А я так надеялся, что это будет приятный вечер.

Коснуться её было плохой идеей — но, по крайней мере, в её взгляд вернулась искра. Румянец окрасил щёки. Одно прикосновение, и к ней вернулась жизнь… он хотел провести руками по всей её коже. Заставить жизнь вернуться в каждый дюйм её тела с…

— Нет, мы не ссоримся, — сказала Гермиона, бросив на Тома усталый взгляд.

— Хорошо… да, очень хорошо, — Слагхорн не уделял ни малейшего внимания. — Я готов!

Слагхорн взмахнул палочкой в сторону груды ящиков. Они поднялись с земли и парили возле него. Он передал большие сумки Тому с Гермионой, чтобы они надели их через плечо. В каждой были пустые бутылочки, в которые они должны будут складывать растения.

Они следовали за Слагхорном по территории, продуваемые холодным ноябрьским ветром, но всё было решаемо с пальто и парой согревающих заклинаний. Гермиона возле него проделала то же самое.

— Мы будем собирать различные ингредиенты для зелий: травы, грибы — всё такое. Но самое главное, мы должны добыть водоросли, потому что сегодня полнолуние.

— Собираете варить Оборотное зелье, профессор? — спросила Гермиона.

— Ничто мимо Вас не проскочит, а, мисс Грейнджер? Да, я варю Оборотное зелье со своими учениками Ж.А.Б.А. Мы томили златоглазок почти три недели и теперь готовимся к следующим шагам. Все остальные лакомые ингредиенты, которые мы сможем найти, — просто бонус.

Они прошли мимо крайней границы леса. Том часто приходил сюда, чтобы отрабатывать тёмную магию. Никто не тревожил его, потому что лес был под запретом, а животные в нём — отличные мишени.

— Следите за тем, чтобы оставаться вместе. Держите палочки наготове: никогда не знаешь, кого тут встретишь. А — самое главное — подписывайте бутылочки! Нам же нельзя перепутать ингредиенты! Вы мои два самых блистательных ученика. Я бы больше никому не доверил подобное задание! — мужчина вёл себя, будто они оказывают ему услугу, а не отбывают наказание.

«Люмос», — сказал Слагхорн. Гермиона и Том повторили за ним.

Они продолжали продвигаться вглубь леса, переступая через корни и пеньки — деревья постепенно становились гуще. В лесу было темно, хоть глаз выколи, не будь у них света от палочек. Временами Том слышал шелест листвы или хлопанье птичьих крыльев. Слагхорн подпрыгивал от каждого шороха, но Гермиона выносила всё стоически.

На губах Тома заиграла улыбка. Решил показаться его храбрый маленький лев. Она держала голову высоко поднятой, пока они продвигались через деревья, не удостоив его и взглядом.

Тому хотелось её улыбок, но она отказывалась ему их дарить, тогда он решил согласиться и на злость. Он бы даже довольствовался слезами, несмотря на то, что от них у него скручивало внутренности. Её игнорирование было подобно ножу, режущему его по-живому. Он не мог этого вынести. Ему нужно было, чтобы она посмотрела на него. Заметила его. Дала ему любую хуйню. Хоть что-нибудь!

Иногда Слагхорн подзывал кого-то собрать какой-то образец, пока другой бы подписывал флакон. Даже тогда Гермиона удостаивала его взглядом только по необходимости.

Эта ведьма уже сидела у него в печёнках. Он следил за каждым её движением. За покачиванием её бёдер, когда она шла впереди него. За топотом её ног, отражающимся от лесной подстилки. За её пальцами, перебирающими бахрому шарфа. Ей постоянно нужно было его поправлять, потому что к нему цеплялись листья и ветки. Восемь раз, если быть точным.

Том ждал возле неё, пока она наклонилась, чтобы собрать белладонну. Слагхорн прогуливался впереди, продолжая поиски.

— Как ты научилась окклюменции? — снова спросил он.

Она посмотрела на него с отражённым светом палочки на лице, отчего глубокий цвет её глаз стал ещё более яркого карамельного оттенка. Будто в её взгляде танцевали кристаллы. У неё были невероятно длинные ресницы. Её глаза осмотрелись из-под них, заметив вдалеке Слагхорна и что он был слишком далеко, чтобы услышать:

— Я научилась сама — у меня был… друг, который изучал окклюменцию. Пока он это делал, я научилась нескольким техникам. Мне показалось, это может быть полезно.

Друг? Что ещё за друг?