Самый лучший комсомолец. Том седьмой

— Да, Сергей? — тут же отреагировал Вадим Карпович.

— Извините, могу я процитировать вслух пару интересных документов? — спросил я. — Разумеется, прямо относящихся к делу.

Демонстративно посмотрев на часы — тратит тут наше ценное время нехороший сопляк — академик кивнул:

— Разумеется.

Я развязал тесемки папочки и достал первый листочек:

— Это — письмо от действующего председателя Коммунистической партии Китая, товарища Линь Бяо, в котором он оказал мне честь, поделившись выводами о прочитанной Владимиром Васильевичем в Пекинском университете лекции. Цитирую: «Острота ума молодого товарища Крылова поразила меня: отвергнув догматизм, но продемонстрировав глубочайшее понимание трудов великого Маркса, он заставил меня переосмыслить существующий взгляд на природу производительных сил в развивающихся странах. От лица всего китайского народа, я выражаю тебе, мой дорогой друг Сергей, глубочайшую благодарность за организацию визита товарища Крылова. Уверен, в скором времени он защитит свою блестящую диссертацию и получит заслуженное звание кандидата наук».

Ученая братия прямо приуныла.

— Второе письмо — от товарища Ким Ир Сена, любимого вождя корейского народа, — достал второй листочек и процитировал: «Идеи товарища Крылова были высоко оценены нами. Его научное мастерство неоспоримо, и мы будем очень рады пригласить его в Пхеньян снова, когда он получит заслуженное звание кандидата наук», — отложив письмо, я улыбнулся. — Извините, просто решил, что данные цитаты будут небесполезными.

Откашлявшись, академик возразил:

— Мы очень рады, что гастроли товарища Крылова увенчались успехом, но, при всем моем глубочайшем уважении к товарищам Линь Бяо и Ким Ир Сену, позволю себе заметить, что они не являются членами комиссии.

— Что нисколько не умоляет их заслуг перед мировым социализмом, — пожал плечами я. — Кроме того, будучи лидерами огромных стран, они не могут себе позволить хвалить бездарность. Отличать зерна от плевел им помогает огромное количество высокообразованных теоретиков Марксизма-Ленинизма. В данных цитатах изложено не личное мнение товарищей Линя и Кима, но результат многочасовых научных диспутов. Еще раз прошу прощения за нарушение регламента.

Демонстративно теряем интерес и завязываем тесемочки.

— Ничего страшного, Сергей, — простил меня академик. — Пусть многоуважаемые товарищи Ким и Линь и не являются членами комиссии, но мы постараемся учесть их мнение. Вы согласны, товарищи? — запросил подтверждение у научной братии.

Товарищи, очевидно, согласились «учесть».

Последующие четыре вопроса сильно потеряли в энтузиазме и остроте, и Владимир Васильевич легко на них ответил.

— Полагаю, достаточно, — решил закругляться Вадим Карпович. — Выношу на голосование вопрос о присвоении Владимиру Васильевичу Крылову звания кандидата наук. Кто «за»? Единогласно! Поздравляю, Владимир Васильевич.

Жиденькие аплодисменты.

Так-то голосовать тайно положено, но заслуженный Советский академик воспользовался случаем продемонстрировать коллективную лояльность. Запомню, и, может быть, шепну про Вадима Карповича деду — мне не жалко.

— С нетерпением будем ждать ваших новых научных свершений, — благословил «придворного ученого» академик.

— Спасибо, товарищи, — поблагодарил Крылов.

Покинув цитадель отечественного Марксизма, я грустно вздохнул на успевшее потемнеть небо. Весь день убил вот на это! Придется добивать.

— Предлагаю отметить получение заслуженного научного звания в «Пингвине», а потом посадим вас в такси до аэропорта. Нам с Виталиной, к сожалению, придется остаться в Москве.

Немножко оглушенный научными «пытками» Владимир Васильевич устало улыбнулся:

— С радостью!

Глава 19

Просыпаться под детский смех и радостные возгласы — что может быть лучше? Нет, когда ты, например, пришел с долгой и тяжелой ночной смены, такие моменты раздражают и вызывают желание забиться в звуконепроницаемый бункер — это в лучшем случае — но здесь ситуация совсем другая. Во-первых, и так пора вставать — будильник прозвенел меньше минуты назад, но я его выключил в надежде подремать еще пару минут, прежде чем меня гораздо более приятным образом разбудит Виталина. Во-вторых — я же сам построил эко-парк «Пруд», и именно оттуда щедрым потоком льются жизнерадостные звуки.

Открыв глаза, увидел деревянный «потолок». Давненько в старой квартире не ночевал! Потянувшись, ощутил «чмок» в щеку и дуновение ветра — Вилочка выбралась из-под одеяла и пошла в ванную. Встав с дивана, подошел к окну и с удовольствием понаблюдал катающихся с горок — весна до них еще не добралась — и бегающих друг за другом, детей. А вон там на поняшке катают девочку — это уже платная услуга, пять копеек за маленький круг, десять — за большой. У меня по всему Союзу почти тысяча лошадок — из Монголии привезли, там пони исторически обитают — примерно на такого же размера лошадях на мою многострадальную, но неизменно богоспасаемую Родину набегали монголо-татары и прочие половцы. Вот еще хорошая сценка: семья из четырех человек попросила прохожего сфотографировать их у ледовой фигуры жар-птицы. За эту птицу студент-скульптор главный приз выхватил, пятьсот рублей, которые, по слухам (то бишь по сведениям из папочки) они всей общагой пропили за четыре дня. Экономные!

— Любуешься делом рук своих? — спросила вернувшаяся в комнату Виталина.

— Интеллекта и кошелька! — обернувшись и запрыгнув задницей на подоконник — холодный, блин! — поправил я. — Новый халатик?

— Новый, — улыбнулась Виталина и повернусь вокруг своей оси, дав полюбоваться нежно-розовым атласным халатиком и немножко белыми трусиками — подол-то короткий. — Нравится?

— Главное, чтобы тебе нравилось, — неосторожно ответил я.

— Сегодня не дам, — лязгнула она металлом в голосе и ушла из комнаты.

Шутит. Или нет? Пойду-ка на всякий случай расскажу, как ей этот халатик идет.

Через сорок минут мы вышли из подъезда.

— Серега! — раздался знакомый голос.

Повернувшись направо, я с широкой улыбкой пошел навстречу рыжему Вовке. Вырос мой первый в этом мире друг, мне до подбородка достает уже. Выглядит зачетно — в джинсах, импортном пальто и супер-модной лыжной шапочке с помпоном. На ногах — чешские ботинки, аж бликуют на солнце — видно, что хозяин о них заботится. Поручкались, обнялись.

— Здрасьте, — смущенно поздоровался он с Виталиной.

— А, внештатный агент! — сымитировала она узнавание. — Здравствуй. Как твои дела?

— Да я нормально, — пожал он плечами. — Гулять вот иду, а тут — вы.

— Это ты хорошо нас разглядел! — одобрил я. — Соскучился по тебе ужасно, — поведал чистую правду. — У тебя же каникулы скоро?

— Две недели осталось, — подтвердил он.

— А давай ко мне в Хрущевск на каникулы? — предложил я. — Погуляем, поговорим нормально, на Китай в бинокль посмотрим. В «Одиссею-2» поиграем, — последний аргумент заговорщицки шепнул на ухо.

— Уже сделали? — обрадовался он.

— В целом — ага, — подтвердил я. — И еще пару прикольных штук, секретных.

Давно нормальным ребенком не был, а хочется! Вот с Вовкой в компании и оторвусь. Может и в неприятности какие без долгоиграющих негативных последствий влипнем.

— Я бы поехал, — улыбнулся он. — Правда давно не виделись. Тебе Артем пишет?

— Пишет, — подтвердил я. — Районные соревнования армейские выиграл, теперь на округ метит.

— И мне пишет, — покивал Вовка. — А фотки-то какие! И раньше здоровый был, а теперь вообще!