Счастливчик

ГЛАВА 44

Просыпаться до будильника, похоже, входит в привычку. Лежим с Ди под одеялом, обнявшись: она еще спит, а я жду, когда по комнате разнесется противный звон, возвещающий о том, что пора идти на завтрак.

— Я, наверное, отвратительный человек, — в утренней тишине произносит Ди.

— Почему? — спрашиваю. Не знал, что она тоже проснулась.

— Потому, что мне сейчас так хорошо, что не хочется думать ни о чем и ни о ком больше. Даже бежать никуда не хочется.

Ясно, о чем она — о семье.

— Вот и не думай, — предлагаю. — Пока ты не можешь им помочь, нет смысла думать о том, что они там, а ты здесь. Уверен, твоей семье спокойнее от того, что ты в безопасности, а не рядом с ними.

Девушка приподнимается, опирается локтями на постель.

— Думаешь, Мэг смогла убедить отца, что ты забрал меня, чтобы помочь, а не для того, чтобы превратить в наложницу?

Забавно, сама-то она долго в это не верила.

Усмехаюсь.

— Ты меня спрашиваешь? Это твой отец. И ко мне он явно не испытывает теплых чувств, — автоматически касаюсь челюсти — удар у Джонатана отличный.

— Зная папу… — вздыхает Ди и не оканчивает фразу.

— Не переживай из-за ерунды, — говорю. — О тебе он не думает плохо в любом случае, а моя репутация — последнее, что должно тебя волновать.

— Почему это? — цепляется.

Ух ты, у меня есть борец за мою честь и достоинство.

Пожимаю плечами, хотя в темноте это абсолютно бесполезный жест.

— Потому что меня она не волнует. Может хоть сделать лоскутную куклу, назвать моим именем и тыкать в нее иголками. Сплошные плюсы: и он выпустит пар, и мне никакого вреда.

Девушка давится смехом, потом не больно бьет меня кулаком в плечо.

— Мы говорим о серьезных вещах, а ты заставляешь меня смеяться.

— Это как раз чтобы меньше думала о серьезных вещах, — тоже смеюсь.

Ди утыкается лбом в место своего недавнего удара.

— Я за всю жизнь столько не смеялась, — признается.

— Спроси Мэг, она тебе как врач скажет, что смех продлевает жизнь. Так что я действую исключительно в твоих интересах. Уй, — получаю новый тычок в плечо, подскакиваю, опрокидываю девушку на спину и фиксирую запястья у нее над головой. — А это уже избиение, и оно точно не в моих интересах, — сообщаю, нависнув над ней.

Но Дилайла и не думает пугаться, наоборот, вытягивает шею и целует меня первая.

— А может, очень даже в твоих? — темно, но я чувствую своими губами ее улыбку.

* * *

До завтрака еще полчаса. Выхожу из ванной, Ди как раз заканчивает заплетать волосы в косу (в последнее время это ее постоянная прическа).

— Ну что, — спрашиваю, — попробуешь сегодня поговорить с Ниной?

— Постараюсь, — обещает серьезно. — Мила почти все время неподалеку. Нужно поймать момент.

— Лучше не торопись, — советую. — У нас в принципе на все про все одна попытка, а до конца срока еще неделя. Успеем.

Дилайла бросает на меня возмущенный взгляд.

— Тебя послушать, так неделя — это целая вечность.

— Ага, — отзываюсь через плечо, так как копаюсь в шкафу. Надеть, что ли, ту зеленую футболку с желтым принтом, которая так разозлила Изабеллу в прошлый раз? — Неделя — это уйма времени.

Оборачиваюсь и замечаю, как Ди передергивает плечами, будто от холода. Прямо как любит делать Изабелла — дурдом, я вижу ее даже в Дилайле.

— Но ты ведь понимаешь, что нельзя тянуть до последнего? Если ничего не получится, мы все тут же получим дозу яда.

— Вот еще, — отмахиваюсь. — Ничего мы не получим, а помашем Изабелле ручкой уже из космоса.

Не говорить же ей, что если мы попадемся, то и тихой смерти от яда не дождемся? Изабелле уже разрешили меня убрать в случае проблем, а Ди и остальные никогда не представляли для них ценности.

Дилайла сидит на краю кровати, положив ногу на ногу, задумчиво теребит кончик своей косы. Поднимает глаза.

— Можно я тебя кое о чем спрошу? — и лицо такое серьезное.

Так, начало уже настораживает.

— Валяй, — разрешаю весело, не хватало еще подцепить ее утренний вирус серьезности.

— Ты думал о том, что будет, если мы все-таки выберемся и сумеем связаться с твоим дядей?

Все же решаю надеть именно ту футболку, чтобы по-детски хоть чем-то насолить Изабелле. Натягиваю через голову.

— А что тут думать? — отзываюсь, просовывая руки в рукава. — Мы заживем долго и счастливо, а остальное — дело Рикардо.

Но Ди не перенимает мой шутливый тон.

— А Изабелла? А Гай? Руководство будут судить, и смертная казнь им обеспечена. Твой брат…

Вздыхаю. Ненавижу серьезные разговоры с утра. Ладно, вообще их терпеть не могу.

— Ди, — подхожу, сажусь рядом, пока у нас еще есть несколько минут, — думать я думал, но не уверен, что тебе это понравится.

Девушка внимательно вглядывается в мое лицо.

— Ты хочешь попросить дядю спасти Изабеллу? — догадывается.

Дергаю плечом.

— Вроде того. Если бы не Гай, я, может, и не стал бы вмешиваться. Но он еще маленький, его отец давно в могиле, Изабелла — его семья.

— А ты?

— Я — это я, а мать — это мать, — по мне, все очевидно.

Вот чтобы я делал в десять лет без Морган? Да вообще не представляю. Нельзя лишать ребенка матери, если есть хотя бы шанс этого избежать.

— И твой дядя сможет ее вытащить? — спрашивает с сомнением.

Усмехаюсь.

— Поверь мне на слово, когда Рикардо чего-то хочет, он этого добивается. Его напор не так-то просто игнорировать.

— А он захочет?

— Если я его попрошу, — отвечаю.

Во взгляде Дилайлы недоверие. Что ж, можно утешить Рикардо, его дурная репутация таки вышла далеко за пределы Лондора.

— В том, что для меня по-настоящему важно, дядя никогда мне не откажет, — добавляю, после короткой паузы.

Каким бы ни был Рикардо Тайлер, и каким бы его ни считала общественность, я — его главная слабость, ахиллесова пята. Он много лет считает себя виновным в смерти моего отца, поэтому подспудно пытается дать мне все, что не успел дать своему младшему брату. Ну, и, естественно, защитить, как не сумел защитить его. В общем-то, на тему "защитить" у нас с ним и происходит большинство конфликтов: будь его воля, дядя держал бы меня в сейфе и протирал тряпочкой, чтобы не запылился.