Сбежавшее лето

— Я не из Пакистана,— сказал он.

Мэри, стояла раскрыв рот и смотрела на него.

— Я из Кении. Меня зовут Кришна Патель. И я британский поддан­ный.

Он стоял в ее фуфайке и больше не выглядел ни худым, ни испуган­ным, а, скорей, сердитым и гордым. И вдруг Мэри тоже рассердилась. Какой обманщик! Она припомнила, как утешала его, успокаивала, говори­ла так ласково, как ни за что не стала бы говорить с человеком, который понимал по-английски, и сразу почувствовала себя униженной и оскорблен­ной.

— Гадкий ты мальчишка! — прошипела она. — Ты поступил подло!

И она с угрозой сделала шаг к нему, но он не отступил, а стоял, как стоял, и только глаза его расширились от удивления.

— Зачем же ты притворялся? —спросила она.

Но не успел он ответить, как из прохода между кабинами прямо на них выскочил Саймон. Он задыхался и так побледнел, что веснушки у него на лице казались выпуклыми.

— Идут!—еле выговорил он.— Идут по пляжу...

И так как Мэри с мальчиком оставались неподвижными, он схватил мальчика за плечи и втолкнул его в кабину.

— Прячься за дверь! — скомандовал он.

5 НАПЕРЕКОР ЗАКОНУ...

Поэтому, когда полицейские, держа дол­гий путь по пляжу, подошли к кабине, перед ними на ступеньках, что вели к открытой двери, сидели двое детей и перебирали ракушки.

Вид у этих детей был самый безобидный. Единственно странным могло показаться то обстоятельство, что они не подняли глаз, даже когда полицейские остановились прямо перед ними.

— Ты уж, пожалуй, вырос для ракушек, а, Саймон?—заметил один из них.

Голос его звучал по-дружески, но взгляд был цепким. Затем он по­смотрел поверх их голов прямо, в кабину.

Мэри заметила, как сжалась в кулак лежавшая на коленях рука Сай­мона, и поняла, что он сейчас зальется краской. Она попыталась помешать ему, изо всех сил повторяя про себя: «Не красней! Не красней!», но ничего у нее не получилось. Сначала покраснела шея, потом лицо до самых корней волос.

— О, мистер Питере! — постарался удивиться он.— А я вас и не заме­тил! Это мой друг Мэри. Я помогаю ей разбирать ракушки.

Слова его звучали так неправдоподобно, что Мэри пришла в отчаяние.

— У нас в школе будет выставка,— решила она выручить его,— под названием «Жизнь побережья». Мне дали задание собрать морские водо­росли, ракушки и все такое прочее. Ужасно это скучное занятие, поэтому я долго ничего не делала, и вот теперь Саймон вынужден мне помогать.

Она говорила живо, не задумываясь, но надежды большой не испыты­вала. Лгать она умела гораздо лучше Саймона, у которого, судя по всему, большого опыта не было, но весьма сомневалась в том, что ей удастся убедить полицейских. Они должны быть либо слабоумными, либо слепы­ми, чтобы не заметить замешательства Саймона. Вот-вот один из них вой­дет в кабину и вытащит прячущегося там мальчика!

Она сидела, вся напружинившись, не смея поднять глаз выше средней пуговицы на жилете полицейского, и ждала, когда на ее плечо ляжет тя­желая рука, а сердитый голос прикажет подняться.

Но вместо этого она услышала лишь сдавленный смех. Она подняла голову и увидела, что оба полицейских широко улыбаются.

У Питерса было красное, потное лицо, в котором, как изюминки в бу­лочке, тонули маленькие карие глаза.

— Это ваша кабина? — спросил он.

— Моего дедушки.

— Когда уйдете, запри ее. А то могут явиться незваные гости. Вы никого здесь не видели, а? Никаких подозрительных субъектов не болта­лось поблизости?

— Кроме вас, никого,— ответила Мэри, и они снова расхохота­лись.

И пошли дальше, смеясь и перебрасываясь словами. Когда они уже не могли их услышать, Саймон сказал:

— Ничего не могу с собой поделать. Это из-за того, что у меня тонкая кожа и близко к ней проходят кровеносные сосуды. Чем больше боишься покраснеть, тем больше краснеешь.

Мэри, которая сидела, по-прежнему затаив дыхание, судорожно глот­нула воздух и почувствовала, что у нее кружится голова.

— Я была уверена, что они догадаются, как только ты покраснел. Не могли же они не заметить.

— Они заметили. Только решили, что я покраснел совсем не из-за это­го, вот и все.

— А из-за чего?

Он смутился, взял маленькую розовую с коричневым ракушку и с преувеличенным вниманием стал ее рассматривать.

Мэри так толкнула его по руке локтем, что он выронил ракушку и она упала в кучу других.

— Из-за чего, по-ихнему?

— Они решили, что я покраснел из-за того, что меня застали с девоч­кой. Некоторые люди находят себе довольно глупые причины для смеха, — выдохнул он.

При сложившемся положении дел Мэри тоже нашла это обстоятельст­во сравнительно забавным.

— Знай они всю правду, сразу бы позабыли про свой смех.

Этой фразой она надеялась развеселить его, но ничего не получи­лось.

У него был мрачный вид.

— Ты, наверное, предпочел бы, чтобы они обо всем догадались, прав­да?— с упреком спросила она.

Он окинул ее презрительным взглядом.

— Я, кажется, вернулся, да?

— Да, вернулся.— Но ей хотелось докопаться до истины. И она спро­сила, глядя на его угрюмый профиль:—А почему? Ты же говорил, что этих людей нужно отправлять туда, откуда они приехали. Таков закон, сказал ты.