Сапфир. Сердце зверя

Это не было сомнением в отношении меня, нет.

Поэтому и во мне не было страха, что нас может что-то разделить снова.

Но я снова подумала о том, что с первой секунды нашего странного знакомства, перевернувшего весь мир вверх дном, я ощущала его иначе. Не так как обычных мужчин, которые были в зоне моего доступа.

И можно было бы поставить жирный восклицательный знак на фразе «обычный мужчина», потому что Франки уж точно не был обычным, как и не был человеком, но теперь вставал второй закономерный вопрос, еще более сложный чем первый.

Теперь рядом со мной было сразу несколько зверей!

Но ведь настолько остро, глубоко и сильно я чувствовала только Франки, мне казалось, что я собственной кожей ощущаю все его эмоции, до конца не уверенная в том, были ли они верными или нет, но словно где-то внутри что-то было привязано к нему, настолько сильно и крепко, что это было выше логики и здравого смысла.

Подняв глаза на Сапфира, чтобы рассказать об этом, я замерла, ощутив, как по телу побежали сумасшедшие мурашки, оттого как он смотрел на меня, обволакивая своим взглядом, затягивая в пучину его эмоций…и цвета, который не стал более насыщенным, но теперь словно светился изнутри ровным светом. Словно где-то в глубине этого бескрайнего океана прятались сокровища, освещаемые светом серебряной луны, сияя из глубин нежным завораживающим блеском, от которого перехватывало дыхание.

– Ты тоже чувствуешь это?
– прошептал Сапфир, подавшись вперед и ложась так, что кончики наших носов соприкоснулись, и дыхание стало единым, а ресницы щекотали друг друга.

И я чувствовала.

Его трепет, его нежность. То, как он был смущен и раздавлен новыми эмоциями, которые не просто ворвались, а показались изнутри, спрятанные когда-то так глубоко и тщательно, что кажется, словно он сам позабыл о них, или перестал когда-то верить в их существование.

Вот почему его глаза изменились и стали более яркими и завораживающими, словно все его существо и тело познали новые эмоции, которые разбудила я. И в этом было волшебство настолько сильное и древнее, что я едва могла дышать от восторга, погружаясь с головой в его тайну, и понимая, что стою на пороге его загадочной, всегда метущейся души, в которую приоткрылась дверца. Только ради меня.

У меня не хватило бы сил ответить ему, я просто чуть кивнула, делая хриплый вдох, чтобы его аромат и дыхание заполнили меня, заставляя дрожать до слез от невыносимой нежности, до гусиной кожи по всему телу от его близости, поддаваясь ласкающим и слегка кусающим волнам глубоких эмоций, исходящих от него.

– Карат говорит, что теперь на тебе моя метка. И ты только моя.

– Я только твоя, - прошептала я, задыхаясь оттого, как заколотилось мое сердце, и осторожно пошевелив рукой, не обращая внимания на боль во всем теле от этого легкого движения, чтобы освободится от пледа и коснуться нежно и осторожно кончиков его пушистых ресниц, утопая в завораживающем взгляде. Проведя кончиками пальцев по его плечу и шее, я коснулась отметин от своих зубов, не в силах сдержать улыбки и добавляя, - А ты - мой!

Мне кажется, мы так могли бы лежать вечно, касаясь друг друга и просто глядя в глаза, если бы не тихие шаги за пределами комнаты, которые услышала даже я, а Сапфир лишь устало прикрыл ресницы, буркнув:

– …они просто издеваются! Входи уже, Звезда! Сколько можно жаться по углам?

– Карат сказал принести лекарства для Мишки, - услышала я смущенный приглушенный голос девушки, ахнув от восторга, когда она появилась в комнате, выглядя так, словно была готова убежать каждую минуту подальше от нас и явно не понимая, насколько шикарной и красивой она была, в комбинезоне классического кроя с открытой спиной и распущенными волосами, которые струились, словно черный водопад, окутывая ее, и притягивая восхищенные взгляды.

– Этот Карат получит свое, - сухо и злобно отозвался мой Франки, снова натягивая на меня плед и скрывая от глаз Звезды мои синяки, укусы и ссадины, которые сияли словно россыпь по всему телу, с сожалением и явным усилием поднимаясь с кровати, но снова целуя меня нежно в губы, чуть улыбнувшись.

– Я скоро вернусь.

Даже когда мой прекрасный огромный мужчина скрылся из комнаты, Звезда все равно продолжала выглядеть смущенной, словно не могла заставить себя посмотреть на меня, на что и я смутилась, растерянно улыбнувшись ей:

– Все правда выглядит настолько страшным со стороны?

– Как ты себя чувствуешь? – отозвалась девушка, лишь сейчас поднимая свои невероятные черные ресницы и наконец подходя ко мне, чтобы сесть на край кровати осторожно и напряженно, но теперь хотя бы глядя мне в глаза.

– Думаю, что так, как выгляжу, - хрипло хихикнула я, послушно взяв из ее ладони несколько таблеток и запивая их прохладной водой, абсолютно уверенная в том, что хуже мне не станет определено, что бы там мне не дали, и с благодарной улыбкой растягиваясь на кровати снова, улыбаясь Звезде, которая потянулась вперед, чтобы аккуратно поправить мои спутанные волосы на подушке, вдруг прошептав:

– …я боялась, что он разорвет тебя.

– Карат сказал, что я выносливая для человека.

– Очень, - кивнулаЗвезда, глядя на меня так, словно была готова забрать часть моей боли, за что я была ей благодарна, еще с первого дня привязавшись к этой отважной, хоть и всегда молчаливой девушке.
– Хочешь я помогу тебе принять душ, а потом можем перекусить вместе?

– Очень хочу!

И все-таки это было очень больно!

Теперь я вспоминала те дни своего далекого детства, когда очнулась после операции, еще долго не понимая, где, что случилось, и ощущая только языки боли и полную разбитость. Я была ребенком и тихо плакала, понимая, что с трудом могу даже говорить, потому что любой звук, любое даже самое легкое движение причиняли адскую боль во всем теле, словно я сгорела вся, до уголька.

Если бы не Звезда сама бы я ни за что не смогла даже просто сползти с кровати!

Ног я не чувствовала совершенно, в буквальном смысле повиснув на Звезде, пытаясь не упасть, и при этом еще удержать на себе простыню, взвизгнув, когда девушка спокойно подняла меня на руки и просто унесла в ванную комнату уложив в ванну, скромно улыбнувшись на мои ошарашенные глаза:

– Я немного сильнее людей, хоть и не мужчина.

– Дерешься ты точно ничуть не хуже той клыкастой братии!
– широко и восторженно улыбнулась я, понимая, что не знаю о Звезде совершенно ничего, кроме ее имени и того, что она была тоже зверем, вспоминая какие-то неясные обрывки из прошлого, когда она могла драться.

Все мысли были словно в тумане – спасибо мать их ягодкам!

После ванны мне стало гораздо лучше, а может это начали действовать таблетки, но, по крайней мере, обратно я уже шла сама, даже если опиралась на руки Звезды, улыбаясь широко ей и облаченная в какую-то рубашку, которая практически заменяла мне платье, стараясь не думать о том, кому она могла принадлежать. Главное, что она была чистая, приятная на ощупь и уж явно лучше откровенного нижнего белья, в котором приходилось расхаживать до этого, даже если я мечтала отыскать свою старую «лесную» одежду прекрасно понимая, что это затея из разряда «миссия невыполнима».

Я даже не знаю, что именно привлекло мое внимание и заставило содрогнуться.

Сначала я не слышала ничего, и не видела ничего особенного, но внутри словно что-то сжалось. Болезненно и удушливо, отчего я на секунду задохнулась, потерявшись в пространстве и времени.

Не знаю, можно ли это было назвать предчувствием или внутренним голосом, но было жуткое ощущение грядущей беды, которая стояла прямо на пороге, даже если толком я не могла понять, кого именно касался этот страх.

Но когда Звезда напряглась и ее ресницы опустились сначала вниз, а затем порхнули в такт участившему сердцебиению, я больше не могла оставаться к этой комнате.