Само искушение
Шрифт:
– Я знаю это.
– Я не являюсь частью сделки, и вам следует об этом помнить.
– Я никогда не считал вас частью сделки.
– И не рассчитывайте, что я подпишу контракт раньше, потому что мне льстит, что один из Четсфилдов уделил мне немного внимания.
– Мне это и в голову не приходило! – произнес он.
– Вот и хорошо. Продолжайте в том же духе. Возможно, у нас есть шанс пережить предстоящие шесть недель ада, который вы сами сотворили. Теперь позвольте мне пройти. Уйдите с моей дороги.
– С удовольствием, – прорычал он, отпуская ее руку и отступая
Глядя ей вслед, Франко думал о том, почему он ее поцеловал. Его поступок нельзя объяснить обычным импульсом. Он слышал грустные истории и раньше, но ему ни разу не хотелось целовать рассказчицу. А Холли, у которой были все основания его ненавидеть, он поцеловал.
Вернувшись в дом, Холли захлопнула за собой тяжелую дверь. Если Франко пойдет за ней следом, она скажет ему, чтобы он сам добирался до коттеджа – на машине или пешком. Внезапно на пороге появился раскрасневшийся Гус.
– Холли! – крикнул он. – Тебе звонят. Скорее!
– Кто там?
– Поторопись! – Он обратился к Франко: – Не уходите. Я хочу, чтобы вы тоже это услышали.
Холли взяла трубку. Время от времени она роняла односложные фразы, чтобы подтвердить, что внимательно слушает абонента.
– Спасибо, – произнесла она наконец.
Гус просиял. Стоящий позади него Франко выглядел озадаченным.
– Ну что? – спросил Гус. Казалось, он лопнет от нетерпения.
– Это был Рассел Армитаж из Федерации австралийских вин, – ответила ошеломленная Холли.
– И что?
Она посмотрела на деда, который ее вырастил и научил всему, что она знает. Для него эта новость куда важнее, чем для нее.
Холли широко улыбнулась, на ее глаза навернулись слезы.
– Меня номинировали на премию «Винодел года»! – Она подпрыгнула, взвизгнув, а потом бросилась к деду и обняла его за шею.
– Я знал! – Гус, смеясь, погладил ее по спине. – Я догадался, когда он позвонил и настаивал, что должен переговорить с тобой. Я так обрадовался, когда услышал, что вы вернулись. О, Холли, как я горжусь тобой! Тебя должны были номинировать еще в прошлом году. Я всегда говорил, что тебя обделили. Но нынешний год твой!
Фыркнув, она вытерла влажные щеки и выпрямилась:
– Дедуль, это всего лишь номинация. Не забывай, помимо меня еще шесть кандидатов. Я против жесткой конкуренции.
– Но ты заслужила эту премию больше остальных, моя девочка, – сказал старик. – Это надо отметить! – Он поехал к холодильнику и достал оттуда бутылку игристого вина.
Холли вытирала слезы с лица.
– Отлично, – сухо произнес Франко, пожимая ей руку. – Это серьезное достижение.
– Разве так поздравляют номинанта на премию «Винодел года»? Неужели вы не найдете более подходящих слов, Франко? – проворчал Гус.
Франко мог бы покачать головой и уйти. Слишком свежи были воспоминания о поцелуе на пристани. Но, увидев панику в глазах Холли, он заставил себя улыбнуться.
Она округлила бирюзовые глаза и поджала розовые губы.
– Поздравляю, Холли! – сказал он.
Она была напряжена до предела, когда он притянул ее к себе. Он целомудренно прижался губами к ее щеке и почувствовал прикосновение
ее упругой груди к своей.Когда Франко отпустил Холли, Гус рассмеялся:
– Ну, так намного лучше.
Холли считала иначе. Она принялась доставать бокалы. Ее щеки горели, грудь покалывало. Восторг от номинации на премию смешивался с волнением совершенно иного рода.
– Когда объявят имя победителя? – спросил Гус, откупоривая бутылку.
Холли заставила себя сосредоточиться на разговоре:
– По-моему, через три недели. Он извинился за то, что в этом году оповестил номинантов так поздно. Дело в том, что один из судей был за границей.
– А объявление сделают в Сиднее, как обычно? – спросил Гус.
– В Оперном театре. Нас доставят туда на вертолете.
Гус нахмурился, разливая вино соломенного цвета в три высоких бокала:
– Я надеюсь, что достаточно окрепну, чтобы туда поехать.
– Конечно, ты окрепнешь, дедуль. Ты должен быть на церемонии.
Он поднял бокал:
– За Холли Перман! За Заклинательницу виноградных лоз, служительницу Диониса, а в скором времени и австралийского винодела года!
– Дедуль, – предупредила она, подняв руку, но он заглушил ее слова, произнеся очередной тост, на этот раз громче, переполняясь гордостью:
– За Холли Перман, восхитительную внучку Ангуса Пермана!
– За Холли! – сказал Франко.
Холли с трудом сдерживала эмоции. Ее номинировали на самый главный приз в отрасли. Это не просто всеобщее признание того, что она и Гус хорошие виноделы, а признание их мастерства коллегами по виноделию. Она радовалась, видя, как горделиво улыбается ее дедушка.
Глядя поверх бокала с игристым вином, она встретилась взглядом с сероглазым Франко и затрепетала при мысли об их поцелуе, о котором знали только они двое.
Холли было трудно работать в последующие дни. Ей не удавалось полностью игнорировать Франко. Она никак не могла забыть о нем, не могла не смотреть на него и не следить за его работой, когда он оказывался в поле ее зрения.
Холли все больше и больше увлекалась Франко. Ей нравилось, как он двигается, как держит секатор длинными пальцами, как разговаривает, нравился его бархатный голос с акцентом. Франко работал усерднее любого известного ей виноградаря.
И у нее каждый раз екало в груди, когда она ловила на себе его взгляд.
Жизнь Холли практически превратилась в ад.
Франко проработал уже целую неделю. Попивая дымящийся кофе во время перерыва, он размышлял, что, как только закончит обрезку виноградных лоз и подпишет контракт, отправится домой.
Некоторое время назад он радовался этому. Но сейчас он наслаждался работой на винограднике, временно отойдя от управления компанией, находясь в другой части мира.
Кроме того, работа становилась только интереснее. Холли Перман – та еще злючка. Она заявила, что не хочет, чтобы он ее снова целовал, но Франко чувствовал – ее одолевают совсем иные желания. Холли сказала, что он ей не нравится, но в ее бирюзовых глазах, следящих за ним, он уже не видел прежней злобы.