Савроматы. Ранняя история и культура сарматов

Сосуды с ангобом и геометрической росписью в это время изготовлялись и в Хорезме, и в Дахистане, и в Фергане. Точной аналогии для илекского сосуда подыскать не удалось. Можно лишь предполагать, что он был изготовлен в Хорезме и оттуда попал к савроматам. Архаическая керамика Хорезма, особенно мелкая посуда, имела красно-кирпичный или песочно-желтый цвет в изломе и примесь толченого гипса или алебастра [1303] . По форме ближе всего к илекскому сосуду стоит хумча со светлым ангобом и росписью из городища Калалы-Гыр I, которое датируется концом V или рубежом V и IV вв. до н. э. [1304] Еще раз подчеркну, что илекский сосуд, использованный савроматами V в. до н. э., вероятно, в качестве туалетного, далеко не тождествен опубликованной хорезмийской посуде, но по всем признакам формы, по выработке и характеру росписи его нельзя исключить из круга хорезмийской керамики или, точнее, из круга среднеазиатской керамики ахеменидского времени, т. е. второй четверти и середины I тысячелетия до н. э. [1305]

1303

Воробьева М.Г. Керамика Хорезма античного периода. — ТХЭ, т. IV, М., 1959, стр. 69.

1304

Там же, стр. 77, рис. 6.

1305

Такого же мнения об илекском сосуде придерживается В.М. Массон.

Трудно определить происхождение фрагментов стенок гончарных сосудов, найденных в центральной могиле раннего V в. до н. э. кургана 8 могильника Пятимары I и в могиле с трупосожжением того же или несколько более раннего времени у с. Сара. Обломок стенки большого красноглиняного сосуда из могильника Пятимары имеет хороший обжиг и плотный черепок, внутри он дымчато-серого цвета, а обе поверхности оранжевые, снаружи фрагмент хорошо залощен. Из курганов у с. Сара известны два обломка тонкостенного сосуда с едва заметным легким ребром; он сделан из оранжевой глины с мелкими крупинками песка и кварца, глина на ощупь шероховатая. Сосуды, которым принадлежали описанные обломки, явно не местного изготовления, они также не похожи на амфоры греческой работы. Вероятнее всего, они были азиатского происхождения.

Савроматы в V в. до н. э. могли получать из цивилизованных стран Средней Азии не только высококачественную керамику, по и другие предметы среднеазиатских мастерских. Среди них, видимо, были украшения — изделия из золота, бусы и пр. Как я уже отметил, сюжеты многих золотых вещей в зверином стиле, особенно тисненых бляшек, близки сюжетам костяных и бронзовых литых вещей местного производства и поэтому могут быть признаны изделиями савроматских ювелиров. Другие же украшения из золота с зернью, цветными вставками и цепочками сложного плетения (серьги из урочища Биш-Оба, курганов группы Пятимары и у с. Любимовка, рис. 10, 1е; 15, 3а; 24, 5; 32, 1д) входят в обширный крут ювелирных вещей, известных на Ближнем Востоке, в Закавказье и Северном Причерноморье. Если они и были изготовлены савроматами, то по образцам, попавшим к ним из цивилизованных стран. Отсюда нельзя исключить и Хорезм, хотя вопрос о характере хорезмийских украшений из золота остается открытым. Во всяком случае Хорезм можно считать одним из наиболее вероятных посредников в распространении передневосточных предметов у северных степных кочевников. Подтверждают этот вывод наборы стеклянных и каменных бус в савроматских могилах Южного Урала. Наименее вероятным было бы отнести их к причерноморскому импорту. Но в Средней Азии, в частности, и в Хорезме, мы находим аналогичные украшения, особенно каменные бусы с белым содовым рисунком, производство которых издавна существовало в Индии и в ахеменидской Персии. Совершенно аналогичные шпульковидные бусины с белыми поперечными полосками были найдены в тарабутакском погребении савроматской жрицы раннего V в. до н. э. (рис. 17, 9) и в доме из архаического поселения близ Дингильдже [1306] .

1306

Воробьева М.Г. Керамика Хорезма античного периода, стр. 76, рис. 5.

В нашем распоряжении теперь есть выразительный материал, который свидетельствует о прямых или опосредствованных связях савроматов со странами Ближнего Востока. Вопрос о подобных сношениях между странами Ближнего Востока и кочевым населением Южного Урала поставлен М.И. Ростовцевым [1307] и развит А.А. Иессеном [1308] .

Я уже отмечал определенное сходство предметов ювелирного искусства, найденных в богатых савроматских погребениях Оренбургских степей, с золотыми украшениями Ближнего Востока, особенно ахеменидского Ирана. М.И. Ростовцев писал, что такие вещи, как золотые нашивные бляшки в виде розеток из кургана Биш-Оба (рис. 10, 1 а-в) или четырехугольные золотые бляшки из покровских курганов (рис. 16, 2и), — не греческих типов и имеют восточный облик. Покровские бляшки М.И. Ростовцев связывал с группой ассиро-вавилонских украшений и допускал даже их импортное происхождение. Сама форма биконических золотых серег из кургана Биш-Оба (рис. 10, 1е) также может восходить к форме ассирийских серег, которые могли быть общим прототипом подобных украшений, найденных не только и Биш-Обе, но и в Скифии и на Северном Кавказе.

1307

Ростовцев М.И. Курганные находки Оренбургской области эпохи раннего и позднего эллинизма. — МАР, № 37, 1918.

1308

Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном, стр. 206 и сл.

Вообще почти все золотые изделия второго покровского кургана по форме и стилю отличаются от золотых изделий, известных в Северном Причерноморье. Восточный облик этих вещей говорит о южном пути их проникновения в Приуралье как вещей привозных или сделанных по ближневосточным образцам.

Гривны, которые я связываю с савроматами (рис. 71, 15, 16), и костяной зооморфный наконечник из кургана Биш-Оба (рис. 10, 1ж; 80, 4) также восходят к ахеменидским прототипам из Ирана и Средней Азии. Если они и были изготовлены самими савроматами, то по хорошо известным им южным вещам.

Савроматские каменные алтари на ножках также не местного происхождения, хотя их специфические черты и говорят о местном изготовлении. Они восходят к формам алтарей саков Семиречья и особенно алтарей ахеменидского Ирана.

Имеем ли мы право обращаться непосредственно к далекому от савроматов Ближнему Востоку и усматривать в определенном сходстве отмеченных вещей существование каких-либо связей с этой областью? Может быть, все эти вещи были изготовлены в Средней Азии или по среднеазиатским образцам на месте? Находки в богатых савроматских могилах вещей, которые, без сомнения, изготовлены в Индии, Иране или на территории Малой Азии, заставляют нас признать Среднюю Азию, в частности, Хорезм, посредниками между далекими евразийскими степями и древними цивилизациями Востока.

К таким импортным вещам относятся бусы, особенно каменные с содовым белым рисунком (рис. 17, 9; 47, 5г-4), крупные рифленые бусы из алебастра (рис. 38, 9), раковины Cyprea moneta (рис. 71, 8, 7). Сердоликовые и сардониксовые бусы из курганов урочища Тара-Бутак и у с. Сара рубежа VI–V вв. до н. э. с прекрасной шлифовкой, просверленные алмазным сверлом, распространялись из северо-западной Индии, где с глубокой древности было развито производство таких бус. Такие же веретеновидные бусины, оправленные в золото, известны в некрополе Суз ахеменидского времени. Как бы в подражание этому приему, тарабутакские бусины из ожерелья также были оправлены в золото, хотя и весьма грубо (рис. 17, 9).

Говоря о возможном переднеазиатском (персидском?) происхождении ряда золотых вещей второго покровского кургана, я учитываю находку вместе с ними ахеменидской халцедоновой печати, оправленной в золотой колпачок с петлей для подвешивания (рис. 16, 2б). На ней изображена сцена сражения человека с короной на голове, вероятно, царя, и чудовища-грифона. М.И. Ростовцев слишком широко датировал эту печать, относя ее то к VI–V вв. до н. э., то к V–IV вв. до н. э., то к III в. до н. э. [1309] Опубликованные Э. Шмидтом и Г. Остеном персидские печати с таким же сюжетом и той же композиции относятся к концу VI — первой половине V в. до н. э. [1310] Этой дате соответствует и весь комплекс находок покровских курганов, не выходящих за пределы V в. до н. э.

1309

Ростовцев М.И. Курганные находки…, стр. 23, 76; он же, Скифия и Боспор, стр. 612; Rostovtzeff M. Iranians and Greeks in South Russia. Oxford, 1922, стр. 124.

1310

Schmidt E. Persepolis, v. II. Chicago-Illinois, 1957, стр. 16–18, табл. 2, PTY 704, 3, 1, 11, 37, 38, 13, 60; H.H. von der Osten. Altorientalische Siegelsteine der Sammlung Hans Lilvius von Aulock. — Studia Ethnographica Upsaiiensia, XIII, Uppsala, 1957, фото печатей № 197, 198, 200 и др.

К тому же времени относится самшитовый гребень из группы Пятимары II на р. Илек (рис. 34, 1а; 71, 17), о котором я писал выше, подчеркивая его безусловно переднеазиатское происхождение (территориально, вероятно, южные районы Прикаспия или южное Причерноморье).

В бассейне р. Илек найдены также обломки туалетных сосудов из «финикийского» стекла. Они найдены в том же покровском кургане, откуда происходит ахеменидская печать. Сосудик, форма которого по обломкам не восстанавливается, был сделан из синего стекла с белыми и красными прослойками. Два сосуда были найдены в богатой могиле кургана 4 могильника Пятимары I. Один из них имеет ребристую поверхность, сделан из вишнево-красного стекла с черными, белыми и желтыми полосками и зигзагами. Форму другого сосудика удалось восстановить полностью (рис. 32, 1е). Это небольшая плоскодонная чашечка с открытым устьем, высота ее 3,5 см, диаметр дна 5,2 см, устья — 7,5 см. По бортику и дну проложен утолщенный валик. Чашечка сделана из прозрачного ярко-синего стекла. На валиках имеется узор в виде косых охристо-желтых полосок, образующих плетенку. На стенке сосудика нанесен орнамент из зигзагов между двумя охристо-желтыми горизонтальными полосками. Горизонтально расположенные зигзаги занимают все пространство между прямыми полосками, они сделаны белой и желтой краской вперемежку, начиная сверху. Этот орнамент нанесен от руки очень свободно — зигзаги не одинаковы, их вершины то острые, то скругленные; прямые полоски также разной ширины. Рисунок покрывает чашечку лишь снаружи, он слегка выпукл и отслаивается, оставляя на стекле углубленные следы, т. е. он наносился еще на неостывшее, мягкое стекло чашечки. По технике изготовления и по орнаменту эта чашечка не представляет исключения среди многочисленной серии сосудиков «финикийского» стекла, но форма сосудика в виде открытой чашечки является весьма редкой. Мне не удалось найти аналогичной формы в просмотренных коллекциях вещей из Северного Причерноморья и Кавказа и в специальной литературе о «финикийском» стекле. Производство сосудиков из так называемого финикийского стекла в интересующее нас время было широко налажено на Малоазийском побережье, в Египте и Средиземноморье. Поэтому я предполагаю переднеазиатское (малоазийское?) происхождение этой чашечки лишь на основании общей картины преобладания восточного, а не греческого импорта в Оренбургских степях. По технике изготовления, по характеру самого рисунка чашечка может быть отнесена к группе древней стеклянной посуды VI–IV вв. до н. э. [1311] Могилу, в которой она была найдена, нельзя отнести ко времени позднее IV в. до н. э. Обнаруженные в ней предметы звериного стиля — роговая пластина с изображением зверей и бронзовый уздечный набор (рис. 32, 1з; 33) — свидетельствуют больше о V, чем о IV в. до н. э.

1311

Fossing P. Glass Vessels before Glass-Blowing. Copenhagen, 1940.

В V в. до н. э., когда в богатых могилах бассейна р. Илек появляются описанные выше импортные вещи, в южноуральские степи и на Каму начинают поступать бронзовые и серебряные чаши иранского происхождения. А.А. Иессен перечислил и картографировал все эти находки [1312] . Среди них наиболее ранние, найденные в Южной Башкирии, на речке Куганак (рис. 70, 13), и на горе Песчаной в верховьях р. Юрюзань [1313] , условно могут быть связаны с савроматами или их ближайшими северными соседями, ибо они происходят из пограничных мест, разделявших савроматов и племена ананьинской культуры. А.А. Иессен обе находки датирует V в. до н. э. и, ссылаясь на работу Г. Лушея о древних фиалах [1314] , относит куганакскую чашу к специфически персидской группе фиал.

1312

Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном, стр. 206 и сл., рис. 16.

1313

Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном, стр. 210, рис. 1 и стр. 214, рис. 5.

1314

Luschey H. Die Phiale. Bleicherode am Harz, 1939.

Илекским савроматам в то же время были известны металлические чаши. Одна из них найдена в кургане V в. до н. э. группы Пятимары I (рис. 29, 3е). Это серебряная неорнаментированная чаша с округлым дном без выпуклости и широким отогнутым бортиком. Ее диаметр 16,5 см, высота 3,5 см. Она очень проста и в целом не выходит из круга форм металлических чаш Ближнего Востока ахеменидского времени.

Наиболее поздними являются два известных серебряных блюда с богатым орнаментом, найденные в Прохоровском кургане [1315] . Судя по исследованию Г. Лушея, они были изготовлены в Иране на рубеже IV и III вв. до н. э. [1316]

1315

Ростовцев М.И. Курганные находки…, табл. I.

1316

Luschey H. Die Phiale, стр. 54.