Самый желанный герцог

Когда она приблизилась к огромному дому, то ей в голову пришла мысль, что ее могут не пустить внутрь. В конце концов, она не могла претендовать на родство с его обитателями и, возможно, каким-то криминальным образом обманула их всех.

И, тем не менее, все, чем она владела, находилось в этом доме. Сэди должна положиться на то, что никто еще не слышал новостей.

Ей не пришлось стучать. Дверь открылась, и изнутри показалось серьезное, привлекательное лицо Фортескью.

– Ваша светлость.

То, что осталось от разбитого сердца Сэди, соскользнуло куда-то в район коленей. Плохие новости на самом деле путешествуют подобно молнии.

И все же Фортескью широко открыл дверь и с поклоном пропустил ее в дом.

– Вы останетесь надолго, ваша светлость?

Девушка вздернула подбородок. В глазах дворецкого не было осуждения. Она задумалась, почему.

– Я пришла только для того, чтобы собрать свои вещи.

Он кивнул.

– Ваш портной уже побывал здесь. Он просил передать, что у вас остается все, что он сделал для вас, и что он желает вам всего наилучшего.

Сэди заморгала. Она не ожидала такой доброты от Лемонтёра, потому что его она обманула больше всех, за исключением Грэма. Затем она вспомнила его слова.

«Бедный паренек из низов, который мечтал о прекрасных тканях и тонком кружеве».

Что ж, возможно, что Лемонтёр, лжец, плавно проскользнувший в Общество благодаря только своему таланту, знал кое-что о том, что значит играть роль.

Фортескью спокойно смотрел на нее. На его бесстрастном лице ничего не отображалось, но где-то в глубине его глаз она видела… сочувствие?

– Фортескью, что мне сейчас делать?

Веки дворецкого слегка опустились, прикрыв этот дружеский блеск.

– Уверен, что я последний человек, которого вы должны спрашивать об этом, ваша светлость.

Должна ли она отправиться в Иден-Хаус и разыгрывать благородную леди? Должна ли она жить с Грэмом в ненавистном молчании до конца своей жизни?

Что ж, он, вероятно, не захочет жить с ней, не так ли? Возможно, существует пустой дом, самый маленький, где-то на окраине поместья, где она сможет жить, герцогиня в ссылке.

Как принцесса в башне, в конце концов.

Первым шагом должно стать то, что она поднимется наверх и упакует вещи. О следующем шаге она подумает тогда, когда выполнит эту задачу. Несомненно, если она продолжит переставлять одну ногу за другой, то каким-то образом сумеет через это пройти.

О, Грэм. Почему ты сделал это? Почему ты сделал меня своей герцогиней? Сейчас я несу еще и ответственность за весь Иденкорт в своем сознании!

Затем, к своему ужасу, Сэди увидела Дейдре и Фебу, появившихся в задней части вестибюля. Она бросила панический взгляд на все еще открытую парадную дверь.

Дверной молоточек вернулся на место.

– Их сиятельства вернулись домой в ответ на мое первое послание, – проинформировал ее Фортескью тихим голосом. – Они беспокоились о вас.

Сейчас они не выглядели обеспокоенными. Феба, с миленьким личиком и такая же добрая, как и красивая, моргала, глядя на Сэди, словно никогда раньше не видела ее.

Дейдре, ошеломляющая золотоволосая красавица открыто уставилась на нее, сложив руки на груди и прищурив глаза.

Сэди обдумывала вариант побега ради спасения своей жизни, но так как у нее не было определенного места, где ей нужно было бы находиться до конца жизни, то девушка заставила себя переставлять ноги до тех пор, пока не оказалась перед ними.

Феба, хотя и была добродушной, но ее никогда нельзя было принять за дуру, нахмурилась, глядя на нее.

– Софи умерла, это верно?

Сэди даже не потрудилась скрыть горький смешок.

– Я не убивала ее, если это то, о чем ты спрашиваешь. Меня привезли в Актон почти через год после того, как прошла эпидемия гриппа. Я никогда не встречалась с ней. – Она склонила голову набок. – Однако ты с ней встречалась, когда тебе было примерно пять лет. Миссис Блейк рассказывала об этом. Ты помнишь Софи?

Феба с сожалением покачала головой.

– Нет, не помню.

Сэди пожала плечами.

– По всеобщему мнению, она была очень милой девочкой. Все говорили о том, какой тихой она была, но, зная миссис Блейк, это могло быть просто потому, что Софи не могла вставить и слова в разговор.

Дейдре иронически фыркнула.

– Так вот как ты говоришь о своей благодетельнице?

Сэди посмотрела на женщину, от которой она многому научилась. Дейдре противостояла злобному притеснению Тессы многие годы, чтобы в конце выйти из борьбы целой и победившей.

– Она никогда не была моей матерью, Ди. Она была моим надзирателем.

Осторожная симпатия промелькнула в сапфировых глазах, но упрямая Дейдре была не из тех, кто легко сдается.

– Ты лгала нам, – бросила она обвинение. – Ты лгала Мэгги.

Сэди приняла этот удар прямо в сердце, точно так, как она того заслуживала.

– Я знаю. Я сожалею. Я ничем не хотела бы вредить Мэгги…

– Ты уже это сделала!

– … но так как я не знала о ее существовании в тот момент, когда затевала все это, то у меня не было возможности предотвратить последствия, как только все началось.

Феба наклонилась к Дейдре.

– Она выиграла очко.

Дейдре покачала головой.

– Она не заслуживает это очко!

Сэди вздохнула.

– Ди, Феба, мне очень жаль. Что я еще могу сделать, кроме как извиниться?

Феба наклонила голову.

– Думаю, что я хотела бы услышать все историю. Ди, прикажи своему великолепному дворецкому принести нам чай и кексы, хорошо? Я просто умираю с голоду, а С… герцогиня выглядит так, словно собирается упасть в обморок.

Дейдре сделала гримасу.

– Она всегда так выглядит. – Но затем все равно махнула рукой Фортескью. – Усади нас в какое-нибудь тихое место, Форт. У меня есть ощущение, что нам потребуется время.

Оно не потребовалось, во всяком случае, не слишком много. В конце концов, в ее жизни было немного событий, чтобы рассказывать о них.

– Я осиротела в семь лет. Я не слишком хорошо помню своих родителей. Я знаю их имена и где они жили, но это всего лишь информация с листа бумаги. Я не знаю почему, но все, что я помню – это сиротский приют.