Сборник "Чарли Паркер. Компиляция. кн. 1-10

– Вы говорили с Чарли Паркером?

– Нет еще.

– Если будете ждать, пока он сам придет, то можете обнаружить, что его злоба возросла пропорционально прошедшему времени. Позвоните ему. Скажите, чтобы пришел поговорить.

– И рассказать ему о вас?

– Расскажите все, мистер Галлахер. Вы были верны памяти друга четверть века. Вы долго защищали его сына. Мы благодарны вам за это, но пора сделать тайное явным.

– Спасибо, – сказал Джимми.

– Спасибо вам. Приятного вечера.

Трубку на том конце повесили, и Джимми понял, что, возможно, слышал этот голос в последний раз.

И, сказать по правде, не жалел об этом.

Глава 18

На следующий день после моей стычки с Микки Уоллесом я решил сказать Дэйву Эвансу, что хочу взять недельку отдыха и не появляться в «Медведе». Я собирался надавить на Джимми Галлахера и, может быть, снова встретиться с Эдди Грейсом. Я не мог это сделать, снуя туда-сюда между Портлендом и Нью-Йорком в надежде, что в воскресенье у меня будет выходной.

К тому же всплыло кое-что еще. Уолтер Коул не смог выдать ничего нового про расследование убийства в Перл-Ривер, кроме одной любопытной подробности.

– Отчеты вполне ясны, – сказал он мне по телефону. – Все дело было отмыто. Я говорил с одним парнем, упоминавшимся в отчетах. Он сказал, что дело такое тонкое – если повернуть боком, то и не видно.

– Ничего удивительного. Они похоронили это дело. Не было никакого смысла поступить по-другому.

– Да, но я по-прежнему думаю, что там было что-то еще. Отчет был подчищен. Ты когда-нибудь что-нибудь слышал про подразделение № 5?

– Не вызывает никаких ассоциаций.

Но Уолтер еще не закончил.

– Ты знаешь, что еще прикрывает подразделение № 5? Смерть Сьюзен и Дженнифер Паркер.

– Так что это такое – подразделение № 5, чем оно занимается?

– Я думаю, тобой.

Я встретился с Дэйвом в «Арабике» на углу Фри и Кросс. Кроме того, что в этом кафе варили лучший кофе в городе, или один из лучших, оно еще и располагалось в лучшем месте, имело росписи на стенах, свет лился внутрь через венецианские окна. «The Pixies» создавали звуковой фон. Все здесь было обдуманно, придраться не к чему.

Дэйв не слишком обрадовался моей просьбе дать мне отпуск, и вряд ли я мог его за это упрекнуть. Двое из его персонала уже собирались уволиться – одна женщина для ухода за ребенком, а другой парень собирался уехать к своей подруге в Калифорнию. Я понимал, что Дэйву приходится проводить слишком много времени, занимаясь общей работой по бару, и слишком мало, занимаясь бумагами и счетами. Меня наняли, чтобы снять с него эту ношу, а вместо этого я оставляю его еще более погрязшим в рутине, чем он был до моего прихода.

– Я пытаюсь наладить здесь бизнес, Чарли, – сказал Дэйв. – А ты меня убиваешь.

– Мы не так уж заняты, Дэйв, – ответил я. – Поставками от Нэппи может заняться Гэри, и потом, я же успею к их грузовику на следующей неделе. Все равно мы затоварились некоторыми сортами из микропивоварен, так что можем снизить закупки.

– А как насчет завтрашнего вечера?

– Надин просит дополнительных смен. Пусть отработает не в самые напряженные часы.

Дэйв закрыл лицо руками.

– Я тебя ненавижу, – сказал он.

– Нет, неправда.

– Да, ненавижу. Возьми свою неделю. Если по возвращении еще найдешь нас здесь, ты мой должник. Ты в страшном долгу передо мной.

В тот вечер ничто не улучшило Дэйву настроения. Кто-то пытался украсть декоративную медвежью голову из зала, и мы заметили пропажу, только когда похититель уже собрался выехать со стоянки с торчащей из правого окна медвежьей мордой. На нас налетели любители экзотических коктейлей, так что даже Гэри, чьи познания в этой области были обширнее, чем у большинства, пришлось прибегнуть к припрятанной за стойкой шпаргалке. Студенты заказывали «Вишневые фейерверки» и «Ягербомбы», и в воздухе стоял тошнотворный запах «Ред Булла». Мы сменили пятнадцать бочонков – втрое больше, чем в обычный вечер, хотя еще оставался запас до рекорда в двадцать два бочонка.

И еще в воздухе пахло сексом. У дальнего конца стойки сидела женщина за пятьдесят, и не могла бы выглядеть более хищной, даже будь у нее острые когти и клыки, а вскоре к ней присоединились еще две или три такие же, образовав стаю. Бармены называли их «флосси» в честь полумифической продавщицы зубных принадлежностей, которая была известна тем, что обслуживала за один вечер целую серию мужчин на автостоянке. В конце концов, они привлекли пару игроков мировой лиги, эдаких мачо, чей лосьон после бритья своим запахом пытался перешибить неотвязный запах «Ред Булла». Одно время я подумывал, не повернуть ли на них всех шланг, чтобы остудить, но прежде чем возникла такая нужда, они удалились наконец в более темный закуток города.

К часу ночи все пятнадцать человек персонала изнемогли, но никто не хотел идти домой. После того как пивные башни были очищены и охладители заполнены, мы приготовили несколько гамбургеров и жаркое, и большинство выпили, чтобы снять напряжение. Мы выключили спутниковую систему, обеспечивавшую музыку в зале, и вместо этого поставили спокойный список из айпода: «Sun Kil Moon», «Fleet Foxes», повторный выпуск альбома Pacific Ocean Blues Денниса Уилсона. В конце концов люди стали расходиться, и мы с Дэйвом проверили, все ли выключено на кухне, задули последние свечи, заглянули в туалеты, не остался ли кто там, потом положили выручку в сейф и заперли. Мы попрощались на стоянке, и, прежде чем расстаться, Дэйв еще раз сказал, что ненавидит меня.

Открыв дверь своего дома, я остановился на пороге и прислушался. Моя встреча с Микки Уоллесом и его история про замеченные две фигуры выбила меня из колеи. Я же выпустил этих призраков. Они больше не принадлежали этому месту. И все же, как и раньше, после ухода Уоллеса, когда я прошел по дому, то не испытал никакого чувства трепета, никакой настоящей тревоги. Дом был просто тих, и я ощущал его пустоту. Что бы ни было в этом доме раньше, теперь оно ушло.

На моем автоответчике мигало сообщение. Я нажал кнопку и услышал голос Джимми Галлахера. Джимми, похоже, был немного выпивши, но сообщение было четким и ясным, и время выбрано точно.

– Чарли, зайди ко мне, – сказал Джимми. – Я расскажу тебе то, что ты хотел узнать.

Часть четвертая

Трое могут хранить секрет,

если двое из них мертвы.

Бенджамин Франклин (1706–1790) Альманах бедного Ричарда

Глава 19

Джимми Галлахер, должно быть, следил за мной, когда я пришел, потому что дверь открылась еще до того, как я постучал. Я на мгновение представил себе, как он сидит у окна, его лицо отражается в сгущающихся за окном сумерках, пальцы барабанят по подоконнику, и он беспокойно высматривает того, кого ждет, но когда я посмотрел ему в глаза, то не увидел никакого беспокойства, никакого страха или озабоченности. Сказать по правде, он выглядел более спокойным, чем когда-либо. На нем была футболка навыпуск и заляпанные краской желто-коричневые брюки, поверх футболки – толстовка с капюшоном и надписью «Yankees», и завершала наряд пара старых кожаных туфель. Он выглядел человеком на третьем десятке, которого вдруг разбудили, и он обнаружил, что постарел на сорок лет, а приходится носить все то же. Я всегда считал, что для него внешность была всем, так как никогда не помнил его без пиджака и чистой накрахмаленной рубашки, часто с подобранным со вкусом шелковым галстуком. Теперь он стряхнул с себя всю официальность, и, пока наползала ночь, я, слушая лившиеся из него тайны, гадал, не добавил ли он эти строгости к своему костюму как часть защитных сооружений, чтобы защищать не только себя и свою личность, но и память и жизни тех, кого любил.