Савроматы. Ранняя история и культура сарматов

Вопрос о раннем проникновении ираноязычного, не только собственно скифского, но и савроматского населения в центральные степные и предгорные районы Северного Кавказа впервые был поставлен на прочную базу археологических фактов Е.И. Крупновым [1234] . Правда, южнее района г. Элиста погребений с расчлененными тушами баранов, пока не найдено. Однако обнаруженные Е.И. Крупновым в степях восточных районов Ставропольского края, к северу от Грозного (у селений Бажиган и Ачикулак) курганные погребения с западной ориентировкой и с вещами савроматского типа — бронзовым крючком с изображением медведя, костяной бляшкой, набором наконечников стрел и лепными сосудами (рис. 12, 2, 3а; 50, 2, 3) — могут быть признаны савроматскими. Не следует ожидать, что здесь можно найти материальную культуру савроматов в ее чистом виде. В районах стыка отдельных культур они всегда носят смешанный характер. Подтверждением этому служит находка длинного меча в одном из развеянных погребений у сел. Бажиган (рис. 12, 3б). Бажиганский меч относится к типу мечей, свойственных древним меотам Прикубанья [1235] , но такие же известны и в других местах Ставропольского края с самого начала железного века [1236] . Подобным оружием пользовались различные племена Северного Кавказа.

1234

Крупнов Е.И. Древняя история и культура Кабарды. М., 1957; он же, Древняя история Северного Кавказа. М., 1960.

1235

Смирнов К.Ф. Меотский могильник…, стр. 279, рис. 5, 6; стр. 286, рис. 8, 10; стр. 289, рис. 9, 14; стр. 291, рис, 10, 22.

1236

Минаева Т.М.

Железный меч из коллекции Ставропольского музея. — СА, 1958, № 1, стр. 230, 231, рис. 1.

Е.И. Крупнов в своей последней монографии отметил ряд особенностей в материальной культуре, в частности, в вещах звериного стиля (рис. 81, 6-11), центрального района Северного Кавказа скифского времени; эти особенности могли появиться здесь под определенным влиянием савроматов [1237] . Еще более подробно вопрос о савроматах и их влиянии на местное население Северо-Восточного Кавказа освещает В.Б. Виноградов в своей новой работе [1238] . Отсылая читателя к монографиям Е.И. Крупнова и В.Б. Виноградова, я не буду перечислять подробно все факты, сообщенные этими исследователями. Выросшая на местной базе яркая кобанская культура впитала, в себя новые, принесенные с севера черты скифской и «скифоидной» культур Северного Причерноморья. Они как бы создали своеобразный фон, на котором собственно савроматские элементы, попав в чуждую среду, могли стереться и даже раствориться. Однако савроматское влияние прослеживается вплоть до предгорных районов Чечено-Ингушетии, Осетии и Кабарды.

1237

Крупнов Е.И. Древняя история Северного Кавказа, стр. 184, 267–269, 290, 294.

1238

Виноградов В.Б. Сарматы северо-восточного Кавказа. Грозный, 1963.

Северокавказские связи савроматов объясняются не только непосредственным проникновением савроматов в предкавказские районы (в междуречье Кумы и Терека), но и традиционным обменом материальными ценностями между населением Северного Кавказа и степей Поволжья. Этот обмен происходил еще в эпоху бронзы, когда древний северокавказский центр медной металлургии в значительной мере обслуживал население Поволжья медью и готовыми изделиями. В савроматское время медные или бронзовые изделия также попадали в Поволжье, о чем свидетельствует находка браслетов кобанского типа на Волге (рис. 71, 13, 18), бронзового шлема кобанской формы у с. Старые Печеуры и двукольчатых удил кобанского типа у с. Благодаровка [1239] . Через Кавказ, вероятно, поступали в северные степи некоторые каменные и стеклянные бусы. Кавказ в свою очередь оказывал влияние на развитие звериного стиля савроматов, на некоторые формы наконечников копий и мечей [1240] . Наконец, савроматы Поволжья были обязаны в значительной степени Северному Кавказу распространением у них лощеной посуды с резным орнаментом — узкогорлых грушевидных сосудов, кувшинов и кубков моздокского типа.

1239

Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов, стр. 144, рис. 42, 4; стр. 145, рис. 43, 5.

1240

Там же, стр. 11 и сл.

§ 5. Взаимоотношения с носителями ананьинской культуры, с племенами Казахстана и Сибири

Савроматская культура не только впитала в себя многие элементы культуры Скифии и Северного Кавказа, но и была как бы связующим звеном между ней и ананьинской культурой Прикамья и Урала. Именно через земли савроматов проникало к ананьинским племенам сильное скифское культурное начало и в какой-то степени — влияние высокоразвитой металлургии кобанской культуры. На поразительные аналогии между некоторыми видами металлических изделий, главным образом украшении, ананьинской и кобанской культур обратила внимание А.В. Збруева [1241] . Они не оставляют сомнений в том, что продукция кобанских мастеров в результате межплеменных связей, в которых сыграли свою роль и савроматы, достигала областей ананьинцев. Успешно развивая свою металлургию меди, ананьинцы изготовляли некоторые украшения и даже оружие отдельных видов по далеким южным образцам.

1241

Збруева А.В. История населения Прикамья в ананьинскую эпоху. — МИА, № 30, 1952, стр. 164 и сл.

В еще большей мере это относится к отношениям ананьинцев со Скифией, откуда бродячие древние купцы могли доходить непосредственно до ананьинских земель в надежде приобрести драгоценную пушнину, медь и золото. Скифы, благодаря своей торговле с восточными странами, хорошо знали охотничьи племена фиссагетов (тиссагетов) и ирков, которые жили в лесистой местности к северу и северо-востоку от савроматов (Геродот, IV, 22). Фиссагетов локализуют в бассейне рек Кама и Белая, т. е. в Западном Приуралье, — на основной территории расселения ананьинских племен. Сведения об их охотничьем образе жизни, обычае приносить в жертву богам кости животных («Тиссагеты жертвуют богам кости, а мясо съедают сами». — Псевдо-Плутарх, Об александрийских пословицах, I, 10) хорошо сообразуются с многочисленными археологическими данными о быте ананьинцев. Ирки, также охотники и коневоды, были непосредственными соседями фиссагетов и жили восточнее или северо-восточнее их, т. е. где-то в пределах Среднего или Северного Урала и, может быть, лесостепного Зауралья. Фиссагетов и ирков, которым принадлежали «чудские» древности Урала, обычно связывают с древними финно-угорскими народами. В течение длительного времени племена савроматов и сарматов находились в тесном контакте с финно-угорскими племенами Урала и Западной Сибири. Об этом говорят многие языковые схождения — иранские слова в финно-угорских языках и финно-угорские — в иранских, в частности, в современном осетинском. Многие из этих схождений, по выводам современных лингвистов, отложились еще в глубокой древности, восходящей, по-видимому, к савроматскому времени или даже к эпохе бронзы [1242] . И действительно, еще в эпоху существования в степной и лесостепной зонах Евразии срубной и андроновской культур, связанных, по-видимому, с индоиранской группой древних народов, прослеживаются тесные взаимоотношения андроновцев с племенами лесной полосы Урала и Сибири. Древние финно-угры в Прикамье, на Урале и в Сибири на базе местного сырья достигли большого искусства в металлургии меди. В их среде развилась одна из ярких культур эпохи бронзы с развитой медной индустрией — сейминская культура, оказавшая влияние на формы бронзовых изделий срубных и андроновских племен (копья сейминского типа в Саратовском Поволжье и в Оренбургской обл.). Металл и готовые медно-бронзовые изделия из Прикамья, Среднего Урала и Сибири, как позволяют определить спектральные и химические анализы, распространились у степных племен эпохи бронзы и скифо-сарматского времени [1243] . Поэтому неслучайно название меди в осетинском языке, ведущем свое происхождение от древней североиранской языковой группы, было заимствовано, как считает В.И. Абаев, от финно-угорского населения Прикамья и Урала еще в древний период взаимоотношений североиранцев с финно-уграми. В свою очередь ираноязычные народы передали угро-финнам название золота и серебра [1244] . Период взаимоотношений между скифо-сарматским и финно-угорским миром на базе обмена металлами был весьма длительным и постоянным. Вскрытие этих взаимоотношений представляет купную проблему, требующую специального изучения со стороны археологов, историков и лингвистов.

1242

Munkacsi B. Alanische Sprachdenkmaler im ungarischen Wortschatze. — Keleti Szemle, V, 1904, стр. 304 и сл.; Jacobsohn. Arier und Ugrofinnen. Gottingen, 1922; Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор, I, стр. 33, 34, 83, 84, 240.

1243

Каштанов Л.И. Химический состав древних цветных сплавов на территории СССР. — Труды Московского инженерно-экономического ин-та им. С. Орджоникидзе. Химия и химическое производство, вып. 1, М., 1954, стр. 101 и сл.; Каштанов Л.И. и Каштанова М.Я. Химический состав древних финских цветных сплавов. — Труды Ин-та истории естествознания и техники, т. VI, М., 1955; Каштанов Л.И., Смирнов А.П. Из истории металлургии Среднего Поволжья и Урала. — КСИИМК, 72, 1958, стр. 3 и сл.; Мошкова М.Г. Производство и основной импорт у сарматов Нижнего Поволжья. (Автореф. канд. дис.). М., 1956, стр. 4; Ханин И.Я. К вопросу о древней металлургии и металлообработке на территории Нижнего Поволжья. — Труды СОМК, вып. III, Саратов, 1960, стр. 153 и сл.

1244

Абаев В.И. Осетинский язык и фольклор. I, стр. 83, 84.

Археологические данные, подтверждающие тесные взаимоотношения между савроматами и ананьинцами, довольно многочисленны. Они касаются не только материальной культуры, но и некоторых идеологических представлений.

А.В. Збруева в своей монографии, посвященной ананьинской культуре, особо подчеркнула большое влияние скифской культуры на ананьинский мир [1245] . Однако это влияние гораздо меньше зависело от самих скифов, чем от савроматов, придавших некоторые «скифские» черты материальной культуре ананьинцев. Например, хотя формы ананьинских акинаков и бронзовых наконечников стрел были заимствованы отчасти с юга, отчасти с востока, а сами они изготовлялись на месте, но рукояткам мечей, часто оформленных в зверином стиле, придан не столько скифский причерноморский, сколько савромато-сибирский облик. Вероятно, через савроматов были заимствованы мечи с навершиями в виде волют или лапы орла, мечи с перекрестьями в виде сломанного под тупым углом бруска и дуговидными, мечи прохоровского типа и со стержневидной ручкой без навершия. Все перечисленные формы, исключая две первые, не были характерны для Скифии, но составляли особенность савромато-сарматских мечей. То же можно сказать и о бронзовых наконечниках стрел. У ананьинцев часты трехгранные и трехлопастные массивные стрелы ранних типов с выступающей втулкой или с опущенными вниз шипами, наконечниками с длинной втулкой и очень короткой трехгранной головкой и т. д., т. е. стрелы, характерные для колчанов савроматских воинов Южного Урала. И у ананьинцев и у приуральских савроматов встречены бляшки с изображением короткого скифского лука (рис. 37, 1ж), железные и бронзовые колчанные крючки одних и тех же типов, свидетельствующие о сходстве луков и об одинаковом способе ношения колчанов со стрелами [1246] .

1245

Збруева А.В. История населения Прикамья…, стр. 170 и сл.

1246

О сходстве савроматского и ананьинского вооружения подробнее см. Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов.

В конском уборе ананьинцев также много савроматских элементов, которые сближают его преимущественно с южноуральским конским убором. Таковы железные стержневидные псалии со слабо согнутым концом, костяные псалии с двумя тесно расположенными друг к другу отверстиями, подвески из кабаньих клыков, бляшки — распределители ремней с головками грифонов, когтем орла или стоящей фигурой животного, некоторые пряжки и ворворки [1247] .

Большим сходством отличались украшения женского костюма, амулеты и предметы туалета, распространенные у ананьинцев и савроматов в одно и то же время. Назовем хотя бы бронзовые колесики и ажурные круглые бляшки, связанные с солярным культом [1248] , круглые височные спиральные кольца, перстни и проволочные восьмеркообразные серьги [1249] , раковины Cyprea moneta, зеркала с валиком и центральной ручкой на обороте в виде петли или столбика [1250] . В памятниках ананьинской культуры иногда зеркала по сарматскому обряду подвергались деформации [1251] .

1247

Там же.

1248

Збруева А.В. История населения Прикамья…, стр. 33, табл. II, 12; стр. 42, табл. VI, 8; стр. 168, табл. XXXI, 19.

1249

Там же, стр. 30, табл. I, 3; стр. 33, табл. II, 10; стр. 42, табл. VI, 7, 11; стр. 168, табл. XXXI, 21.

1250

Там же, стр. 35, рис. 11; стр. 37, табл. IV, 9.

1251

Там же, стр. 37, табл. IV, 17 и стр. 87.

Наконец, ни в одной из современных савроматам культур нет зооморфных предметов, настолько сходных с савроматскими вещами, выполненными в зверином стиле, как мы находим в ананьинском искусстве — в видах изображаемых животных, в композициях и приемах стилизации. Эту общность нельзя объяснить ничем, кроме очень близких религиозно-магических представлений ананьинцев и савроматов.

Несмотря на резкое различие савроматских и ананьинских погребальных обрядов, отражающее принадлежность тех и других к разным этническим образованиям, культ огня у некоторых савроматских групп, заселявших главным образом степные области Южного Урала, проявлялся в таких же формах, как и у ананьинцев. У обеих племенных групп существовал обычай засыпать покойников остатками еще не остывшего жертвенного костра, что иногда приводило к частичному обугливанию трупа покойника [1252] . И ананьинцы и сарматы на всех этапах их развития применяли уголь и золу как средство для очищения трупа; ими не только засыпали покойника, но и посыпали дно могилы, прежде чем похоронить умершего. У тех и других известны также случаи трупосожжения. Иногда ананьинцы хоронили своих умерших, как и савроматы, не в грунтовых ямах, а на древнем горизонте, насыпая над ними земляные курганы [1253] .

1252

Там же, стр. 112 и сл.

1253

Там же, стр. 114.

Таким образом, отмеченные общие явления в материальной культуре и идеологии свидетельствуют о значительно большей близости ананьинской и савроматской культур, нежели ананьинской и скифской. Этому благоприятствовали постоянные и тесные общения савроматов и ананьинцев, ибо южные районы расселения ананьинцев, на Нижней Каме и особенно в бассейне р. Белая, лежали в непосредственной близости от савроматских степей.

Естественно, что в северных окраинных районах савроматов мы чаще всего встречаем вещи ананьинского типа или ананьинского происхождения. Так, например, из Куйбышевского Заволжья происходит бронзовый клевец [1254] , аналогичный ананьинским и тагарским клевцам. Биметаллический клевец ананьинского типа найден на горе Сулак под Оренбургом (рис. 77, 16). Самим савроматам этот вид оружия совершенно чужд. В коллекции вещей, собранных у станции Марычевка, имеется наконечник копья [1255] , близкий по форме ряду бронзовых и железных наконечников копий ананьинского круга [1256] .

1254

Смирнов К.Ф. Вооружение савроматов, стр. 144, рис. 42, 1.

1255

Там же, стр. 143, рис. 41, 16.

1256

Tallgren A.M. Collection Zaoussailov au Musee historique de Finland a Helsingfors, I. Helsingfors, 1916, стр. 14, рис. 9F, табл. VI, 7; он же, L’epoquo dite d’Ananino dans la Russie Orientale. Helsinki, 1919. стр. 128, 129, рис. 93.

Южноуральская группа савроматов, очевидно, наиболее тесно была связана с племенами, жившими в бассейне р. Белая, где их памятники известны южнее Уфы [1257] . Северная граница расселения савроматов, по современным археологическим данным, полученным в результате изучения погребальных памятников, достигала бассейна р. Белая. Южные районы Башкирии находились под большим влиянием савроматов и сарматов. Отсюда нам известны не только предметы оружия и конской сбруи, характерные для савроматов, но и такие специально савроматские вещи, как бляхи в зверином стиле (рис. 80, 14), костяные ложечки, керамика, близкая по форме и орнаменту раннепрохоровской посуде Южного Урала, каменные жертвенники (рис. 75, 16). Эти вещи известны на городищах, расположенных к югу от Уфы (рис. 82, 54–56) [1258] и включаемых в южный вариант ананьинской культуры, получивший название уфимской или караабызской культуры [1259] . Не исключено, что отдельные савроматские и сарматские группы оседали на городищах, расположенных севернее Стерлитамака, смешавшись с местным населением. Во всяком случае в V–IV вв. до н. э. савроматы уже заселяли степную часть Башкирии, продвинувшись по р. Белая почти до Стерлитамака. Из степных районов Южной Башкирии уже давно были известны отдельные вещи савроматского типа. Но только совсем недавно, в 1962 г., М.Х. Садиковой удалось обнаружить курганные савроматские и раннепрохоровские погребения в Стерлибашевском (у сел Еметбаево и Елембетово) и Федоровском (ус. Юрматы) р-нах, т. е. по левобережью р. Белая, южнее Стерлитамака (рис. 1).

1257

Смирнов А.П. Железный век Башкирии. — МИА, № 58, 1957, стр. 23, рис. 2.

1258

Юсупов Г.В. Древнейшие поселения Гафурийского района БАССР. — Башкирский археологический сборник. Уфа, 1959, стр. 58 и сл.

1259

Шмидт А.В. Археологические изыскания Башкирской экспедиции Академии наук, — Хозяйство Башкирии. Уфа, 1929, № 8–9; Ахмеров Р.Б. Археологические памятники Башкирии ананьинского времени. — КСИИМК, XLVIII, 1952, стр. 25–35; Смирнов А.П. Очерки древней и средневековой истории народов Среднего Поволжья и Прикамья. — МИА, № 28, 1952, стр. 62; он же, Железный век Башкирии, стр. 28 и сл.; Юсупов Г.В. Древнейшие поселения Гафурийского района БАССР, стр. 86; Троицкая Т.Н. Раскопки Михайловского городища в Башкирии. — Башкирский археологический сборник. Уфа, 1959, стр. 96.

Не без участия савроматов попали в Южную Башкирию серебряные и бронзовые чаши иранского происхождения, найденные на речках Куганак и Юрюзань (рис. 70, 13) [1260] .

Вверх по р. Урал яркие памятники савроматской культуры прослеживаются до Магнитогорска. Зауральские степи также были заселены савроматами. Территория савроматов в Зауралье вплотную подходила к лесостепи. Бассейн р. Миасс представлял зону контакта между зауральскими номадами и населением древних челябинских и курганских городищ, расположенных по рекам Миасс, Исеть, Синара и Караболка. Материалы известного городища Чудаки Юргамышского р-на Курганской обл. [1261] убеждают меня в том, что культура населения этих лесостепных городищ не может быть отождествлена с савроматской или прохоровской степными культурами. И все же культура зауральских лесостепных племен скифо-сарматского времени сложилась под большим воздействием степных номадов.

1260

Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном. — СА, XVI, 1952, стр. 206 и сл.

1261

Сальников К.В. Три года работы на городище Чудаки. — КСИИМК, V, 1940, стр. 69 и сл.; он же, Городище Чудаки Челябинской области по раскопкам 1937 г. — СА, IX, 1947, стр. 221 и сл.; он же, Археологические исследования в Курганской и Челябинской областях. — КСИИМК, XXXVII, 1951, стр. 88 и сл.