Самая яркая звезда на небе

— А как же у-учёба? — он нервничал. Будто кто-то может подслушать о его интересе в дуэльном клубе и назначить наказание.

— Он всего лишь пару раз в месяц! — воскликнул Флитвик. Гермиона с энтузиазмом кивнула Патрику.

— А ты вступишь, Гермиона? — глаза Патрика наполнились надеждой, глядя на Гермиону. Не то чтобы ей был неинтересен дуэльный клуб, но ей нужно было сосредоточиться на своём исследовании. У неё не было лишнего времени.

— Нет, у меня на носу С.О.В. Я и так отстаю, потому что начала учиться в Хогвартсе так поздно.

Патрик сник. Если бы их услышала Гасси, она бы рассмеялась ей в лицо. Гермиона справлялась далеко лучше ожидаемого. Она была лучшей по каждому предмету. Рядом с Томом Риддлом.

— Будет весело! — сказал Флитвик. — Пожалуйста, Патрик!

Мальчик сжал губы:

— Ладно, но только если у меня будут сделаны все уроки!

— Э-гей! Пошли! — Флитвик вскочил на ноги и забросил портфель через плечо.

— Вы куда?

— Нам нужно сделать уроки!

— Не тяни так сильно! Клуб только на следующей неделе! Подожди! — Патрик чуть не упал лицом в кучу грязи, пока крошечный Флитвик пытался утащить его обратно в замок.

— Нам нужно начать заранее! Чтобы убедиться, что всё сделано!

— Филиус! — Мальчишки убежали, оставив Гермиону в покое.

На коленях у неё лежала раскрытая книга, но она никак не могла сосредоточиться, чтобы прочитать её. Она взяла всё из запретной секции, под названием «Тайны наитемнейшего искусства». Книга была мерзкой, но ей хотелось узнать, упоминается ли в ней завеса как тёмный магический предмет. Ей также хотелось разобраться в проклятии, которое наложил на неё Долохов, поскольку боль усиливалась.

В книге не было упомянуто ничего из этого. Зато она узнала о крестражах — самой отвратительной вещи, о которой когда-либо читала. Для них было нужно разорвать свою душу на части, совершив убийство, а затем прицепить осколок к предмету. Кто вообще совершит подобное? Её затошнило.

— Добрый день, мисс Грейнджер, — услышала она чей-то голос, когда тень пересекла её поле зрения. Она почувствовала на своей спине легко узнаваемую тяжесть его взгляда. Она узнала мелодичный голос Риддла, его ровный тембр отдавался в ушах. От того, как он произнёс её имя, по спине пробежал холодок.

— Риддл.

Он подошёл ближе, остановившись возле неё. Оказалось, он ел багет. Странный выбор перекуса. Она не разговаривала с ним с происшествия в Выручай-комнате. Если быть честной, она избегала его.

— Какой сегодня чудесный день.

— Да.

— Но позже начнётся дождь.

— Хм-м…

— А завтра потеплеет.

— Ты об этом пришёл поговорить? О погоде? — она сердито уставилась на него, и он смотрел на неё с сияющими глазами и хитрой ухмылкой, образовавшейся на его лице. Он пытался запугать её своим присутствием? Навис над ней в ожидании подходящего момента для нападения.

— А у тебя на примете есть другая тема для разговора? — спросил он.

— Зачем ты притащился аж сюда, Риддл?

— Погода хорошая.

— Я знаю, что погода хорошая. Мы это уже обсудили, — проворчала она.

— Мы сегодня немножко вспыльчивые, а, мисс Грейнджер? — ему это казалось забавным.

Не спрашивая разрешения присоединиться, он сел возле неё на одеяло, снова откусив от багета. Она издала звук, который мог быть как оскорблением, так и прочисткой дыхательных путей. Трудно сказать.

— Я удивлён, что ты не сидишь на солнце. Оно слишком приятное, чтобы прятаться в тени.

Она протёрла руками лицо и вздохнула. Какая-то её часть наслаждалась его обществом, что лишь сильнее раздражало её. Тем, как он смотрел на неё в зеркале — будто она единственная девушка на земле. Как обвил её руками, крепко удерживая в объятии. Как таращился на её губы в восторженном восхищении.

Ей не было противно.

А потом она пропитала его рубашку слезами и вместо того, чтобы оттолкнуть, он прижал её сильнее. Успокаивающе поглаживал спину и шептал утешительные слова.

Это было неправильно — Волдеморт, утешающий рыдающую девушку, — кусочки мозаики не складывались в её сознании, поэтому она решила, что ей не хватает деталей. Чего-то, что может связать образ воедино, чтобы вписаться в её мир.

Она слишком много об этом думала. Риддл был отчаянным обольстителем и экспертным манипулятором. Он лишь разыгрывал для неё очередное представление.

Всё это было унизительно.

— Значит… — он смолк, наблюдая за ней, будто чего-то от неё ждал. Чего? Он снова откусил от батона и принялся медленно жевать.

— Не потрудишься объяснить, зачем ты пришёл?

— Тебе противна моя компания? — он приподнял бровь. Солнце озарило его волосы и половину лица. Его глаза… Они были карими, как горький тёмный шоколад.

— У меня просто плохое настроение, — огрызнулась она.

— И что же так сильно тебя расстроило в этот чудесный день?

— Сейчас — ты.

Он пропустил это мимо ушей:

— Что ты читаешь? — спросил он. На её коленях лежала раскрытая книга. Как она могла забыть о ней? Ей нужно спрятать её от него, от всех, пока она не сможет в сохранности вернуть её в библиотеку. Она закрыла её, стараясь скрыть от него любой намёк на название.

— «Изверги пятнадцатого века», — солгала она. Она сунула книгу в портфель и застегнула его. Трудно было сказать, поверил ли он ей, но она решила, что это не имеет особого значения. — А к чему хлеб? — спросила Гермиона, чтобы сменить тему.

— Хочешь? У меня есть ещё.

— Что? — какая странная беседа. Неужели она действительно сидела здесь и вела обыденный разговор с Томом Риддлом? Он выглядел почти жизнерадостным. Неужели он под проклятием Империуса?

— Я подумал, что мы можем накормить Гигантского кальмара — парнишка большой охотник до хлеба, — в доказательство своих слов он бросил между ними полотняную сумку с дюжиной, а может, и больше, длинных багетов. — Взял их на кухне.

— Ты взял этот хлеб у домовых эльфов, чтобы накормить Гигантского кальмара? — это уже слишком. Гермиона чувствовала себя измотанной, и у неё не было сил выпытывать у Риддла скрытые мотивы.

— Конечно, сегодня чудесный день, — если он скажет это ещё раз, она его проклянёт. Он что, пытался ей досадить?

— Почему ты не в Хогсмиде, как вся остальная школа? — спросила она тоном, не терпящим возражений.

— Я мог бы задать тебе тот же вопрос, — он отправил в рот кусочек багета.