Счастье для Хулигана

— Зато раньше избавишься от пуза. — хохочет она.

— Тут не поспоришь. — отсекаю на тех же эмоциях.

Из кабинета выходит девушка, и Настя поднимается. Она по записи первая.

— Может, пойдёшь со мной? Посмотришь для начала, как всё там устроено.

Меня передёргивает. Мало того, что я до тошноты ненавижу больницы, так ещё и походы к гинекологу для меня настоящая пытка. Но всё же киваю и захожу с ней. Блондинка задирает платье и ложится на кушетку. Когда на экране появляется крошечная точка, на которую указывает врач, не могу перестать лыбиться.

— Послушаем сердечко? — спрашивает у Насти.

— Конечно.

Врач нажимает какую-то кнопку на компьютере, и по комнате разносится быстрое приглушённое эхо малюсенького сердечка. Это звук, который невозможно передать. От него по телу расползаются колючие мурашки, скатываются вдоль спины. Моё собственное сердце набирает оборотов. Кажется, что когда услышу собственных детей, то оно просто не выдержит.

— Что же… Всё отлично. Плод развивается хорошо. Сердцебиение в норме. Одевайтесь.

Когда настаёт моя очередь делать ультразвук, начинаю дрожать и кусаю губы. Медлю расстёгивать джинсы и задирать кофту, стараясь растянуть время и дать Егору возможность успеть и увидеть наших девочек в первый раз. Услышать жизни, которые мы создали вместе.

— Не бойся. Это не страшно. И совсем не больно. — заверяет Лидия Михайловна. — Это первая беременность? — напряжённо киваю. — Впервые увидишь их? — высекает с материнской улыбкой.

Ещё один кивок. Горло так напряжено, что даже кислород проглотить не удаётся.

Мне всё же приходится приспустить штаны, оголить живот и лечь на кушетку. Глубоко вдохнув, выполняю все указания женщины. Крепко зажмуриваюсь, когда на живот льётся прохладная жидкость. В ушах до сих пор гремит учащённый стук.

— Молодой человек, покиньте помещение. — раздаётся возмущённый голос.

— Это моя жена. — без тени сомнения заявляет Гора, подходя ко мне и сжимая мои трясущиеся пальцы. — Я успел. Извини, что так долго.

Распахиваю веки, встречаясь взглядами с горящими бирюзовыми глазами. Цепляюсь за раскрасневшееся лицо, влажные, слипшиеся волосы, утяжелённое дыхание, резкие рывки грудной клетки.

— Ты бежал? — толкаю переставшим подчиняться от облегчения языком.

Любимый наклоняется ниже и оставляет короткий, но горячий поцелуй на моих губах.

— Боялся, что опоздаю.

— Почему так поздно?

Его улыбка становится заразительной настолько, что даже Людмила Михайловна поднимает уголки губ.

— Ассистировал на операции. — оптимистично толкает Гора, горя всё ярче.

— Валерий Павлович допустил тебя?

Он только кивает, не переставая тянуть улыбку.

Я ведь знаю, насколько для него это важно. Как долго он ждал этого момента. И какая ответственность лежит на его крепких плечах.

— Готовы? — вопрошает женщина.

— Готовы. — выдыхаем в один голос.

На мониторе чётко виднеются два небольших пятнышка. Не дыша, неотрывно смотрим на них.

— Ты что-то можешь там различить? — шепчу, потянув Егора ниже.

Он опускается на корточки и так же тихо отвечает:

— Нихуя. Я специалист только делать детей.

— Идиот. — смеюсь, снова возвращая взгляд на экран.

Когда гинеколог включает динамики, мало того, что не дышим, так ещё и замираем. Грохот сердечек наших малышек заполняет не только кабинет, но и всю грудную клетку. Они стучат в разнобой, отдаваясь эхом. Если у Настиного ребёнка стук был чистым и разборчивым, то сейчас я слышу пугающий диссонанс. Будто после каждой пары ударов появляется странный звуковой осадок.

— Это нормально? — выталкиваю перешуганно.

Северов сам превращается в каменное изваяние, не отрывая тяжёлого сосредоточенного взгляда от монитора.

Женщина хмурится.

— Нет. — резко бросает она и надевает наушники, внимательно вслушиваясь.

Поворачиваю голову к жениху, не сдержав слёз и глухого сипа:

— Мне страшно. Что не так?

— Тише, родная. Тише. Всё будет хорошо. У нас были проблемы, но всё наладится.

— Если мы потеряем их? — трещу на панике.

— Не потеряем. — стабильно заверяет он, накрыв ладонью мою щёку. — Перестань сейчас нервничать. Для девочек это вредно.

В этот же момент Людмила Михайловна снимает наушники и обращает всё внимание на нас.

— Что хочу сказать вам, молодые родители. У вас не двое детей. — Северов подскакивает на ноги. От неожиданности хочу сделать то же самое, но он силой удерживает в горизонтальном положении. — Не пугайтесь так. Оба плода в норме. Как и третий.

— Третий?! — это криком вместе с Настей выдаём.

— У вас тройня. Скорее всего, двое однояйцевых близнецов и один разнояйцовый.

— Тогда почему его не видно на УЗИ? — с напряжением высекает любимый.

— Такое часто бывает при многоплодной беременности. Второй или третий ребёнок может прятаться за остальными. Но все они здоровы и развиваются согласно расписанию. Поздравляю.

— Поздравляю? Поздравляю?! — рычу, шагая по коридору к выходу. Егор, улыбаясь во весь рот, сдавливает мою руку. — Как мы будем с тремя детьми разом справляться? У меня всего две руки. Две! — останавливаясь, перекрываю ему путь и трясу кистями перед лицом. — Куда мне третьего девать?

— У тебя есть муж, Диана. — убеждает, не переставая тянуть лыбу, которая меня сейчас бесит до желания вцепиться ногтями в его довольную рожу.

— У меня нет мужа! — бомблю зло. — Формально мы не женаты! Да и ты постоянно пропадаешь ночами на работе! Как я их троих одновременно кормить буду?! А если они все будут плакать?!

Понимаю, что у меня начинается настоящая истерика, но остановиться просто не могу. Меня разрывает от ужаса. Нет, я очень рада тому, что у нас будет большая семья, но я надеялась увеличивать её постепенно, а ни разом выполнить десятилетнюю норму.

— Дианка, успокойся. — прибивает меня к себе, нежно оглаживая спину. — Мне тоже страшно. — хрипит в ухо. — Но мы с этим справимся. К тому же, твоя мама уже обещала приехать и помочь по первому нашему зову. Будет сложно, но мы уже со стольким справились, что трое вопящих малявок покажутся лёгкой прогулкой.

Глубоко вдыхаю и медленно дробью выдыхаю. Несколько раз проделываю это и поднимаю глаза к его лицу.

— Я боюсь, что не смогу. — шелещу на грани нового взрыва.

— Мы сможем. Смогли забеременеть. Сможем выносить. И сможем вырастить. Выбора у нас в любом случае нет. — ухмыляется Хулиган, но в глубине зрачков сохраняется напряжение.