Счастье в декларацию не вносим

– А как же, – несколько обречённо согласился «милый», то есть счастливый жених, в смысле тот, для которого мальчишник и устраивался.

– У нас ведь всё будет раско-ошненько, ми-иленько. Ты же расстараешься для своей сладенькой, масик?

Блондинка почмокала губами, словно воздух целуя, правда в сторону оборотня она даже головы не повернула.

– Точняк, – ещё угрюмее согласился главарь.

– Ты с ума сошла? – брякнула Эль.

– А чё? – захлопала навакшенными ресницами красотка.

– Он же оборотень! – беззвучно, одними губами выговорила таможенница.

– И чё? – не поняла стриптизёрша.

– Оборотень! – придушённо прошипела таможенница. – Дикий!

– Цивилизуем, – решительно заявила девица, сдувая с ногтей напиленную крошку. – Милый, ты порешай здесь вопросики, а я пока по магазинчикам прошвырнусь. Ведь твоей девочке надо быть красивенькой и сладенькой, верно?

– Угу, – буркнул лохматый.

– А для этого нужны денежки, – напомнила красотка, деловито одёргивая платье. – Мой масечка даст своей кошечке немножко денежек?

На это оборотень, чей словарный запас иссякал с каждой минутой, вообще ничего говорить не стал, только швырнул что-то под ноги «кошечке» – сначала Эль показалось, что бросил он пуговицу или бусину, потом примерещилось, будто осколок стекла. Правда вот, зачем стекло гранить?

– Спасибки, спасибки, – пропела блонда, проворно подхватывая всё-таки, наверное, самый настоящий бриллиант. – Ну я улетела. Чмоки-чмоки!

В дверь Полуночного мира вдарили, дерево заскрипело, оборотни крякнули и подналегли.

– А там кто? – отмерла Эль.

– Сговорённая, – неохотно проворчал «главарь».

– То есть невеста? – невесть зачем уточнила девушка.

Таможенница помотала головой, обернулась вслед упорхнувшей стриптизерше, глянула на окно, в которое влетела горсть гравия и яблоко следом.

Где они только в Полуночье яблоки брали?

– Там бывшая, – ещё неохотнее пояснил оборотень, – а тут… Ну, нынешняя, что ли?

– Где будущая, я уточнять не стану, – поклялась Эль, подходя к подоконнику.

И едва успев увернуться от ещё одного обломка булыжника. Только тут до неё и дошло, что защиту бы неплохо восстановить, а потом уж разговоры разговаривать.

– Эй ты, шалава, отдавай моего наречённого! – заорали снаружи. – А не то здесь камня на камне не останется!

– Не надо! – промычал лохматый громила, дёргая девушку за подол платья. – Я тебе всё… Вот проси, чего в голову придёт – мухой сгоняю! Не открывай дверь, слышь, как там тебя?.. Госпожа! Не открывай только!

– Да не волнуйтесь вы так. Сейчас разберёмся, – не слишком уверенно пообещала Эль, осторожно выглядывая в окно.

– Я тебе всю холку по шерстинке выщиплю! Я тебе хвост выдеру и в ухо засуну! Лапы узлом свяжу, тропу до норы забудешь! – Щедро, а, главное, громко сулили из двора. – Я на тебя такой наговор наведу, что щенки только сниться будут, лишаем оперхатишь! Отдавай моего мужика!

– Послушайте, давайте спокойно поговорим, – предложила Эль. – Ну как нормальные…

Девица, смахивающая на встрёпанного, замотанного в цепи и проклёпанные ремни воробья, к нормальным себя явно не относила. Потому что вместо ответа она камень швырнула, правда, тот лишь высек голубоватые искры из щита. Зато дюжие дамочки, работающие выдранной лавкой, как тараном, дружно ухнули и приналегли на дверь.

– Ой, весело, – тоскливо протянул бывший бармен, а теперь, видимо, оборотнический брат.

Не согласиться с ним хозяйка атакуемой таможни никак не могла.

***

Эль искренне считала, что гардероб её ни богатством, ни разнообразием не блещет. Но совместными усилиями Аниэра и собственный шкаф наглядно продемонстрировали, как она ошибалась. По поводу богатства одежды по-прежнему можно было спорить, зато разнообразия было хоть отбавляй. И количества тоже. Платья, платьица и платьюшки грудами валялись на постели, бессильно свешивали рукава со стола, топорщились кружавчиками из кресла, застенчиво выглядывали из-под кровати, а вампирша доставала всё новые наряды.

Эль начала подозревать, что техник на самом деле обладает какой-то собственной магией, помогающей ей извлекать всё новые одёжки из особенного Тряпочного мира. Тем более что таможенница поклясться могла: половину этих шмоток она в глаза не видела.

Но больше всего угнетал результат разгрома. Чемодан, хищно чернеющий раскрытой пастью под столом, до сих пор оставался пустым.

– Какая прелесть! – восхитилась Аниэра, прикладывая «плечики» с чем-то клетчатым, красно-зелёным, обильно-рюшечным и с розочкой, размером с капустный кочан на атласном поясе.

– В этом платье я ходила на бал Равноденствия, – буркнула таможенница, отбирая у подруги монструозную тряпку. – Мне тогда, кажется, десять исполнилось. Или одиннадцать?

– И выбирала ты его с закрытыми глазами? – глуховато поинтересовалась вампирша.

Глуховато потому, что снова едва не по пояс в шкаф занырнула.

– Его мама подарила. Слушай, заканчивай этот балаган! Мне и чемодан-то никакой не нужен. Пару белья, сорочка – и всё! Лучше объясни, наконец, как оборотни очутились на таможне.

– Нужно было их снаружи оставить? – отозвалась Аниэра, будто из могилы, умудрившись почти целиком влезть в шкаф. – На растерзание этим бешеным бабам?

– Я думала, что порядочный вампир должен радоваться каждому мёртвому оборотню.

– Так то порядочный, – фыркнула техник. – А вот это действительно класс! Обалдеть, подруга, у тебя, оказывается, на самом деле вкус есть.

– Это не моё, – помотала головой Эль, глядя на чёрно-серебристое великолепие. – Наверное, от тётушки осталось.

– Тем более, настоящий винтаж, – одобрила вампирша, аккуратно складывая тонкую ткань. – Берём.

– С ума сошла? Оно вечернее!

– И что?

– Да я же не на бал отправляюсь.

– Дикая ты, – техник глянула на начальницу с таким сочувствием, что таможеннице неуютно стало. – Кстати, покажи-ка ты мне бельё, которое с собой взять собираешься. А то знаю тебя, прихватишь какие-нибудь панталоны до колен.

– Вовсе они не до колен! – возмутилась Эль. – И вообще, моё бельё – это не твоё дело!