Счастье для Хулигана

— Диане нельзя сейчас переутомляться. Как только врач убедится, что её здоровью ничего не угрожает, мы вернёмся домой. А сейчас давайте выйдем и дадим ей отдохнуть.

Ещё два десятка обнимашек, и палата медленно пустеет. Как бы мне не претило оставлять её одну, понимаю, что имею на неё не больше прав, чем её родня.

— Тима. — окликает Ди, когда последние покидаем комнату. Он останавливается и оборачивается. — Спасибо тебе. Что прилетел так быстро и спас всех нас. — гладит пальчиками живот. — И за Егора тоже.

Её двойняшка переводит на меня взгляд и улыбается.

— А как иначе, сестрёнка? Это же мои племянники.

— Племянницы. — поправляю быстро.

— То, что мне приснились девочки, не значит, что они будут. — толкает он.

— Будут. — уверенно заявляет Дикарка.

— Карина и Арина. — вставляю я.

— Я не согласна! — кричит, швыряя в меня подушку.

Встречаю её башкой и ловлю, не давая упасть на пол. Возвращаюсь к кровати и подкладываю под спину будущей жене и маме своих девочек. Наклонившись вплотную к пылающему праведным гневом лицу, растягиваю лыбу.

— Ты согласишься, Диана. — шепчу приглушённо.

— Не дождёшься. — бурчит, зевнув.

— Дождусь. — заверяю жарко.

— Северов… — с предупреждением шипит Демоница.

— Северова… — её грудь высоко поднимается на глубинном вдохе и замирает. — Северова, — выдыхаю на повторе. — ты согласишься.

— Почему? — шелестит, заглядывая в глаза.

— Потому что любишь меня.

— Тогда имена для мальчиков выбирать буду я! — выписывает гордо, намереваясь поставить точку.

— Каких ещё мальчиков, Дикарка? — рычу, хмуря лоб. — Нашим девочкам только три недели в пузике, а ты уже о мальчиках.

— О тех, которых будем делать, пока не уравняем счёт. — с ехидной ухмылкой бомбит и, ещё раз зевнув, шепчет: — Поцелуй меня, Котя.

Сжав затылок, маниакально прусь от персиковых губ. Когда отрываюсь от источника жизни, понимаю, что в палате мы одни, а Дианка бухтит, стараясь удержать глаза открытыми:

— Как можно хотеть спать, когда пять дней продрыхла?

Подтягиваю покрывало выше и накрываю ладонью живот. Кажется, что не смогу остановиться трогать его.

— Тебе теперь надо спать и есть за троих. Тебе нужны все силы, чтобы с нашими крошками всё было хорошо.

Не знаю, что из этого она успела услышать, прежде чем отрубиться. Да и неважно это. Главное, что она сделает всё, чтобы наши дети были здоровыми.

Выхожу в коридор, шумно переведя дыхание. Все Дикие и Северовы собрались там. Вероника вырывает руку из Настиной ладони и с размаху бросается ко мне. Подхватываю малявку на руки.

— А правда, что у Золуски в животике детки, как и у мамы? — пищит, стараясь заглянуть в палату.

— Правда. Скоро у тебя будет много сестричек или братиков. — улыбаюсь от уха до уха.

— Вот теперь можно, наконец, сказать. — на правах старшего выступает вперёд глава семейства Диких. Протягивает мне руку. Пожимаю её, а он дёргает на себя и обнимает. — Поздравляю.

— Поздравляем! — в разнобой поддерживают остальные так, будто я только что забрал жену из роддома, а не просто накачал её спермой.

— Впереди ещё столько всего… — толкаю растеряно.

— Учитывая тот путь, который вы прошли, брат, то, что будет дальше, не должно тебя пугать. — выбивает Макс.

— А я и не боюсь. — бросаю взгляд на закрытую за спиной дверь. — Ничего не боюсь. — глубоко вдыхаю и ору во всю силу лёгких, впервые сознавая нечто безумно важное: — У нас будут дети! Я стану отцом!

Глава 43

Чудеса не окружают нас. Они внутри

— Он опаздывает. — бурчу, стоит только вернувшейся из больничного туалета Насте опуститься рядом.

Она выпивает несколько глотков минералки и, тряхнув головой, улыбается.

— Он успеет. Для Егора это не менее важно, чем для тебя. Ты же знаешь, как он волнуется. Это ваше первое УЗИ. Сегодня вы впервые увидите своих малышей.

— Время уже почти подошло. — выпаливаю, расстраиваясь всё больше.

Ничего не могу с собой поделать. Была уверена, что бушующие гормоны обойдут меня стороной, но не тут-то было. Уже на втором месяце беременности я вылила добрую половину слёз по поводу и без, хотя искренне стараюсь с этим бороться. Вот и сейчас на глаза наворачивается соль.

— Тёма вообще не приедет. — так же недовольно брякает Дюймовочка.

— Зато когда ты носила Нику, он всегда был рядом.

— С учёбы было проще сбежать, чем с работы.

Убито вздыхаю, понимая правоту её слов. В самом деле, чего я себя так веду? Егор обещал только постараться вырваться. Если бы согласилась вести обследование в его больнице, то он пришёл бы. Но Настя предложила мне вестись у её гинеколога. К тому же она женщина, а в клинике, где работает Гора — мужчина. Видимо, у меня в голове стоит какой-то блок, мешающий раздвигать ноги перед любыми другими мужиками, кроме любимого. Ну, не могу я и всё тут!

— Боже, он сведёт меня с ума. — шипит Северова, зажимая рот ладонью.

Но уже через секунду вскакивает и снова бежит в уборную. Облокачиваюсь на стену и прикрываю глаза, искренне радуясь, что меня не тошнит каждую минуту. Только по утрам, и то не постоянно.

— Мои вы хорошие девочки. Умнички, что не доставляете маме таких проблем. — шепчу, гладя пальцами живот.

Уже не могу дождаться, когда он начнёт расти, хотя и боюсь этого до жути. Беременность, особенно двойней, даёт огромную нагрузку не только на спину и организм в общем, но и на имплантаты. Благо мой хирург заверил, что никаких осложнений быть не должно.

— Нет, я этого точно не переживу. Он меня добьёт раньше, чем начнёт брыкаться. — возвращается Настя, устало приникая рядом со мной к стене.

— Почему ты всегда говоришь "он"? — спрашиваю заинтересовано.

— Уверена, что будет мальчик. Читала, что, когда носишь пацана, всегда тошнит сильнее. С Никой таких проблем никогда не было.

— А вы с Тёмой хотите мальчика или девочку? — выбиваю, садясь ровно.

— Никому не говори, но я надеюсь на девочку, хотя Тёма мечтает о сыне, пусть и ни за что в этом не признается. — смеётся она. — Он и в первый раз не говорил. А Егор? — вдруг режет она.

Я только улыбаться могу. В какой-то момент была уверена, что он так загорелся дочкой из-за моего желания, но ему удалось меня в этом разубедить, заявив, что не потерпит дома конкуренции другого мужчины.

— Он даже не думал о сыне. — заявляю уверенно.

— Какого это носить сразу двоих? — выбивает Северова, поглядывая на время, которое уже подходит.

— Не знаю. — смеюсь довольно. — Сравнивать мне не с чем. Но я говорила с мамой, и она сказала, что заметно становится, только когда вместо одного ребёнка тебя пинают двое. Да и бегемотом становишься раньше, чем с одним.