Саята. Заря иных Богов

Я вышла из избы к народу.

– Что здесь происходит?

– Ты защищала нас, когда шла напасть какая, - заговорил самый старый дед, стоявший впереди всех, - от налогов нас освободила, хоть мы и не ведаем, какой ценой...
– он помолчал, - мы простим тебе то, что ты от нас правду утаивала...

– И какую это правду я утаивала?
– не слишком почтительно прервала его я, начиная подозревать самое худшее.

– Да врала нам, что Жрица ты!
– завопила какая-то баба.

Видать её недавно из другой деревни взяли. Узнать бы кто, да отучить на всю жизнь кликуш в жёны брать!

– Да кто вам сказал, что я не Жрица?
– спросила я, стараясь скрыть волнение в голосе.

– Да знали мы...
– замялся дед, - а кто догадывался... да только вслух об этом не говорили.

– А сейчас чего заговорили?
– я рассердилась, оглядывая собравшихся сельчан.

– Дык это, не мы начали... а поведунья, что только от тебя вышла... она и сказала, что ты нас дурачишь, что прячешься от кого... а нам, эта... проблем не надобно...

– Ты, Антип, что такое говоришь? Ты себя-то слышишь?
– я посмотрела на всю толпу, - гоните? Чужих наговоры слушаете, а своих дома лишаете? Молодцы, сказать нечего...

– Ты не серчай, Саята... Мы тебя любим...
– смутился дед, - и помним, сколько ты для нас сделала...

– Хороша любовь, когда из дома гонит, - язвительно заметила я.

– Тык ведь это...
– вновь подал голос Антип, - чужеземка же ты... а та старуха сказала, что ещё и Богам не поклоняешься... И сила твоя другая... не нашенская, значит...

– Это она из костерка моего вывела?
– я горько усмехнулась, покачала головой, - Хорошо. Восемь лет назад судьба лишила меня семьи. Теперь вы лишаете меня дома, - при этих словах все деревенские опустили головы, и это не укрылось от моего взора, - Я уйду завтра с рассветом. Посмотрим, как вы без меня продержитесь.

И я захлопнула за собой дверь.

– Хотел идти со мной?

Бурый с надеждой посмотрел на меня.

– Пойдёшь. Только... имя тебе дать надобно. Нечего «Бурым» по чужим землям ходить...

***

С первыми лучами солнца в мою дверь тихонько постучали.

Я уложила последние запасы в мешок и пошла открывать Бурому. Но на пороге меня ждал не он.

– Ты куда ж это, колдовка, сына моего потащила?
– прошипела мне та самая баба, что вчера из толпы кричала.

– Где Бурый?

– Не твоё то дело!
– завизжала баба, - я ж тебя на костре сожгу, за похищение детей!

Вот это я не люблю!

Совсем!

А потому, не слишком вежливо оттолкнув её со своего пути, я вышла во двор.

– Я могу сама его найти. Или ты мне его приведёшь, - сухо сказала ей.

– Так и привела я его тебе! Ага! Будешь на костре гореть...

– Умолкни, - велела, и баба тут же замолчала, - молчать до вечера будешь, раз ума нет.

А сама поднесла руки к груди.

– Где ты, Михаюшка, откликнись на зов, - я вытянула руки перед собой, ладонями к солнцу.

Баба что-то пыталась кричать, да не выходило у неё - губы словно слиплись.

А нечего было меня злить! Я, может, и не Жрица, но силой владею и оскорблений в свой адрес не потерплю.

Женщина без сил упала на землю, не сумев справиться с моим наговором, а я пошла в сторону её дома - туда звало меня сердце.

Когда зашла внутрь, сразу спустилась в подвал и открыла дверь чулана.

– Выходи, - велела.

– Саята!
– мальчуган выпрыгнул на воздух и широко вдохнул грудью, - говорил ведь, что там стухло что, - он кивнул на место своего заточения, - не слушали... как ты меня нашла?

– То, что я действительно не являюсь Жрицей, не значит, что я силы не имею, - грубо ответила ему и зашагала прочь.

Это что ж теперь - заново всем доказывать, кто я и что из себя представляю? Раз меня совсем перестали воспринимать всерьёз!

– Нет, ты настоящая Жрица, - Бурый, который отныне был наречён Михаем, догнал меня и взял за руку, - я точно знаю.

– Откуда?
– я усмехнулась.

– Мне та поведунья сказала, - ответил Михай. А я недоверчиво посмотрела на паренька, - да-да, она сказала, что ты себя Жрицей никогда и не думала звать, но тот, кому ты служила здесь восемь лет, так не считает.

– Так и сказала?
– я всерьёз удивилась, - а что ж тогда на меня всю деревню натравила?

– Так она сказала, что если ты чего не понимаешь, то от одного знания того, что так есть, толку будет мало, - повторил Михай явно тщательно заученную фразу.
– И это она только мне сказала, потому что знала, что я уходить хочу...

Да, я уже догадалась, кем приходится та склочная баба юному следопыту.

– А вот и мать твоя, - кивнула на сидящую на земле женщину.

– Не мама, мачеха, - поморщился Михай, - хотел ведь по-доброму с ней. Проститься зашёл, а она меня в чулане заперла.

– И ты от неё отбрыкаться не смог?
– я недоверчиво покачала головой.

Деревенских ведь совсем не боится!

– Так она ж меня обманом. Мол, на дорожку что-то из чулана достать хотела, и меня послала - а я и поверил. А как заперла, так орать стала, что я испугался - весь дом разбудит!

– А отцу почему не сказал, что уходишь?

– А зачем он на ней женился?
– Михай молча прошёл мимо сидевшей на земле мачехи, проводившей его растерянными глазами, - она ж в дом одну ругань принесла. А всего-то три месяца, как мамка...
– он отвернулся и умолк.

– Ну, ладно-ладно, - я приобняла мальчишку. А сама понять не могла - зачем беру его с собой, зачем утешаю? Но судьбе решила не противиться. Не в этот раз, - будет тебе. Она, видишь, семью сохранить хотела. Тебя в доме оставить. Просто делала это не так, как мать делать должна. Ты подожди, я потолкую с ней... да где ж твоя ноша? Ты что, с пустыми руками уходить собрался?

– Нет, - мальчуган гордо выпятил грудь, - у меня всё со вчерашнего вечера за твоим Храмом припрятано!

– Не мой этот Храм, - я невесело покачала головой.

– А поведунья иначе считает, - пожал плечами Михай, и побежал за своим мешком.

Я тем временем подошла к женщине. Нельзя её так оставлять.

– Поднимись, - велела. Женщина встала на ноги, - отпусти мальчишку. Теперь у него свой путь. На меня зла не держи. Будь мужу своему хорошей женой, в жизни опорой. Вижу я - зла в тебе мало, да кротости и воспитания не хватает. Иди с Богом... каков он ни есть, - добавила тихо, когда женщина отдалилась от меня на расстояние, не доступное уху.