Сандра

— Не саром-ийся, сон-ийка, — выразительно икая, поддержал он собутыльника.

Я уже собиралась паниковать, как вдруг над самым моим ухом прозвучал раскатистый бас:

— Гэта хто изде да маёй дачкі заляцаецца? Ці жыць надакучыла?******

Куртку тот час же отпустили, а на плечи наоборот легли уверенные руки.

— Выбачайце, калі ласка, пане, ці ж мы мели знамость… — забормотал пьяница, съеживаясь под взглядом Сэранока. Не став выслушивать дальнейшие оправдания, он потащил меня прочь.

— Испугалась? — шепотом спросил он.

— Нет, — солгала я.

Сэранок недоверчиво хмыкнул и подтолкнул меня к лестнице, ведущей наверх.

— Нечего тебе здесь маячить. А в следующий раз делай, как я сказал.

— То есть? — на моей памяти Сэранок ничего не говорил.

— Лице крый, — буркнул он, нахлобучивая мне на голову капюшон, полностью закрывший обзор, и потащил по ступенькам.

— Что случилось? — услышала я возглас Лики, когда, пытаясь совладать с капюшоном, споткнулась обо что-то, оказавшееся порогом комнаты.

Дверь у меня за спиной захлопнулась.

— Ничего, — проворчала я, откидывая капюшон и приглаживая волосы. — Просто внизу ко мне прицепились два каких-то пьяных придурка.

— А я уже испугалась. — Лика перевела дух и села на широкую кровать.

Дверь за моей спиной снова отворились и вошли Гред и Сэранок, с мисками, наполненной водой в каждой руке. Гред поставил свои миски на пол и взмахом руки предложил Лике подняться с кровати.

— Это еще зачем? — изумилась подруга, но встала.

Сэранок приподнял кровать сперва с одной, затем с другой стороны; Гераден подсунул миски под все четыре ножки.

— Зачем это? — повторила Лика, принимая поданные ей Гредом подушки.

Мне достались одеяла и простынь, застиранные до дыр, зато чистые, а мужчины, оттащив матрац к противоположной стене, несколько раз хорошенько встряхнули его.

Я начала смутно догадываться о цели вышеописанных приготовлений.

Водрузив матрац на место, Сэранок махнул рукой:

— Теперь стелите.

— Что это было? — упрямо поинтересовалась Лика.

— Тебе ведь не хочется спать с представителями местной фауны, — не выдержала я.

— То есть?

— С клопами!

— Засмокчуць*******, - подмигнул Лике Гред.

— С клопами! — эхом взвизгнула подруга и отскочила от кровати.

Лично я не ожидала от нее такой реакции, но наши спутники никак не отреагировали — пожелав нам спокойной ночи, они вышли, закрыв за собой дверь. Засов, после некоторых усилий, мне удалось за ними задвинуть.

— Я не буду спать с клопами! — заявила Лика, сваливая подушки на кровать, которую я едва успела застелить простыней.

— Их уже здесь нет, — успокоила я подругу. — И не заберутся — вот зачем миски с водой.

Поохав и поахав, больше для приличия, Лика соизволила, недовольно сопя, опуститься на наше ложе.

— Так кто там к тебе пристал? — поинтересовалась она, едва я, потушив свечу, села на край, чтобы скинуть сапоги.

Я рассказала. Потом мы еще немного поболтали, строя планы скорейшего нашего возвращения. За стенкой раздавался громкий храп, причем издавал эти неблагозвучные трели, судя по тембру, Гераден. Усмехнувшись напоследок этой мысли, я закрыла глаза и позволила усталому телу отключиться.

_____

*Доброго утра!

**Наконец-то проснулись.

***Ну что нахохлились, как голуби. Идите есть.

****Есть, а как же иначе.

*****Смотрите, парни, какая красивая женщина, белая, как лебедь. Выпей с нами чарку, красавица.

******Кто это здесь за моей дочкой ухлестывает?

*******Закусают.

Глава 3

Серое утро заглядывало сквозь тусклое окно бледными лучами. Некоторое время я лежала, изучая бревенчатый потолок и, как всегда по утрам, постепенно смирялась с действительностью. Этой ночью нас с Ликой не потревожили никакие жадные до человеческой крови насекомые, но насчет их отсутствия я не обманывалась: достаточно было свеситься с кровати, чтобы убедиться, что в каждой миске плавают, суча ножками, по пять-шесть клопов.

Подруга еще спала, уткнувшись лицом в подушку.

Я потянулась и спустила ноги с кровати. Только сейчас до меня дошло, что чего-то не хватает. Внимательно прислушавшись, я не уловила ни одного из привычных деревенских звуков: ни лая собак, ни квохтанья кур, ни гомона прочей домашней живности; людских голосов тоже не было слышно, и это притом, что давно рассвело! Я машинально протянула руку и толкнула лежащую рядом подругу. Та даже не пошевелилась.

Сказать, что я испугалась, было бы ничего не сказать. Такой страх я испытала впервые в жизни — даже потрясение, связанное с переходом в другую реальность не шло ни в какое сравнение.

Собрав остатки сил, я встала и на негнущихся ногах подошла к окну. Все было на месте — лес, облака, дома, кусты и деревья, вот только все это было как-то бесцветно и… неподвижно. А на востоке, там, где поредевшие тучи вчера утром слабо золотило солнце, поднималась тьма. Я почувствовала, что волосы на моей голове встают одновременно с этим мраком. Слабое серое свечение угасло на западе. Все окутала непроглядная тьма. Несколько мгновений я стояла, вцепившись в подоконник, пытаясь вернуть бьющееся где-то в горле сердце обратно в грудь. Внезапно послышался звук — словно скрип открываемой двери. Секунда — и на меня лавиной обрушился шум окружающего мира — все то, что молчало до этого мгновения. Восток вновь посветлел. В зарождающемся свете я различила собак, снующих по подворотням, кур, которых хозяйки выпускали из сарайчиков. В небе заклубились прежде неподвижные тучи, лес зашумел вершинами на проснувшемся ветру.

В нашу дверь постучали, и через мгновение она распахнулась.

— Добрага ранку, дзяўчаты! — услышала я низкий голос Сэранока. — Даволі ўжо начаваці!

Зашевелилась на кровати Лика. Буркнув что-то, призванное пожелать нам доброго утра, она вышла из комнаты.

— Александра? — Сэранок еще не ушел, но я была уверена, что если открою рот, то ничего, кроме крика, ему от меня не дождаться.

За спиной послышались шаги. Не став ждать, пока Сэранок приблизится, я обернулась. Мужчина замер на полушаге, уставившись на меня.

— О Боги, ты видела? — воскликнул он.

Надо было что-то ответить — вон, как он смотрит на меня, словно на привидение. Я бы не удивилась, если бы обнаружила седину в волосах, рискнув посмотреться в зеркало. Сэранок тем временем явно ждал объяснений. Или… я внимательно присмотрелась к нему. Он знает. Точно знает, что именно я видела.

— Это и есть… опасность? — спросила я, пытаясь не пустить в голос истерические нотки, которые так и рвались наружу. — Что это было?

Сэранок мрачно кивнул и ответил: